дыры в стенах из цемента и блочных домах. Были и танки, тащившие трейлеры с горючим вместимостью в 400 галлонов, которые могли стрелять струей пламени под высоким давлением в радиусе 100 м.
Капитан 79-й бронетанковой дивизии Хаммертон узнал об «игрушках Хобарта» от их изобретателя, генерал-майора Перси Хобарта в Оксфордской учебной зоне в Восточной Англии. «Генерал Хобарт собрал всех в кружок и сказал:
– У меня для вас есть кое-какие новости. Вы слышали о шоу лорда Мара, – тут все затаили дыхание, – и вы знаете о людях, пришедших потом, чтобы прибрать беспорядок. Ну а ваша задача будет полностью противоположной. Вы будете прибирать беспорядок, идя впереди. Вам предстоит очищать передовую от мин».
«Они экспериментировали с танками-разградителями, «змеями», «скорпионами» и прочим подобным странным арсеналом средств, – продолжает Хаммертон. – У них были плуги в виде бычьих рогов, которые приспосабливались на лобовой части «Черчиллей» и прорывали огромные борозды. Они должны были отбрасывать все мины в сторону. «Змея» представляла собой гибкую трубу, а «змей» – жесткую. «Змея» выбрасывалась вперед с помощью гарпунного ружья, а затем в нее закачивался нитроглицерин; «змей», набитый взрывчаткой, выталкивался перед танком. Делалось это для того, чтобы в результате детонации они вывели мины из строя».
На корпусе «курносых» танков было приварено множество дополнительных «ушек», около которых прикреплялись прочные буксирные канаты; они предназначались для того, чтобы стаскивать с пути препятствия или передвигать вышедшие из строя транспортные средства. Танки Мк. VIIIAVRE[94] предоставляли грузовые платформы для дополнительного снаряжения.
Майор Кеннет Ферпосон из 3-й британской дивизии командовал штурмовым соединением «игрушек Хобарта» на участке «Меч». Вот его воспоминания о погрузке на ДСТ. Его подразделение состояло из четырех танков: двух – с бойковыми тралами, одного, перевозившего 30-футовый металлический мост, сложенный вдвое и закрепленный прямо на лобовой части танка, и еще одного, транспортировавшего бревенчатый «укладчик ковра» – два барабана (примерно той же ширины, что и танк), прикрепленные к лобовой части машины, один над другим, так что ими можно было покрыть песок. Первыми должны были следовать танки-тральщики, затем – мостовой (дабы проложить путь, чтобы перебраться через дамбу), затем – «укладчик ковра» (чтобы выровнять дорогу для танков, предназначенных для боевых действий). Танки «ДЦ» должны были идти перед ними, захватить береговую линию и разрушить укрепленные позиции.
Когда Фергюсон закончил осматривать устройство своих «игрушек», один из матросов воскликнул:
– Послушайте, сэр, вы забыли пианино!
Фергюсон хотел обеспечить себе возможность быстро передвигаться, когда он очутится на берегу, поэтому он погрузил мотоцикл и велосипед на свой танк AVRE. Тысячи британских военнослужащих взяли с собой велосипеды; насчет кого-либо из американцев таких сведений не имеется (хотя, может быть, какой- нибудь командир и пытался взять велосипед, а солдаты выбросили его, находясь над Ла-Маншем).
Капитан Кирил Джеймс Хендри командовал взводом «игрушек». Во время переправы командир ДСТ сказал ему:
– Ваш мост – это настоящий парус: не спустите ли его немного?
Хендри разложил мост, так что дальний его конец улегся на идущий впереди танк, и это помогло.
Англичане возлагали большие надежды на то, что эти специализированные танки помогут им высадиться на берег и прорваться через первую линию укреплений. Они были немного обескуражены отказом американцев использовать их изобретения (за исключением самой концепции танка «ДЦ». По поводу нее англичане утверждали, что американцы ее испортили, спуская «ДД» на воду слишком далеко от берега). Некоторые английские офицеры раздумывали, не вкралось ли здесь чувство оскорбленной гордости. По их представлениям, было бы весьма хорошо, если бы янки применили английские мозги, чтобы управлять американскими мускулами. Однако американцы настояли на том, что осуществят задачу собственными силами.
