полезно для твоего здоровья! Левушка любит свою маму!
И вдруг Лева побежал.
— Раз-два-три-четыре! Раз-два-три-четыре! — считала мама и махала рукой.
Когда Лева обегал дом с нашей стороны, мы увидели, что на нем кроме панамки и сандалий нет ничего, он бежал голый. Лева тоже увидел нас, упал в траву и горько заплакал. Мы потихонечку ушли в дом, потому что нам было его очень жаль.
Через несколько дней Леве привезли конструктор, по тем временам редкую, дорогую игрушку. Было слышно, как родители говорили ему, то папа, то мама (голос у папы был не такой громкий, как у мамы), что теперь, когда он захочет, он сможет поиграть с ребятами. У него есть конструктор и он будет играть с ребятами в конструктор.
Ленька побывал там на следующий день. Пришла Левина мама и попросила Леньку поиграть с ее мальчиком.
— Не хочу я больше туда идти! — грызя ногти (он все время грыз ногти, хоть и доставалось ему за это), сказал Ленька. — Парня, конечно, жаль, Леву. Добрый он, умный. Все мне музыки свои, игры совал, книги… Да все равно не пойду. Скучно там. Все время надо мыть руки, раз десять пришлось, пока был. Ноги я дома вымыл, мать заставила.
И Ленька отвернул веснушчатый нос от Левиного дома.
ЛЕТНИЙ ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ
Наши зимние друзья летом живут неизвестно где, а зимой — в нашем дворе. Зато летние друзья живут летом на соседних дачах, а зимой — неизвестно где. И поэтому летние друзья иногда не могут прийти на наш с Наташей день рождения: десятое января — самая середина зимы. Это очень печально и жалко!
Но у некоторых летних друзей дни рожденья бывают как раз летом. И сегодня нас с Наташей и двоюродной сестрой Аллочкой (она тоже родилась десятого января) позвали на день рождения.
День рождения был не у Клаши, не у Степана, не у Зины, Веры и Сонечки, потому что Сонечке был год, а кто же устраивает годовалым день рождения, одни дураки. Такие малыши ничего не поймут, им все равно, день рождения у них или нет.
Клаша, Степан, Зина и Вера были старшие, и к ним позвали бы не нас, а Светлану и Татиного брата Жору. Значит, день рожденья был то ли у Васьки, то ли у Вовки, это не имело значения. Скорее всего у Вовки.
Мы приготовили подарки, подержанные, но вполне приличные: обнаруженный в клумбе грузовик без колес (ничего, Вовка сам починит!), деревянного клоуна Полишинеля с железными тарелками в руках (его закрасили карандашом, помыли — когда мокрый, он был почти как новый) и книгу про трех поросят, прочитанную только один раз, в которой мы успели раскрасить только один рисунок.
Татке мама дала коричневую расческу в футлярчике, твердый, совершенно новый, с широкими полосами по краям носовой платок и большой букет цветов. Мы долго, пока глаза не заболели, рассматривали сквозь расческу солнце, сосны, зеленые кусты, тропинки. По очереди трогали носовой платок. Кажется, он от этого стал не таким твердым. Цветы мы Татке посоветовали зря не тащить, а бросить через забор, потому что у Вовки и Васьки в саду их было полно, нарвут сколько хотят.
Лева с соседней дачи решил подарить конструктор.
— Это мне подарили, — сказал он, — за прибавление в весе. Я на семьсот граммов прибавился, и мне подарили этот конструктор, чтобы я развивался технически. А я не хочу технически, потому что буду врачом или руководителем балета. В крайнем случае — всемирно известным ученым. Конструктор мне ни к чему.
Мы вежливо похвалили конструктор, хотя он нам не понравился, подумаешь, плоские железки неприятного черного цвета, все в дырочках.
У Леньки был розовый каменный поросенок.
— Тебе от мамы влетит!
— Она не узнает, — шмыгнул носом Ленька. — У нее их осталось целых шесть. А что он грязный, так и должно быть, ведь он поросенок.
