предположений нет?
— Мне нужны реальные объяснения, а не упражнения в остротах, — буркнул капитан. — Ну хорошо, а почему же он тогда ушел? Я бы даже сказал, не ушел, а выскочил, словно ему тут показали что-то страшное?
— Страшного ничего ему не показывали, а то я бы тоже испугался, — откровенно признался Роман, — но можно предположить, что его тайная цель накрылась.
— Чем? — хмуро спросил капитан.
— Медным тазиком, — ответил Роман.
— А ваша цель?
— Еще один вопрос в этом направлении, — пришла я на помощь Роману, — и его цель тоже накроется.
Капитан обвел нас взглядом и улыбнулся.
— Не буду вас больше беспокоить, — вздохнул Зеленцов вставая. — У меня еще работы много, и думаю, мы с вами еще встретимся, Ольга Юрьевна.
Так что, до свидания!
Виктор проводил капитана, хотелось надеяться, последнего нашего гостя, и, поблагодарив Романа за поддержку, я все-таки нашла нужным прояснить ситуацию.
— Не знаю и не понимаю, что вы там говорили о тайных мужских целях, Роман, — сказала я, — но мне кажется, вам уже пора. Извините уж меня, но сами видите, что происходит.
— Все нормально, Ольга, — Роман встал и попросил разрешения позвонить мне на работу в ближайшие дни, скажем, завтра.
Разрешение было получено, я проводила гостя до двери и, заперев ее, сразу же отправилась к Маринке. Та, зарывшись головой в подушку, валялась на диване, плечи ее сотрясались от рыданий. Я села рядом и погладила ее по голове.
— Ты огорчаешься от того, что придется лет пять в тюрьме провести? — спросила я ее самым равнодушным голосом. — Да, что и говорить, неприятно. Но случается…
Маринка подняла заплаканное лицо.
— Пашу убили, — промямлила она.
— Грешно, конечно, говорить, девочка, но и хорошо, что убили. Во-первых, поделом, а во-вторых, теперь он уже не даст против тебя показаний, — заметила я и попросила Виктора принести мне сигареты и пепельницу. — И чайник поставь, пожалуйста! — крикнула я ему вдогонку.
— Паша был такой… — попробовала было развести лирику Маринка, но я безжалостно оборвала ее.
— Он был бандитом и убийцей, пора уже понять. Давай рассказывай, что ты вместе с ним натворила. Обменные пункты грабила?
— Ты с ума сошла! — вскинулась Маринка.
— Ну почему же я, мне кажется — ты. Так, значит, это ты увозила Павла в тот день, когда он совершил налет на ювелирный магазин?
— Я не знала этого! Он вообще все время придумывал какие-то штуки! Ну, я и думала, что это развлекалочка такая!
Маринка начала сердиться, а это всегда становилось опасным, потому что в таких случаях добиться от нее чего-нибудь путного было затруднительно: слишком уж бессвязно начинала она выкрикивать всякие слова. Поэтому я сбавила обороты и заговорила более сдержанно. Дружелюбно улыбнувшись, я спросила:
— А кто еще был тогда в машине?
— Никого, только он и я, — надулась Маринка. — Мы всегда ездили вдвоем.
— Магазин грабили двое, подумала я вслух, — и у Константина было двое. Один выстрелил, другой сидел за рулем и ждал. Ты водила когда-нибудь серую «Волгу»?
— Не-ет! Какую еще «Волгу»? — мне показалось даже, что Маринку это заинтересовало, но пока она еще не решалась забросать меня кучей своих обычных вопросов.
— Точно не водила?
— Да я вообще не понимаю, о чем ты толкуешь!..
0-оль, — всхлипнула она, — а его на самом деле убили? — Маринке наверняка показалось, что она слишком быстро стала забывать Павла, и поэтому, порывисто вздохнув, она постаралась снова выжать из себя слезу, но я не обратила никакого внимания на этот заход: ученья, знаем, да и время сейчас дорого.
— Ну за что мне такие неприятности? Как ты думаешь?! — надрывно вопрошала Маринка, потерев пальцами виски и оглядывая комнату, наверное, в поисках иконы, никогда у меня не водившейся.
— Тебе за то, что у тебя башки нет и ты постоянно вляпываешься в какую-нибудь историю! Я-то вот почему должна страдать? Потому что товарищ хороший?! — постаралась я взять инициативу в свои руки.
Маринка неожиданно хихикнула.
— Ну что еще? — с безнадежной тоской спросила я.
— Ты заговорила совсем, как Фима, — сказала она, поблескивая влажными глазами.
— Фима? Да, кстати о Фиме! — вздрогнула я. — Кстати о Фиме!..
В комнату почти неслышно вошел Виктор с подносом в руках, на котором стояли две чашки с дымящимся чаем.
— А почему не три? Ты не будешь? — спросила я у него.
Виктор пожал плечами и вышел. Я сделала правильный вывод: чай пить он будет.
Когда Виктор вернулся, я спросила у него:
— Как ты думаешь, нужно ли мне прямо сейчас звонить Фиме? Или мы вполне мирно переночуем, а завтра видно будет?
Виктор кивнул.
— Ну пусть так и будет, — согласилась я с ним. — Маринка, ты вот что мне скажи: где ты умудряешься подбирать такие кадры, а? Далеко не в первый раз твои романтические истории доставляют нам неприятности!
Маринка шмыгнула носом и в задумчивости промолчала, точнее, она промолчала и не ответила на мой вопрос, но, задумавшись о своей жизни, она молчать не стала.
— Меня и правда посадят? — спросила она, на этот раз уже вполне серьезно собираясь расплакаться.
— Непременно! — пообещала я. — Вот тогда-то я наконец от тебя отдохну. Но не бойся, я тебя не забуду: каждый Новый год будешь получать от меня открыточку с новостями. И на дни рождения тоже.
Потом вернешься, мы вместе будем их перечитывать, вот будет здорово! Десять новогодних открыток и…
— Десять?! — вне себя заорала Маринка, подскочив на диване, и навернувшиеся было слезы как рукой сняло. — Да ты с ума сошла!
— Это ты сошла! — крикнула я ей. — А сколько же ты, интересно, хочешь за соучастие в убийстве?
Нобелевскую премию, что ли? Или благодарственную телеграмму от Путина?
Я не могла от волнения усидеть на месте и заходила по комнате.
— Ну-ка, напряги свои извилины, подруга, и вспоминай, — скомандовала я. — Да поживее!
— Что вспоминать-то? — снова шмыгнула носом Маринка.
— Сначала вспомни, что у него было в руках, у твоего Паши, когда он прибежал и сел в машину?
— Портфель, — быстро ответила Маринка.
— Отлично! — пробормотала я..
— Не поняла, что отлично-то? — Маринка смотрела на меня с подозрением, только пока не врубалась, куда ей это подозрение приложить.
— Поймешь, — твердо пообещала я. — А теперь припомни, куда вы поехали после того, как твой
