ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Первым делом Глеб вновь задействовал выключенное из экономии ночное зрение. Ультрафиолетовая подсветка жрала чересчур много энергии, он ограничился тепловым диапазоном. Инфракрасный «этюд в багряно-черных тонах» обрабатывался вшитой в оптику подпрограммой, и получалась сносная картинка. Сносная по качеству, а не по содержанию.
Одно из парадоксальных и до сих пор не объясненных последствий Перелома – во многих сообществах животных-мутантов наметилось функциональное разделение особей, как это принято у общественных насекомых. Кроме того, даже у млекопитающих, таких, как метакрысы, чрезвычайно развились обонятельные рецепторы и железы, выделяющие летучие феромоны. Теперь они могли общаться с помощью запахового кода на дистанции больше десятка километров.
Это означало, что у двух пленников нет даже мизерного шанса на спасение.
Первыми в их камеру проскочили разведчики. Сравнительно небольшие крысы (меньше упитанной болонки), с сильно удлиненными лапами и гипертрофированными носами, они юрко разбежались по углам, стараясь держаться подальше от людей. Осторожные твари. Но не трусливые.
Через минуту к ним добавились охотники в количестве не менее десятка. Эти уже нахально выстроили полукруг, зажимающий Антона и Глеба в угол. Рыцарь встал, быстро размял пальцы, как пианист перед тем, как сесть за рояль. На часок его батарей хватит. Лишь бы не попался мутант с ядовитыми зубами. Ассенизаторы рассказывали, что теперь можно наткнуться и на таких.
Но как прикрыть Антона? Слепой в темноте и слабый, как любой натурал, он долго не протянет, даже рядом с тамплиером.
Одна из тварей решила попробовать на вкус левый ботинок Глеба. Уже мертвой кувыркаясь в воздухе, она так и не поняла, что ее убило. Крысиная тушка хлюпнула о стену, оставив склизкий подтек. Другие охотники шарахнулись назад, но было уже поздно. Минуту или две Глеб с отвращением топтал писклявую, вонючую и хрустящую под подошвами массу.
Бесполезно. Вон в трубе шевелится еще десяток. Посидят и снова полезут. А за ними другие.
– Глеб, – раздался за его спиной голос хакера. – Слышишь, Глеб?
– Да. – Глеб нагнулся, собираясь оттереть завалявшимся в кармане клочком ветоши окровавленные ботинки. Передумал. Зачем теперь?
– У меня к тебе просьба. Небольшая. Когда будет совсем херово… прикончи меня, хорошо? Ты умеешь так, чтобы быстро. А то станут живым жрать, не хочу. Сделаешь?
Слушая ровный голос Антона, тамплиер понял, что тот совсем не боится. Идет на смерть как на прогулку. В бою такие безумцы или гибнут первыми, или выживают без единой царапины. Выжить им двоим не светит, так что…
– Сделаю, – пообещал Глеб. – Можешь не беспокоиться.
– Вот и славно, – тихо сказал Антон. – Заранее спасибо, рыцарь.
«Сейчас», – решил Глеб, косясь на сидящего с закрытыми глазами Антона. Большую часть пола покрывал шевелящийся живой ковер, смердящий мокрым мехом, гнилыми отбросами и поспешно разодранными тушками собственных родичей.
Между крысами и двоими людьми осталось не больше полуметра незанятого пространства. И вот- вот в него хлынут охотники и солдаты. Повиснут гроздьями на руках и ногах, ринутся к глотке.
Он, киборг, будет умирать долго, отключив все болевые центры, уже вслепую молотя изодранными руками по жрущей его заживо массе. И раньше, чем под натиском сотен мелких зубов обнажатся укрепленные керамикой кости и суставы, у его вживленной батареи кончится заряд. И он активирует запрещенную подпрограмму «Суицид», чтобы уйти по своей воле.
Антону повезет больше. Вот сейчас, умелое прикосновение к наклоненной шее. И все. Прости, ты сам этого хотел.
Протянутая рука Глеба остановилась на полпути. Он поднял голову, прислушиваясь к тому, что уши Антона уловить не могли. Крики. Звуки выстрелов. Шипящий выхлоп пулеметной «сбруи». Захлопали, взрываясь, петарды. Это хакер услышал, тоже задрал голову.
