утонул в сером море пленных.
— Гранаты беречь. Патроны тоже, — приказал трибун.
В такую минуту надо ни о чем не думать — просто стиснуть внутри себя что-то жалкое, рвущееся наружу, скулящее. Элий не знал, что он подавляет в себе — безумный ужас или безмерную жалость.
«Нас слишком мало…» — толыо и позволил себе подумать Элий.
Взгляд его упал на сидящего в тени зубца ополченца в стеганом самодельном нагруднике и в шлеме, постоянно сползающем на глаза. Широченные лазоревые шаровары скрывали округлость бедер. Женщина? Все может быть. Женщины вступали в ополчение порой охотнее мужчин — они прекрасно знали, что ждет их в случае падения стен. Ополченец повернулся, и Элий узнал Роксану.
— Что ты здесь делаешь? Тоже собираешь материал для книги?
— Почему бы и нет? — отвечала она, клацая зубами.
— Стрелять по всадникам с черными трубами! — отдал приказ Рутилий.
И тут же граната ударила в полуразрушенный зубец стены. Осколки кирпича, известковая пыль. Вопли боли и отчаяния. Двое раненых и один убитый. Все трое — горожане.
Первая лестница ткнулась лапами в стену. Визжа, наверх полезли атакующие. Пленные впереди, монголы сзади. Вниз полетели гранаты. Лестницы разлетались щепками, гроздья людей ссыпались вниз. Под стенами образовалось кровавое месиво. Оно чавкало под босыми ногами вновь прихлынувших к стене пленников. Несчастные толпились внизу, ожидая своей очереди. Будто не за смертью явились сюда, а за хлебом.
В одном месте нападавшие добрались почти что до края стены. Брошенная вниз граната убила нескольких людей, но не причинила лестнице никакого вреда. Двое гвардейцев пытались оттолкнуть лестницу шестом, но им недоставало сил. Элий бросился к ним. Квинт — следом. Вчетвером они уцепились за шест и налегли. Лестница принялась выпрямляться. Повисшие на ней люди напрасно тянулись к стене — каменный зубец неумолимо удалялся. Беспомощные ободранцы вопили на разные голоса. Сидевший на верхушке лестницы монгол выстрелил из пистолета. Пуля вошла стоявшему впереди Элия гвардейцу в плечо. Преторианец пошатнулся, но жердь не выпустил. Раненый был у самого края стены.
— Назад! — крикнул Элий.
Но раненый его не слышал и продолжал цепляться за шест. Лестница встала вертикально. А сидящий на вершине лестницы выстрелил вновь. Дважды. Он целился в Элия, но промахнулся. Одна пуля ударила в каменный зубец, вторая раздробила раненому гвардейцу колено.
— Налегай! — крикнул Квинт.
Еще мгновение, и лестница обрушится вниз. Еще мгновение, и раненый повиснет над пропастью. Элий ухватил его за броненагрудник и попытался оттолкнуть в сторону. Но преторианец не отпускал шест, и лестницу поволокло назад.
Элий заорал и ударил ребром ладони по пальцам гвардейца.
Тогда пальцы раненого наконец разжались, и преторианец повалился под ноги Элию. Теперь все разом навалились. Лестница вновь пошла вперед. Монгол размахивал саблей, но до римлян ему было не дотянуться. В отчаянии он метнул саблю, и она, вращаясь, будто пропеллер со взорвавшейся авиетки, пролетела рядом с головой Элия. Ветром обдало щеку. Тут на подмогу подоспела Роксана. Помощи от нее чуть, но и эта мышиная добавка силы подсобила — лестница опять встала почти вертикально. Стрела на излете ударила Элия в броненагрудник, но не причинила вреда. Надо было еще немного подать вперед. Шагнуть некуда. Прямо у ног Элия лежал раненый гвардеец. Элий наступил ему на грудь и навалился на шест. Раненый заорал. Его вопль слился с криком повисших на лестнице людей. Человек под ногой Элия корчился и кричал от непереносимой муки. Еще секунда, еще… крик разрывал барабанные перепонки. Неужто боги в Небесном дворце не слышат этого вопля?!
Лестница встала вертикально и, вдруразом переломившись в двух местах, рухнула. Элий с силой рванул шест назад и едва не скинул Роксану со стены. Снял ногу с груди раненого. Тот уже не кричал — хрипел.
— Где санитары?!
— Тащите его вниз, — приказал Элию и репортерше центурион Сабин. — Занять место Цезаря! — велел одному из гвардейцев.