Что касается «Юты», то тут американцы были правы: хотя они и могли бы использовать танки- тральщики, в общем и целом бронетанковые соединения действовали на «Юте» эффективно. Будучи не столь громоздки или медлительны, как перегруженные английские специализированные танки, они спешно устремлялись в глубь территории и принимали участие в важных операциях по достижению большинства целей дня «Д» на «Юте».
На «Омахе» английские специализированные танки не смогли бы помочь преодолеть первую из трудностей – перебраться через гальку. Из всех побережий только на «Омахе» галечный берег столь высок и ненадежен, что танк не может пересечь его. После того как были прорваны бреши, американские танкисты могли бы найти некоторым из английских приспособлений хорошее применение (особенно фашинам и оборудованию для мостов). Но для такой работы у янки были бульдозеры, так что она была закончена вовремя, и некоторое количество танков добралось до плато прежде, чем стемнело.
Было бы неверно утверждать, что англичане хотели вести Вторую мировую войну скорее с помощью технических приспособлений и приемов, а также шпионажа, нежели силами солдат, скорее перехитрить, чем перебороть немцев; американцы же стремились победить вермахт в схватке «лицом к лицу». Все же многие как из той, так и из другой страны считали подобные обобщения обоснованными. С этим ощущением соотносится представление англичан о том, что американцы несли ненужные потери живой силы, связанные с их агрессивной ментальностью, нацеленной на «лобовые» действия. Американцы же считали, что ненужные потери несут англичане, и связано это с их осторожностью и отказом атаковать врага в его логове, невзирая на потери, что ведет к затягиванию войны.
В какой бы мере ни были истинными эти широко распространенные представления, несомненным является тот факт, что в день «Д» англичане использовали значительно больше технических приспособлений (начиная с «Х20» и «Х23»), нежели американцы.
«Мы были буквально начинены техникой», – так вспоминает лейтенант Онор лодку «Х23». Субмарина имела дизельную конструкцию и электрический мотор, две койки, туалет (десантный люк), печь, электронное оборудование, чтобы посылать сигналы, баллоны с кислородом (взятые из самолетов люфтваффе, подбитых над Англией, так как это были самые легкие баллоны из имевшихся в Великобритании) и многое другое.
«Так вот, у нас была вся та никудышная техника, – вспоминает Онор, – и хуже всего – эта никудышная мачта». Она насчитывала 18 футов в длину, и ее приходилось привязывать к специальным стойкам на обшивке субмарины. «Гнулась она ужасающе», – жаловался Онор.
Операция носила кодовое наименование «Гамбит». Онор не умел играть в шахматы; он посмотрел это слово в словаре, и выражение «отбрасывая открывающиеся пешки» вызвало у него некоторые затруднения.
Участие в гамбите предъявляет к игроку определенные требования. Все присутствовавшие на субмарине должны были уметь выполнять любую работу (управление всем машинным и электронным оборудованием, навигация, погружение и многое другое). Они также должны были уметь действовать эффективно, находясь взаперти в закрытой лодке (размером едва ли больше, чем каноэ) в течение 40 и более часов. В процессе испытаний обнаружилось, что некоторые добровольцы не могут выдержать и часа.
– Выпустите меня! – закричал один из них через 45 минут.
Имея пять человек на борту (дополнительно присутствовал матрос, который должен был привести резиновый плот к берегу, бросить якорь и в заключение установить маркер для танков «ДД»), «Х23» и «Х20» пустились в путь в 18.00 вечера в пятницу, 2 июня. Два траулера проводили их до острова Уайт. В этом пункте они ушли под воду и отправились к месту назначения: «Х23» – к «Мечу», «Х20» – к «Юноне».
Утром в воскресенье, 4 июня, незадолго до рассвета «Х23» поднялась на поверхность. «И мы попали тютелька в тютельку. Мы были точно на том месте, где должны были оказаться. Мы быстро огляделись, чтобы понять, что происходит вокруг». К удивлению Онора, немцы зажгли маяк, чтобы