Нам очень понравились все подарки и мы пошли обедать. Ведь на день рождения надо было идти после обеда. Мы с Наташей поскорее пообедали. Но Аллочка слишком медленно доедала суп. Она была на три года моложе нас и ела в три раза медленнее. Мы уговаривали ее, показывали, как быстрее поесть. Она очень внимательно слушала нас, очень медленно носила большую ложку из большой тарелки к маленькому ротику и медленно опускала ее обратно.
В ожидании мы играли на прощание с клоуном, по очереди в последний раз читали книгу. Потом стали искать среди игрушек подарок, с каким Аллочка пойдет на день рождения. Но все игрушки была заслуженными, нуждались в починке или чистке, или были старыми знакомыми Вовки и Васьки. Что подарить? Наташа открыла буфет. Чудо! Полная тарелка конфет: розовые, белые, дырочки с двух сторон. Их вчера как раз привез папа. И мы решили, что Аллочка подарит одну розовую конфету. Длинненькие, похожие на склеенные соломинки, они так и назывались — «соломка». Через них было хорошо пить чай, или дуть в чашку с чаем, или дуть просто так.
Мы выбрали самую красивую, самую большую соломку, дали ее в руки Аллочке и пошли на день рождения. Друзья уже ждали нас на крыльце. Путь мы выбрали самый короткий, через дыры в заборе. У первой такой дыры мы остановились, чтобы поправить бант на голове Аллочки. И тут кто-то обратил внимание, что розовая соломка в круглом розовом кулачке Аллочки наполовину обсосана. Ясно, что с таким подарком идти нельзя.
Мы с Наташей крепко взяли Аллочку за ручки и побежали за новым подарком. Выбрали самую большую белую конфету, дали ее Аллочке, объяснили, что это подарок, что есть и даже пробовать его нельзя и скорее побежали к дырке в заборе. Наташа пролезла в дыру, протянула руки за Аллочкой и тут заметила, что белая конфета тоже обсосана. Наташа быстро перескочила обратно, и мы побежали за новым подарком.
В этот раз мы дали в руки Аллочке две соломки: кушай одну сама, а другую неси в подарок на день рождения. Аллочка серьезно и молча смотрела на нас круглыми глазами.
Мы схватили ее за ручки и побежали через сад к дыре. Друзья ждали нас по ту сторону забора. Мы подсадили Аллочку и — о ужас! — увидели две обсосанные соломки в ее руках.
В полном отчаянии мы уговорили друзей подождать нас, перелезли обратно в сад и помчались к дому. Дали Аллочке еще одну соломку и поскорее вернулись. Подсаживая Аллочку, с отчаянием посмотрели на розовые кулачки и увидели, что соломка уже обсосана.
— Нам пора, — вздохнув, сказал Татка. — Очень опаздывать нехорошо, невежливо.
Мы молча помчались за новой соломкой. Отдавая ее Аллочке, еще раз объяснили, что это подарок, кушать его нельзя, что придется кое-кого нашлепать, если он хоть разочек лизнет.
У забора ждал один Ленька. Мы сунули ему Аллочку. И увидели в ее кулачке обсосанную конфету.
Несколько раз бегали мы к дырке и обратно. На тарелке оставалась только одна целая конфета. Объяснили Аллочке, что это последняя и за нее надо крепко держаться. Мы не спускали глаз с Аллочки и с конфетки, держали Аллочку за ручки, пока бежали к забору. А когда, путаясь в высокой траве, обжигаясь о крапиву, перелезли через забор и перетащили Аллочку, мы молча во все глаза смотрели на тоненький конфетный кончик, торчащий из розового кулачка.
Мы молча вели Аллочку на день рождения и позволяли ей сосать конфету сколько вздумается.
Мы поднялись по ступеням террасы. Во всю длину террасы на многих деревянных ногах стоял длиннющий стол. Длинные скамьи у стола были заняты хозяевами и гостями. На столе стояло угощение.
Мы тут же отдали Вовке книгу, деревянного клоуна, грузовик без колес, и сами подняли скатерть, полезли под столом на свободные места. А когда вылезли и сели, то с огромным облегчением увидели
