Стана, пропал без вести во время боя, прикрывая отход основных сил с обозом, в котором находились бесценные книги, поэтому первым делом осведомился о судьбе боевого товарища:
— Михася-то нашли?
— Ищем. Я возглавляю поисковый отряд. После выполнения задания имею приказ идти на усиление на Засечную черту.
— На усиление? — Смоля зачем-то снял берет, взъерошил рукой коротко стриженные волосы, уже чуть тронутые сединой. — Кого там усиливать-то? Все войска с Засечной черты перебрасываются в Ливонию. Мы, как видишь, в полном составе туда следуем, со всеми боезапасами и орудиями. На рубеже остались только дозорные станичники.
— Значит, будем помогать станичникам, — пожал плечами Разик. — У меня приказ.
— Приказы, конечно, необходимо выполнять, — Смоля надел берет, крикнул ординарцу: — Особника Лося — ко мне!
Но Лось уже и сам, желая узнать причину внезапной остановки, пользуясь своим положением бойца особой сотни, покинул арьергард, в котором находился во время похода, и подскакал к спешившемуся начальнику отряда и его собеседникам:
— Здравствуй, Разик! Михась нашелся?
— Ищем!
— Здравствуй, Лось! — Катерина выдвинулась из-за спин бойцов их десятка, выстроившихся на обочине, чтобы не мешать колонне, и подбежала к своему сослуживцу в таком же, как и у нее, черном берете.
— Катерина?! Здравствуй, боевая подруга!
Сослуживцы крепко обнялись. Разик слегка поморщился, но промолчал, естественно. Объятия соратников — это святое.
— Разик с бойцами после выполнения поискового задания выдвинется на Засечную черту, — проинформировал Лося сотник. — На усиление.
Лось некоторое время молчал, не выражая никаких эмоций, обдумывая услышанное. Затем он огляделся по сторонам и, убедившись, что они стоят вчетвером в отдалении от остальных бойцов и его могут слышать лишь оба начальника отрядов и Катерина, понизив голос, произнес медленно и с расстановкой:
— Среди станичников, оставшихся на Засечной черте, есть несколько человек, в которых я полностью уверен. Это русские люди, отважные и неподкупные. Имена я потом назову. Так вот, я этим людям рассказал, что с той стороны, из Крыма или даже из Турции, через Дикое Поле на передовые дозоры может вскорости выйти наш человек. Разведчик. Он должен сообщить важнейшие сведения: состоится или нет набег крымцев на Русь следующей весной. Поэтому очень хорошо, что ты, Разик, будешь там с бойцами. Дозорные разведчика в поле встретят, а ты его проводишь в Москву, к большому воеводе или к самому царю, если понадобится. Обстановка сейчас сложная...
И Лось кратко, но емко проинформировал собеседников обо всех основных обстоятельствах, связанных с позицией царя в отношении южных рубежей, о его заигрывании с турецким султаном, недоверии к воеводам и пограничникам и о причинах переброски войск.
После рассказа Лося Разик и Катерина, которые уже почти месяц не имели связи со своими и потому не получали новой информации, минуту потрясенно молчали.
— Ладно, братцы, прорвемся, — жестко произнес Разик. — Знать бы только куда? Где сейчас главный враг Руси? В Ливонии, в Крыму или?..
Полусотник не закончил фразу, лишь резко рубанул рукой по воздуху.
— Как руки-то? — спросил Лось. — Раны хорошо зажили, не беспокоят?
Он, как и любой особник, имел прекрасную память, из которой в нужный момент всплывало множество вещей, иногда, казалось бы, совсем мелких и незначительных, но как впоследствии не раз выяснялось — главнейших и решающих.
— Так раны-то навылет, кости и связки не задеты, зажило все за три седмицы. Я уже через месяц саблей как ни в чем не бывало вовсю рубил.
— Ну и слава Богу, — искренне порадовался за товарища Лось. — А позвольте поинтересоваться, господа дружинники, кого это вы изволите прятать вон в той карете, возле дверцы которой торчит лихой десятник Желток, как бы не замечающий старых друзей?
— О-о, — сделав загадочное лицо, с подчеркнуто таинственной интонацией протянула Катерина. — Не все-то ты, оказывается, знаешь, брат особник. А вот угадай с трех раз!
В ее взгляде, направленном на Лося, играло веселое лукавство, одновременно ощущался и задорный вызов.
— Ну что ж, попробую, — совершенно серьезным тоном произнес Лось и задумался на пару минут.
— Вы едете разыскивать Михася... Неужели?! Не может быть! — вдруг воскликнул он, осененный внезапной догадкой. — Леди Джоана?!
— Ну, ты даешь! — в голосе Катьки прозвучало неподдельное восхищение.
Разик вновь еле заметно поморщился. Он уже давно в глубине души ревновал девушку к ее сослуживцам по особой сотне.
— Как, та самая невеста Михася, из Англии? — Смоля тоже почти сразу же вспомнил эту известную всему Лесному Стану романтическую историю. — Разик, немедленно представь нас прекрасной незнакомке. Я все же как-никак по их меркам не меньше чем целый полковник!
— Йес, сэр. — Разик шутливо вытянулся, поднес руку к берету. — Прошу вас следовать за мной к карете.
Процедура представлений и взаимных расклани-ваний не заняла много времени.
— Как вам в России, Джоана? Не слишком ли холодно?
Джоана, как истинная леди, ответила именно то, что собеседники ожидали услышать:
— На воздухе — холодно, а в бане — жарко.
Дальше должен был последовать неизбежный вопрос про квас — нашу национальную гордость перед иностранными дамами. Очевидно, что перед зарубежными джентльменами мы гордимся совсем другим напитком.
— А как вам понравился наш квас, дорогая леди?
Естественно, последовавший ответ Джоаны вполне удовлетворил и приверженцев квасного патриотизма.
— Ну что ж, счастливо, братцы! Самые горячие приветы Михасю!
— И вам удачи в Ливонии. Встретите там вервольфов — угостите их грибками из белочкиных запасов!
Дружинники весело рассмеялись, вспомнив эту замечательную историю, вошедшую в анналы Лесного Стана, как и многое другое из похождений Михася, Разика и Желтка. Дай-то Бог, чтобы их совместные похождения продолжились и в будущем, на радость друзьям и на страх агрессорам!
— Джоана, я тебе потом расскажу, над чем именно смеются бойцы. — Катька, которой внезапно стало грустно и тоскливо, подавила эту секундную слабость и заставила себя бодро улыбаться вместе со всеми.
Все уверения Лося и Смоли, что Михась скоро отыщется, живой и невредимый, поскольку лучший дружинник Лесного Стана даже на одной ноге и одной левой рукой разгонит любую толпу опричников, привыкших иметь дело лишь с безоружными и беззащитными жертвами, Катьку, конечно же, не убедили. Скорее всего, Михась был тяжело ранен, иначе он давно уже добрался бы до Лесного Стана или передал весть о себе. Оставалось надеяться, что дружинник, прекрасно умевший выживать в лесу, оправляется от ран, прячась где-нибудь в укромном месте.
Вопрос состоял только в том, как бы это место отыскать, причем быстрее опричников, поскольку они тоже наверняка активно ищут одного из самых заклятых своих врагов. И, глядя вслед уходящей колонне, поднеся руку к берету, как и все выстроившиеся на обочине бойцы их десятка, Катька вновь ощутила неожиданный короткий приступ черной тоски и беспомощности. В ее душу закралось какое-то нехорошее предчувствие. Конечно, по роду своей деятельности и по складу души девушка была сугубой
