Сэм присмотрелся внимательнее.
– Некоторое сходство, конечно, имеется, – заключил он. – Но вряд ли бы я его заметил, если бы ты не показала.
Джоанна едва не вырвала у него открытку.
– Господи, это же так очевидно!..
И умолкла. Если говорить честно, это было совсем не так очевидно, как вчера вечером. Сэм посмотрел на нее с тревогой:
– Что с тобой?
Она переводила взгляд с открытки на него и обратно.
– Когда я вчера ее получила, то была настолько поражена, что чуть было не бросилась тебе звонить. Это был Адам собственной персоной!
– А теперь нет?
– Ну да, видно, что это не он, как ты говоришь, есть сходство, но не более того. – Джоанна поставила открытку на полку. – Где, ты сказал, она была?
Сэм немного передвинул открытку влево.
– Вот на этом месте.
– Все это очень странно.
– Судя по всему, мне сейчас полагается сказать, что сама она сюда прилететь не могла? – он засмеялся и нежно привлек Джоанну к себе. – Ты знаешь, я думаю, тебе уже начинает мерещиться. Когда ты вечером пришла домой, у тебя, наверное, была температура, реакция немного притупилась. Ты увидела картинку и после всех наших разговоров...
– Я знаю, что я видела.
– Я с этим не спорю. Но ты же только что признала, что теперь этого не видишь. Эта картина, наверное, была в какой-нибудь книжке про Революцию, даже если ты этого не помнишь. Потом ты получаешь от родителей эту открытку и сознаешь, что чем-то она тебе странно знакома. И тут мозг начинает выкидывать фокусы – особенно в сочетании с вирусом гриппа.
– Все, что ты говоришь, очень разумно. Жалко только, что звучит все равно неубедительно.
– Что тебе кажется неубедительным? 1
– Хотя бы то, что по очень странному стечению обстоятельств мои родители прислали мне именно эту открытку.
– Не вижу ничего странного. Они знают, что мы интересуемся Лафайетом и, увидев в одном из музеев...
– Хватит, довольно! – она подняла руки вверх. – Забудем об этом. «Истеричка, больная гриппом, увидела привидение». Довольно.
– Мы как раз и надеялись увидеть привидение – то, которое создали сами. И вот ты его создала, спроецировав свое представление о внешности Адама на эту картину.
– Я же, кажется, сказала – я не спорю.
– Извини, я не хотел показаться занудой...
Джоанна поднесла руку к губам и сделала жест, словно закрывает рот на «молнию», давая этим понять, что разговор окончен. Сэм снова засмеялся:
– Давай-ка, присядь, а я принесу тебе поесть.
Через несколько минут они сидели у окна, держа тарелки на коленях.
– Кстати, – сказал Сэм. – Я все обдумал, и если ты не возражаешь, мы проведем сегодня собрание без тебя.
– Конечно, – сказала Джоанна. – Действуйте.
– В конце концов, мы же все запишем на пленку, так что ты ничего не пропустишь. А сейчас как раз такой подходящий момент, который мне не хотелось бы упускать.
– Ты прав. А к следующему разу я уже выздоровею.
Сэм потянулся за салатницей:
– Положить тебе еще?
– Разве нет такого правила, что когда знобит, надо кормить, а когда жар – морить голодом?
– Все это сказки старых жен, – ответил Сэм с пренебрежительной усмешкой. – Не верь ни единому слову. Это самое дурацкое суеверие.
Глава 22
Клифтон Вебб сидел в ванной, строча язвительную рецензию, и Джоанне показалось, что он очень напоминает Уорда Райли. Или Уорд Райли напоминает Клифтона Вебба. Райли был моложе и не такой манерный, но Джоанна легко могла представить себе его в роли желчного Вальдо Лидеккера в «Лауре», которую она смотрела по кабельному уже в четвертый или в пятый раз, но неизменно с большим удовольствием.
Раздавшийся в комнате звук был похож на ружейный выстрел. Джоанна знала, что это не в телевизоре: для этого он, во-первых, был слишком реалистичным, а во-вторых, ей прекрасно было известно, что в «Лауре» никто из ружья не палил.
Звук повторился. Джоанна выскочила из постели и, набросив халат, отступила в дальний угол, чтобы не попасть под пулю какого-то идиота, которому вздумалось палить на улице. Но, осторожно выглянув в окно, она увидела, что снаружи никого нет, и дырок от пуль – тоже.
Дрожа, Джоанна приблизилась к тому месту, откуда, по ее ощущениям, исходил звук. Там не было никаких отметин, ничего, что могло бы дать объяснение случившемуся.
В дверь ее квартиры кто-то ударил чем-то тяжелым, вроде молотка, и Джоанна с тревожным вскриком повернулась туда. Она стояла не шевелясь и ждала, что будет дальше. Ей казалось, что дверь вот-вот распахнется, но все было тихо.
С опаской пройдя по коридору, она заглянула в дверной глазок. На площадке было пусто. Если там кто и стучал, он уже ушел.
Но Джоанна догадалась, что никого там и не было – во всяком случае, в общепринятом смысле. Какое-то шестое чувство подсказало ей, что ее только что навестил Адам.
Она с интересом отметила, что мысль эта ее абсолютно не взволновала, а, наоборот, успокоила.
Сэм приехал в пятнадцать минут десятого. Она звонила ему на работу и оставила на автоответчике сообщение. Когда собрание закончилось, он перезвонил ей и сказал, что прямо из лаборатории едет к ней и захватит с собой видеопленку, которую они отсняли.
В углу кадра мелькали белые цифры – часы и минуты, и когда Сэм перемотал пленку, которую хотел показать Джоанне, она сразу увидела, что время в точности совпадает с тем, когда в ее квартире раздались странные звуки.
– Вот здесь, – сказал Сэм и включил воспроизведение.
Все члены группы, кроме, конечно, Джоанны, собрались вокруг стола и смотрели, как блюдечко скользит по доске с алфавитом.
– Где... Джоанна? – услышала она голос Сэма, читающего сообщение. – Джоанна заболела, – ответил он на экране, – но в следующий раз она к нам присоединится. Ты хочешь ей что-нибудь передать?
Блюдечко переехало к слову «да».
– Что ты хочешь ей сказать? – спросил Сэм, но блюдце замерло.
– Стоп! – Джоанна потянулась к пульту и нажала паузу. Изображение замерло, и вместе с ним – цифры в верхнем правом углу. Они показывали 19:43. – Именно в это время всё и случилось, – сказала она. – Я вскочила с постели и встала в тот угол, решив, что стреляют с улицы. Сама не знаю почему, я поглядела на часы. На них было семь сорок три. И после этого послышался удар в дверь.
