Слушая Фиону, я поняла, что не могу винить ее за желание быть счастливой, как не могу желать ей такой же пустой жизни, которую в замужестве ведут множество женщин моего круга.
– И Фиона думает, что наш с ней брак оказался бы таким же? – ошеломленно спросил он.
– Да. Припомни, что ты сделал, отчего леди Фиона разорвала помолвку?
И тут память услужливо подсунула Йену картину их с Фионой отношений во всей ужасающей ясности.
– Пожалуй, я сказал ей то, чего не должен был говорить.
– Так поступают все мужчины. Женщины знают это и мирятся с тем, что мужчины зачастую не способны одинаково хорошо работать мозгами и говорить в одно и то же время. Вот почему мы обычно слушаем вполуха. Наша готовность быть наполовину глухими позволяет мужчинам жить дольше.
– Я не знал этого.
– Теперь знаешь. – Герцогиня взяла в руки чайную чашку. – А вот что такого ты сказал, чего Фиона не только не смогла проигнорировать, но также и простить?
– Ну, назвал ее легкомысленной и безрассудной, а еще отчитал за то, что она не подчиняется приказам. Сказал, что она слишком самоуверенна, думая, что…
И тут Йен все понял.
– Еще я продемонстрировал непростительное безразличие к ее уму и способностям, – тихо признался он. – Я обращался с ней так, как если бы она была прелестным украшением, и ничем другим.
– А как ты поступил, решив извиниться перед ней за свое оскорбительное поведение?
– Послал ей это… – Йен сделал широкий жест рукой в сторону заставленного буфета.
– Украшения?
– Верно. – Мозг Йена, хотя и с трудом, продолжал постигать всю глубину его глупости. – Черт!
– Вот именно: черт. Точнее, спиртные напитки в сочетании с низменными инстинктами Гарри.
– К сожалению, – Йен бессильно закрыл глаза, – это становится ясно только после протрезвления.
– Не хочешь ли выслушать материнский совет?
Йен пожал плечами. Как будто существует что-то, что может спасти положение!
– Разве мое согласие или несогласие что-то меняет?
Герцогиня усмехнулась, а затем громко рассмеялась. Йен даже вздрогнул от неожиданности. Его мать смеется? От удивления он широко открыл глаза, пытаясь вспомнить, слышал ли он вообще когда-нибудь, чтобы она смеялась.
– Я не могу сразу начать новую жизнь, – настроение герцогини резко изменилось, – но зато могу дать хороший совет. Тебе нужно отправиться в дом Райлендов, самым искренним образом извиниться перед леди Фионой и умолять ее, лучше всего на коленях, чтобы она дала тебе еще один шанс.
– Это будет уже третий. – В голове Йена промелькнуло видение Фионы, стреляющей в него.
– Третий?
– Второй шанс был дан мне после катастрофы с леди Балтрип.
– Ах да, я и забыла…
– Сомневаюсь, что Фиона снова даст мне шанс.
Герцогиня надолго задумалась, потом решительно вскинула голову:
– Леди Фиона – единственная женщина, которая способна искренне простить тебя за повторную глупость и позволить начать все сначала.
Вот как? Тогда Фиона, вероятно, единственная женщина на земле с таким большим, любящим и сострадательным сердцем. Вопрос лишь в том, захочет ли она простить его снова.
– Но, – герцогиня назидательно подняла палец, – все это возможно только при условии, что только ее ты видишь в роли своей герцогини. Если тебе подойдет любая женщина, забудь про мой совет.
– Забыть? Ну уж нет! Никакая другая женщина не способна заменить Фиону.
– Правда, и почему же?
Боже, как Йен ненавидел подобные вопросы! Разве возможно несколькими обычными словами выразить то, что по размерам и сложности сравнимо с целой вселенной…
– Фиона для меня все, – произнес он запинаясь. – Она заставляет меня думать, делает меня гордым и счастливым тысячу раз на день сотнями тысяч разных способов. Я не могу себе представить жизни без нее. – Он замолчал, а потом, после паузы, добавил: – На самом деле я пытался представить себе жизнь без Фионы – она достаточно ужасна, чтобы сразу захотел напиться до смерти.
Герцогиня задумчиво посмотрела куда-то вдаль.
– Так ты любишь ее?
Йен обреченно вздохнул:
– Конечно, люблю, мама, разве я уже не говорил этого?
Герцогиня медленно перевела взгляд на сына:
– Нет, не говорил.
– Ну, иносказательно, другими словами…
– Есть случаи, сынок, когда чем точнее слова, тем убедительнее они звучат.
Поставив чашку на стол, герцогиня протянула руку, и Йен поднялся, хотя и не столь проворно, как мог бы, если бы не провел последние три дня в почти