Преторианец шагнул из-за зубца, и в тот же момент стрела угодила ему в грудь и… взорвалась. Голову и плечи с уцелевшими руками швырнуло под ноги Элию. Кровью Роксане обрызгало лицо. Она завизжала так, будто ее обожгло, и бросилась неведомо куда — прямо под стрелы. В последний момент Элий успел ухватить ее за ворот стеганого нагрудника и поволок за собой, как щенка за ошейник. Одной рукой — раненого. Другой — ее. Искалеченная нога подвернулась, и он упал. Санитары! Их нигде не было. Элий оставил в покое Роксану, и Она поплелась следом. Элий стал спускаться со стены. На ступени изо рта раненого текла рвота. Роксана поскользнулась в блевотине и, кувыркаясь, полетела вниз.
Наконец Элий увидел двух женщин в зеленых балахонах медиков. Обе они заползли под пустой фургон, наружу торчали лишь обтянутые зеленым льном ягодицы. Элий оставил раненого и шлепнул по ближайшей заднице. Девица взвизгнула, но из-под фургона не высунулась. Пришлось выволакивать силой.
— Тащите его в госпиталь, живо! — выдохнул Элий и запрыгал наверх по каменной лестнице с ловкостью горного козла. Его уродливые, но фантастически быстрые прыжки могли бы в другое время позабавить публику.
Роксана тоже побежала. Оказалась впереди. Стрела пролетела рядом с ее головой. Роксана отшатнулась и едва не сбила Элия с ног. Элий схватил ее за шкир-ку, удержал и поставил на ноги. Слишком большой шлем слетел с ее головы и покатился по ступеням вниз, громыхая, как порожнее ведро. Черные волосы плеснули Элию в лицо. Роксана обернулась. Элий пихнул ее в спину. Возвращаться за шлемом было некогда. Некогда было даже оборачиваться.
— Снимешь с мертвеца! — крикнул он. Когда они поднялись назад, монголы все же успели прорваться. Теперь их маленькие шустрые фигурки сновали по стене, будто крысы. Повсюду мелькали островерхие, отороченные мехом шапки с лисьими хвостами и синие чепаны. Элий отпихнул Роксану себе за спину и шагнул вперед. Издали монголы казались низкорослыми, но вблизи вдруг сделались широкоплечи и крепки, как каменные глыбы. Многие из них были сильнее и даже ловчее Элия. У них был один недостаток — они не учились в гладиаторской школе. Элий с легкостью отбивался от атакующих и тут же разил сам. Это напоминало разделку жертвенного животного. Взмах ножа — и поросенок уже принадлежит богам. Труп валился со стены наружу или внутрь. И тут же появлялся новый боец. Элий не отступал. Но и не продвигался вперед ни на шаг. Впереди, как дуб посреди новой поросли, возвышался Неофрон. Он рубил, и ругался, и рычал от бешеной злости. Доспехи его были все забрызганы красным.. Стоны и вой. Звон стали. Свист стрел. Беспорядочный треск выстрелов. Острый запах пота. Взрывы гранат. Запах пороха. Смрад вывалившихся из ран внутренностей. Ломота в ногах. Липкая от крови рукоять. Мокрая от пота спина. Нестерпимая жара. И ярость — еще нестерпимее.
Какой-то монгол напирал на Элия, прикрываясь тщедушным телом подростка. Левой рукой он держал мальчишку за шиворот, в правой вертелась сабля. Алые блики на лезвии говорили о том, что сабля уже отведала крови. Пленник был бел, как полотно его туники. Мальчишке было лет тринадцать, не больше. Лицо замотано тряпкой. Рот стянут сыромятным ремешком, руки скручены за спиной так, что парень и дернуть ими не мог. Черные глаза смотрели на Элия. Что было в этих глазах, Элий не рАиился прочесть. Понял лишь одно — это был последний взгляд. Больше в своей жизни этот парнишка уже ничего не увидит. На дне зрачков навсегда останется Элий и его сверкающий в лучах солнца клинок. Мгновение Элию казалось, что он сможет зарубить монгола, не задев мальчишку. Но варвар оказался проворен и успел подставить пленника под удар. Клинок Элия разрубил обоих — просто потому, что это была лучшая кельтская сталь, иначе бы монгол уцелел.
И тут на макушку зубца вскочил молодой горожанин в самодельном кожаном нагруднике и синих шароварах. Он что-то кричал и размахивал руками. Не сразу Элий понял, что юноша кричит на языке варваров — пронзительно и исступленно. И лицо ополченца показалось Элию знакомым, будто он видел его когда-то, но потом почему-то забыл. Ополченец был прекрасной мишенью — сразу несколько стрел впились ему в плечи и грудь. Он вскинул руку, хватаясь за воздух, крикнул что-то напоследок и рухнул на мешки с песком.
