видел.
– Какого пассажира? – Палеологов плохо понимал его правильную речь.
– Да этого долбаного кержака, на! – сорвался генерал. – Этого пророка недоделанного, в рот! Спрыгнул, на! А куда еще бы делся? Он с палкой ходит, на! Сам бы не прыгнул, в рот, кто-то помог.
Это было странно, казалось, Желтяков может теперь вести игру без всяких помех, но не смерть ли Землянова его остановила? И тоже пошла команда отменить операцию?
– Возвращайтесь в Москву, – приказал Палеологов.
– Мне что, на? Рапорт на увольнение писать?
– Пишите.
Бывших военных и ментов он брал в свой аппарат не только за их послушность, исполнительность и готовность служить за деньги в любом виде; их определенная тупость и житейско-приземленные потребности были гарантией верности, незаангажированности и непринадлежности к масонству.
Итак, юродивый пропал из поля зрения сам, оставалось убрать людей из Холомниц, но, кажется, ситуация полностью выходила из-под контроля. Посланный на зачистку доверенный человек позвонил сам и передал заявление княгини. Она требовала невозможного – Космача, человека, который сначала поднял Палеологова на недостижимую высоту, а потом уронил, будто специально получив рекомендательное письмо у Барвина.
Сначала Палеологов жалел, что не отдал команды устранить его, проявил некое благородство и оставил Космачу унизительную жизнь. Однако после звонка из Холомниц все перевернулось, спасать княжну надо было любой ценой, наступая на собственные чувства. Это непривычное состояние сиротства делало с ним вещи невообразимые. Он спохватился и без звонка, наобум, поехал в офис к Матрешнику на улицу Правды, где тот арендовал помещение.
Работорговец оказался на месте и встретил по-свойски добродушно, однако это ничего не значило, не только внешними, но и внутренними качествами он сильно напоминал матрешку, поскольку был так же многолик и всегда прятал в себе свое истинное состояние.
– Я к тебе недавно привозил человека, – напомнил Палеологов. – Надо бы встретиться с ним и переговорить.
– О чем может говорить преуспевающий бизнесмен и аристократ с гнусным рабом? – засмеялся Матрешник, хотя одна из его сутей встала в стойку.
Палеологов отмахнулся и даже зевнуть попробовал.
– Надо выяснить кое-что…
– Богомаз, ты, как всегда, опоздал. Два дня назад человек под номером 2219 выправил паспорт, туристическую визу и улетел в Эквадор. Ты же сам просил, чтоб подальше.
– Можешь его вернуть?
– Сделка состоялась, а Марадона назад не ходит.
– Я бабки заплачу. Хоть тебе, хоть Марадоне.
– Что бабки? Мне за него сто штук баксов выкупа давали – не пошел, – продолжал мудрить Матрешник. – Мы с тобой условились, договор дороже денег.
– Кто выкуп предлагал? – осторожно спросил Палеологов.
– Не знаю. Все шло через посредников, как обычно…
– А кто посредники? Не из Петербурга?
– Ты требуешь невозможного! Коммерческая тайна, Богомаз.
– Сколько за нее хочешь?
– За тайну только десять процентов от цены вопроса.
– Годится.
– Курганские приезжали.
Палеологов непроизвольно и облегченно вздохнул, что не ускользнуло от внимания Матрешника.
– А что ты так за него вдруг заволновался?
Ощущение сиротства толкало на неожиданности, непонятно почему, Палеологова вдруг потянуло на откровенность. И было бы перед кем!
– Понимаешь, я сделал подлость, не могу себе простить. Благодаря этому человеку я поднялся. Ну и вообще… Между нами встала женщина, все из-за этого. Мне сейчас хоть головой в петлю. Я должен перед ним покаяться, понимаешь?
Матрешник смотрел на него как на сумасшедшего, но выказывал свою иную суть.
– Дело серьезное. Не знаю, чем и помочь. Я все понимаю: когда мучает совесть, ничто не в радость. Ты же знаешь Марадону. Сволочь еще та, выкрал технологию производства папаина и стал монополистом. Только почувствует, посягают на его собственность, из принципа человека не отдаст, быстрее оставит зверям на съеденье.
– Что можно сделать? Конкретно? Нельзя медлить! Ты можешь выйти на Марадону? И вернуть человека назад?
– В принципе, могу… Но это будет стоить денег. Ты же знаешь, потребует заплатить неустойку. Он же забыл, как начинали на Арбате…
– Денег дам, называй сумму.
– Я отдал за сто штук. Неустойка обычно в пятикратном размере…
– Что же так дорого продал? Сейчас столько стоит человек?
– Смотря какой… Ты же не станешь торговаться с Марадоной? Это бесполезно, особенно в твоем положении.
Он продолжал глядеть как на психа, а сам был под личиной участливого благодетеля. Палеологов все это видел, но сейчас ему казалось, что цель оправдает любые средства.
– Тебе как лучше, по безналичке?
– Пойми, Богомаз, это не мне надо денег. Это Марадона потребует!
– Все равно ты посредник, я буду иметь дело с тобой.
– Он потребует наличкой.
– Сегодня привезу. Звони своему клиенту.
От Матрешника Палеологов поехал в дворянское собрание, чтобы послать финансиста в банк и выгрести наличность, какая была в золотоскупках. Навстречу ему выбежал барон Гален с трясущимися руками: оказывается, пока он переживал смерть мэтра и ездил его хоронить, на все счета и собственность Собрания решением арбитражного суда наложили арест…
Палеологов даже не стал разбираться, за какие долги и неоплаченные кредиты его пытаются сделать банкротом, достаточно было того, что следы вели в родной город на Неве.
Он тут же позвонил Балдину и попросил сделать четыре срочных визы в Эквадор.
– Ты что, решил там отдохнуть? – изумился тот. – Это же экватор, вечная жара, сырость, лихорадка и гепатит!
– Еду работать, – соврал Палеологов не посвященному в тонкости дела Балдину. – Добывать папаин.
– А это что такое?
– Фуфло какое-то, в колбасу добавляют, – словами Матрешника сказал Палеологов. – Бесценный продукт.
Высокопоставленному чиновнику было все равно где и что добывать. /
– Моя доля десять процентов. Согласись, это по-божески.
– Могу дать и больше, – пообещал Палеологов. – Если визы и билеты будут сегодня.
Когда все было готово, предводитель обошел свои владения и остановился у каменного сарая, где стоял белый конь.
– Моя лошадь тоже арестована? – спросил он Галена.
После самоубийства мэтра барона словно подменили, бывший невозмутимый дипломат вдруг стал тороплив и многословен.
– Судебный пристав ходил тут лично. Описал все, даже деревья в парке сосчитал…
Палеологов вошел в денник, обнял свой талисман за шею, постоял так, стиснув зубы, после чего