– Что такое? – спросил он.
Наверху кто-то умирал, отчаянно ругаясь матом, кто-то громко стонал. Щелкнул одиночный выстрел, еще один. Победители добивали побежденных,
– Надеюсь, они догадаются заглянуть в подвал, – задумчиво сказал Глеб. – Иначе выйдет обидно,
– Кто? Кто они?
– Те, кто сейчас устроил наверху небольшую бойню, – ответил рыцарь.
Они догадались. Вспышка высокотемпературного резака очертила контуры потолочного люка, и он с лязгом отошел в сторону. В хрусталиках Глеба раскрылись аккомодационные светофильтры. Тамплиер различил заглядывающую в подвал голову в узнаваемом шлеме кнехта с плексигласовым забралом.
– Есть кто живой? – спросил кнехт, светя вниз узким лучом подствольного фонаря. – Эй?
– Есть, – громко ответил Глеб. – Нас здесь двое. И крысы. Метакрысы угрожающе зашевелились, ощутив, что добыча уходит. Двинулись вперед.
Кнехт гаркнул что-то неразборчивое, пропал из вида. Глеб быстрыми пинками избавился от самых наглых тварей. Из люка упал, разматываясь, нейлоновый линь. По нему, закрепившись поясным карабином, опустился кнехт с пристегнутой на правую руку боевой приставкой «Клэш». Такая же осталась у Глеба в сумке, отобранной Жнецами.
– К стене! – крикнул кнехт, поливая крысиную стаю короткими очередями. – Ну!
Глеб с Антоном прижались к бетону. Из приставки вырвалась расширяющаяся струя жидкого огня, повеяло жаром и паленой шерстью. Крысы, признавая свое поражение, кинулись врассыпную, кнехт провожал их залпами встроенного в «клэш» огнемета. Рубчатые подошвы его ботинок коснулись пола.
– Наверх, – приказал он, отстегивая линь. – По одному.
Наверху их ожидал отнюдь не радушный прием, под прицелом штурмовых винтовок у них обоих проверили личный код, после чего развернули лицом к стене и надели «режущие» наручники. Глеб успел мельком разглядеть картину происшедшего, И то, что он увидел, ему не понравилось. Очень не понравилось.
Здесь раньше была мастерская или склад. Жнецы приспособили это место для своих целей. Когда начался штурм, они явно оказали кнехтам нешуточное сопротивление, у стены валялись гранатометы и сорванный с мертвого владельца «буран».
Но, как минимум, трое из террористов были добиты контрольными выстрелами в голову! Это полностью противоречило боевому кодексу Ордена, всем привитым Глебу установкам и Обетам. Где, черт побери, командир звена?!
Он попытался повернуться, заговорить, но под лопатку больно уперся ствол.
– Брат Глеб, – сказал тот самый кнехт, который первым заглядывал в люк. Терморезак висел у него на поясе, похожий на пистолет с длинным и толстым дулом. – Ты арестован за дезертирство и будешь доставлен на центральную базу для трибунала. Приказ твоего комтура.
– Подчиняюсь, – сказал Глеб почти с облегчением. Арест был вещью насквозь понятной, в отличие от выстрелов в затылок. Он уже начал опасаться, что форма кнехтов – это маскировка и сейчас с ними поступят как со Жнецами.
Но, увидев командира звена, он понял, почему кнехты добивали раненых.
Как его звали, Глеб не помнил. Кличка – Лев, он всегда рисовал на шлеме и наплечниках косматые львиные морды. Говорили, что он был вполне нормальным парнем, немного повернутым на Слиянии и превосходстве теков над «новыми» (о натуралах и говорить нечего). Безобидный кибер-шовинист. Среди молодых тамплиеров у него хватало единомышленников.
Таким он был, пока не случилась та нелепая стычка.
Так и осталось до конца неясным, что же там произошло. Случайным попаданием убило адепта, управлявшего кислотной «улиткой». По связывавшему их пучку искусственных нервов пробежал концентрированный импульс страха и боли, И «улитка» обезумела. Струя бронебойного фермента окатила
