замысловатый вензель. Мавр нажал кнопку звонка и подождал несколько минут — никто не вышел. Тогда он выбрал место и перелез забор.
Должно быть, сработала сигнализация, по периметру изгороди вспыхнули лампы. Он подошел к дому, и в это время медленно распахнулась дверь и в проеме появилась девушка в белом плаще. Пронзительные голубые глаза почти не двигались, но видели все сразу, из приоткрытых губ курился парок — к вечеру подмерзало.
Опершись на трость, Мавр глянул с прищуром.
— Скажи-ка, красавица, дома ли хозяин?
— Дома, — гостеприимно обронила она. — Как доложить?
— Я его старый друг, по студенческим временам. Но лучше не докладывайте! Пусть будет сюрприз!
— Тогда я провожу вас до двери! — заговорщицким шепотом сказала девица и обласкала взглядом.
Бизин сидел за столом в дубовом кабинете, грозный, напыщенный, как ушастый филин, и казалось, синий халат на нем раздувается от внутреннего напряжения — что-то сосредоточенно писал.
— Здорово, адвокат Бизин! — воскликнул Мавр и показал кулак.
Тот мгновенно преобразился, вскинул от восторга руки, однако, увидев выразительный знак, несколько свял.
— Вот так встреча… Откуда?
— Из дальних странствий… Неплохо устроился, приятель, как у Христа за пазухой, — не снимая шляпы, Мавр прогулялся по кабинету. — Только душновато у тебя в берлоге… А на улице вечер, летит паутина, садится солнце. Не пристало поэту пропускать столь прекрасные мгновения увядающей природы.
— Можно и здесь… Меры безопасности приняты.
Бизин уже все понял и теперь собирался, тщательно скрывая торопливость. И все-таки правый носок надел на левую сторону…
Девицы по пути на улицу они уже не встретили: должно быть, когда выходил хозяин, все прятались.
— Да, неплохо, — снова заговорил Мавр, когда вышли с территории дачи. — Только вот зачем шпиона держишь в доме? Старый чекист, дипломат…
— Имеешь в виду домработницу? Тут все чисто, подбирал сам! — стал оправдываться Бизин..
— Обойдешься без домработницы. Забоярился, каши себе сварить не можешь, служанками обставился!
— Виноват, товарищ генерал. — Всю жизнь он выворачивался, как солдат-первогодка. — Я посчитал, в доме должен быть человек. Часто и надолго уезжаю…
— Любовница?
— Что ты! Так, чтоб гостей позабавить. Она умеет…
— Не сомневаюсь. Убери немедленно!
— Хорошо…
— Отчего ты так волнуешься? — в упор спросил Мавр. — И глазки бегают?
Бизин отвел взгляд в сторону.
— Давно не виделись… А ты появился так неожиданно! Как всегда…
— Вот именно, должен привыкнуть. Или почувствовал волю? А тут я, как с того света…
— Александр Романович!.. Просто работаю сейчас с таким контингентом… Там никогда не говорят правды, в каждом слове второй и третий смысл… Ребусы! Передается…
— Ну и сколько ребусов разгадал?
— Есть кое-что, — с удовольствием проговорил Бизин. — Я отыскал одного из держателей акций, по линии Коминтерна, и на нем, как на модели, стал отрабатывать технологию реализации. И должен сказать, сразу же клюнула крупная рыба. То есть интерес к акциям в среде крупных финансистов и олигархов есть, и весьма живой. Но Коминтерну это оказалось костью в горле. Кацнельсона тут же убрали, и акции похитили…
— Газеты я иногда читаю! — прервал его Мавр. — Меня интересует отношение правительства.
— Можно охарактеризовать как резко отрицательное. Всякое появление Веймарских ценных бумаг, даже в малом количестве, вызывает гнев и, я бы сказал, шок. Канцлер трясет нашего президента, как грушу, но акции никак не падают и упасть не могут. Никто из его команды не владеет конкретной информацией, есть лишь догадки. Они бы с удовольствием передали ценные бумаги, кое-какие денежки бы получили в виде кредитов, но вынуждены изворачиваться, вести бесполезные, запутанные переговоры и в результате показывать полное бессилие.
— А Козенец при власти? Или ушел на отдых?
— Ушел, чтобы остаться. Был слух, разругался он с хозяином, когда по Волге на корабле плыли. В теннис больше не играют. Но премьер бегает к нему по каждому поводу, говорят, с собой в Штаты брал.
— Как у него отношение с немцами?
— По-моему, он умышленно их портит.
— Дай-ка телефончик Козенца. Бизин продиктовал номер.
— Каким образом Веймарская тема попала в прессу? — Мавр шагал по засыпанной листвой дорожке, заложив руки за спину. — Если это не выгодно власти?
— Совершенно случайно! — поклялся Бизин. — Утечка произошла из силовых структур…
— А мне кажется, это твоя дипломатическая самодеятельность.
— Я действовал согласно инструкции, Александр Романович! Не исключено, что ФСБ допустила умышленную утечку…
— Хочешь сказать, провокация?
— Поэтому я и решил все предать гласности. Нынешние газеты способны опошлить все что угодно.
— С Хортовым встречался?
— Да, все сделал, как ты сказал. Сразу же после его возвращения я достал его, составил разговор. Человек он в прошлом военный и связанный с контрразведкой очень плотно — служил в особом отделе Западной группы войск. В общем, рассчитывал запустить его, как гончака за зайцем. Хотел голос его послушать, посмотреть, распутает ли сметки. И если бы начал доставать зверя, скинул бы на какую-нибудь мелкую дичь.
— Короче!
— На предложение сразу не среагировал, вел себя довольно странно. Обещал позвонить на следующий день, но ради отговорки. В ту же ночь возле его дома на него было совершено покушение.
— Почему не сообщил сразу? — вскинулся Пронский.
— Считал контакт с журналистом малозначительным.
— Кто?..
— По моим данным, исполнителями были представители спецслужб. Но кто заказал, пока не известно.
— Покушение… это значит, жив?
— Власти, естественно, до сих пор скрывают истинное положение. В газетах писали, получил тяжелое ранение и находится в клинике, но адреса не называли, дескать, по соображениям безопасности. Несколько дней назад я получил информацию о его смерти.
— Не может быть!
— Источник надежный…
— Он жив! Не так-то просто отправить его на тот свет… Разыщи, он мне нужен срочно.
— А он пойдет на встречу? У меня сложилось впечатление… Его нужно чем-то заинтриговать.
— Скажи, Пронский просил.
— Ты знаешь его? — вкрадчиво спросил Бизин. — Это он к тебе летал?
— Передай, он мне нужен, — уклонился Мавр. — Как поживает наш дражайший Алябьев?
