— Что ты говоришь?.. — переспросила Фабия и поправила на плече Летиции белую столу. К белому очень бы подошла гранатовая брошь. Но женщина, носящая траур, не надевает украшений.
—Летиция не заметила, что начала говорить вслух.
— Я хотела спросить: много народу записалось? — Фабия прекрасно поняла, что прежде Летиция бормотала совсем другое, но сделала вид, что не заметила словесной подмены.
— Семнадцать, — отвечала она.
— Всего семнадцать? — изумилась Летиция. — Неужели никто больше не нуждается или…
Она запнулась.
«Или не верят, что я могу им помочь, — закончила про себя Летиция. — Глупая девчонка, вообразившая, что способна заменить Элия. Ну конечно же, кто мне поверит!»
Она была полна сарказма. Сарказм помогал иногда. К зиме она перебралась с загородной виллы на Палатин. Но прием клиентов проводила в доме Элия. Здесь все было как прежде. Еще до его отъезда. И все как будто неживое. Запах пыли, смешавшись с запахом плесени, поселился в доме. Так всегда пахнет в доме, когда хозяин отсутствует. Напрасно старик Тиберий сжигал на алтаре благовонные зерна — лары эти подношения не принимали. Осыпалась штукатурка и краска, покрывая серым налетом вещи, из мозаик вываливались камешки и кусочки смальты. И незачем торопливо стирать пыль со столешниц и бюстов, завтра она вновь покроет вещи серым ледяным пеплом.
Летиция вошла в таблиц Элия и села за стол. Комната не изменилась с тех пор, как они здесь пьянствовали в ночь после спектакля. Вернее — почти не изменилась. Летиция велела убрать «Данаю», а также мраморную голову Юлии Кумской и перенести сюда из триклиния бюст Элия. Ковер на полу, залитый вином, остался. Только узор на нем погас, будто незримая тень накрыла комнату. В двух или трех местах появились проплешины.
Фабия позвала первого посетителя. Вошла немолодая женщина в голубой столе. Летиция улыбнулась посетительнице, предвкушая, что сейчас женщина назовет сумму, а Летиция выпишет чек в пять, в десять раз больше, и женщина, увидев цифру, сначала изумится, потом кинется благодарить…
— …денег мне не надо, — долетел будто издалека дрожащий от негодования голос, разбивая мечтания Летиции. — Я не ношу траур. И никогда его не надену. Мой сын жив. Так вот, я прошу, чтобы мой сын Луций Камилл вернулся ко мне. Таково мое желание. И ты его исполни. Мой сын был вместе с твоим мужем в Нисибисе.
— Но они все погибли, — прошептала Летиция растерянно. — Как я его верну?
— Бенит исполнил уже несколько тысяч желаний — все об этом говорят. Исполни одно. Летиция изумленно смотрела на женщину.
— Но их там было триста человек, — напомнила Летиция. — Как триста спартанцев или триста Фабиев.[36]
— Империя никогда не исполняла желания всех. Только некоторых.
— Но никогда желание одного, — сказала Августа, глядя матери Луция Камилла в глаза. Женщина не отвела взгляда.
— Верни скольких сможешь. Пусть Элий вернется. Пусть мой сын вернется. Это хорошее желание. Его приятно будет исполнять. — Она поднялась.
Посетительница уже вышла, а Летиция все сидела, глядя на дверь. Потом вскочила и кинулась вон из таблина. Сунула в руки Фабии чековую книжку.
— Если кому нужны деньги, раздай. А я не могу никого больше видеть. Никого. Ни единого лица.
— Думала, быть патроном так просто? — позволила себе улыбнуться Фабия.
— Никого не хочу видеть, — повторила Летиция. — Я уезжаю на свою загородную виллу. Раздай деньги и закрой дом.
— Так нельзя, — попыталась удержать ее Фабия.
— Можно.
— Ты поступаешь как ребенок.
— Я поступаю так, как должна поступить, — она запнулась. — А правда, что Бенит исполняет желания?
— Все об этом говорят. Но по-моему, это чушь.
— Если б я только знала, как это сделать, — прошептала Летиция.
— Раньше гении передавали желания богам.
— Что? Гении? Но ведь я — наполовину гений, — воскликнула Летиция. — А бог…
Ведь бог подойдет любой, не так ли? Бог Логос. Послушай, ты знаешь, где живет гладиатор Вер?
Дверь Летиции отворила молодая женщина. Она была широкоплечей, высокого роста, чем-то походила на Клодию.
— Августа? — женщина ее узнала.
— Где Вер? — спросила Летиция. — Его можно видеть?
Женщина заколебалась.
— Его нет.
— Так где же он?
— Не знаю. Он теперь редко бывает дома.
— Я должна его видеть! — Летиция отстранила женщину и вошла.
Но Вера в самом деле не было. Можно было, конечно, подождать. Но ждать Летиция не могла. Просто не могла — и все. Что же делать? Как ей передать желание богам? Самой отправиться в Небесный дворец? А почему бы и нет? Кто ей запретит? Не пустят? Ну так она прорвется. Она выскочила в перистиль и прежде, чем ей кто-то осмелился помешать, рванулась вверх, в небо.
Лететь было совсем несложно — все вверх и вверх, и главное не оглядываться, но лишь запрокидывать голову к плотным, будто высеченным из мрамора облакам, стадами плывущем в зимнем небе. Сейчас появится Небесный дворец… Но дворец не появлялся. Синь неба, и облака вокруг. Летиция понеслась на юг, потом на восток. Дворца не было. Лишь гряды облаков сменяли друг друга. Небо огромное. И очень холодное. У Летиции стучали зубы. Она глянула вниз и обмерла. Земля погрузилась во мрак. Лишь крошечные огоньки светились в черноте. Летиция повернула на запад. Солнце тонуло в океане. Сейчас оно погаснет. Что тогда? Что делать? Возвращаться на землю в темноте? Но только начала спускаться, как бездна внизу раскрылась, и Летиция камнем ухнула вниз. В ужасе рванулась она назад к облакам. Новая попытка, еще и еще — и вновь страх выталкивал ее в небо. Летиция не знала, сколько времени прошло в бесполезной борьбе, когда кто-то схватил ее за руку.
Перед ней был сам Логос. На белой его тунике и на волосах сверкали то ли всполохи платинового сияния, то ли кристаллики инея.
— Вер, ты! — встреча казалась чудом.
— Что ты здесь делаешь?
— Ищу тебя.
— Зачем? — он удивился вполне искренне.
— Чтобы передать тебе желание.
— Какое желание? Ты о чем?
— Я хочу, чтобы Элий вернулся. — Она вся дрожала — то ли от холода, то ли от волнения.
— Куда?
— Неважно куда. Главное — ко мне.
— Желания больше не исполняются.
— Желания исполняются все время. Весь вопрос — как. И чьи. Так вот исполни это: Элий должен вернуться ко мне. А Луций Камилл — к своей матери. Так пожелала мать Камилла. Я только передаю. Как гений. Ведь я гений, пусть и наполовину.
— А я — бог, — со странной усмешкой отвечал Логос Вер. — Все ясно. И какой гладиатор выиграл для нее поединок?
— Кто-то должен был выиграть? — Она растерялась.
— Раз желание должно исполниться, значит, кто-то должен сражаться. Но кто?
