доске».
Мантикор предпринял три атаки на крепость. Воины Делраэля получили огромное удовлетворение, обстреливая приближающихся монстров. Войско Серрийка не смогло преодолеть ледяные стены.
Делраэль потерял только одного человека. Тот слишком долго смеялся, глядя на беспомощных монстров. Шальная стрела попала ему прямо в грудь, и он свалился со стены. Если не скончался немедленно от раны, то при падении он неминуемо переломал ноги. Монстры схватили и потащили его по земле, торжественно утыкав мечами и копьями.
При виде этого воины Делраэля преисполнились гнева.
Какая-то дева-воительница с короткими каштановыми волосами и широко расставленными темными глазами поднялась и махнула рукой. Делраэль кивнул, разрешая ей говорить.
– Я думаю, нам пора нанести быстрый удар. Только быстрый. Выйти, напасть, используя элемент внезапности, и сразу назад! Наши потери будут минимальны. Зато, подумать только, сколько вреда мы можем причинить монстрам.
«Минимальные потери», – подумал Делраэль. Дроданис и последние Черные Соколы тоже были «минимальными потерями». Однако предложение вызвало гул одобрения. Один мужчина, что сидел, съежившись под своим одеялом, сказал:
– По крайней мере разомнем кости. А то уж совсем окоченели в этом морозильнике.
– Но это глупо, вот так выйти и напасть! – Делраэль повысил голос. – Подобное предложение уже не раз обсуждалось, но решение предводителя оставалось неизменным. Ну зачем нам терять людей? Орды мантикора все еще значительно превосходят нас числом.
Со своего места поднялся Ромм. На его бледных щеках горели алые пятна.
– Если ты, Делраэль, не думаешь, что каждый из нас не может убить по крайней мере двух монстров, значит, ты не считаешь нас за настоящих воинов.
Делраэль нахмурился:
– Поймите, Серрийк на грани отчаяния. Он уже потерял больше половины своего войска, и его ресурсы на пределе. Топлива слакам хватает на один-два костра в ночь. Нам остается только ждать полного истощения вражеских сил.
– Ну и командир! – пробурчал кто-то из воинов, но Делраэлю не удалось заметить кто.
– Что если Тарея и Брил не вернутся назад с Камнями? – выкрикнул кто-то еще. Делраэль предпочел вообще оставить без внимания это предположение.
Старая Сайя повернула голову к Делраэлю и, понизив голос, обратилась как бы к нему одному, хотя ее слова хорошо разносились по промерзшему насквозь большому залу.
– Борьба с монстрами – это само существо Игры, Делраэль. Не это ли ты всегда проповедовал? Не можешь же ты выиграть войну, просто сидя здесь и ожидая чего-то. Что бы Дроданис подумал о тебе?
Делраэль насупился:
– Сайя, ты ведь не стратег, а домохозяйка. Она нахмурилась в ответ на эти слова.
– Стойте! – сказал Энрод, отделяясь от стены. Он так долго держал руку на ледяном блоке, что когда убрал ее, Делраэль увидел темную выемку на месте, где был растоплен лед. Волосы Энрода были в диком беспорядке, глаза бегали по сторонам в бесплодной попытке сосредоточиться на чем-либо.
Он спотыкался несколько раз на словах, делая долгие паузы.
– Я знаю, как можно выиграть эту Игру. Энрод сделал несколько частых и глубоких вздохов. Когда можно было подумать, что Страж напрочь потерял нить рассуждений, тот помотал головой и одарил Делраэля пронзительным взглядом.
– Надо убить Серрийка… – Страж снова запнулся, затем остановил взгляд на Сайе, потом на Ромме, выхватывая их глазами из всех собравшихся, словно приглашая сыграть в какую-то странную Игру. – Все зло от него. Убить Серрийка. Тогда монстры придут в полное замешательство.
Воины начали переговариваться, выражая кто согласие, а кто недоумение.
– Но как же ты собираешься убить его? – поинтересовался Делраэль.
Великий Страж кивнул, отвечая, однако, на другой вопрос.
– После гибели Серрийка, командование примет вожак слаков. – Энрод ухмыльнулся. – Роль слаков вырастет еще больше. Другим монстрам это не понравится. Они передерутся, и тогда…
Он замолк, снова протянул руку к стене, аккуратно вложив пальцы и всю ладонь в углубление, которое он уже образовал во льду.
– Видите? Во мне еще есть огонь!
– Как ты собираешься убить мантикора? – снова спросил Делраэль, на этот раз повысив голос.
Энрод посмотрел на свои пальцы во льду, затем свободной рукой пошарил в складках своих лохмотьев и вытащил небольшой свиток. Делраэлю были очень хорошо видны слова, начертанные на его поверхности.
Энрод кивнул:
– Аркен.
* * *
Сайя ступила во внутренний двор, чувствуя, как мороз кусает ее руки и лицо. Ее это не слишком заботило. Рядом с драконом ей было достаточно тепло.
Она тащила огромный котел, раскачиваясь из стороны в сторону, стараясь сохранить равновесие. Нетвердыми шагами она ступала под низким, мрачным небом. Металлическая посудина еще не остыла от дневной еды.
Дракон Рогнот уже вовсю хлопал своими тускло-серебряными крыльями и вертел шеей, ожидая ее. Когда дракон приблизился, Сайя почувствовала кисловатое тепло его дыхания, которое пересиливало холод.
Рогнот согнул длинную шею и восторженно зашипел, тыкаясь головой в котел и принимаясь заглатывать отбросы. Его чавканье и вздохи отдавались эхом в глубокой посудине. Она слышала, как его острый язык выскребает изнутри стенки котла.
С тех пор как появился дракон, она каждый день приносила ему остатки пищи. Забавный дракон отвлекал от видений, безжалостно преследовавших ее: Дроданиса, гибнущего под градом камней и погребенного под упавшим утесом, или ее мужа Кэйона, получившего смертельную рану в лесной схватке.
Что эти двое знали такого, что ей не дано? Почему она никогда не могла их понять?
– Еще? – спросил Рогнот, снова засовывая голову в котел и выныривая обратно. Комки каши забились в его ноздри и украсили подбородок.
– Больше нет, – сказала она. – Позже. – Они повторяли этот ритуал каждый день.
– Еще? – спросил Рогнот, понизив голос, после чего отвернулся, словно в глубоком разочаровании.
Сайя пошарила за пазухой и вытащила оттуда пять бисквитов.
– Держи, – сказала она и бросила их ему. В полном восторге дракон заглотил угощенье и принял крайне удовлетворенный вид.
Рогнот казался веселым и счастливым, переполненным новой силой. Она посмотрела на него и почувствовала болезненный укол где-то внутри. Даже у дракона есть свое место в Игроземье. Он знал что- то такое, что ей не дано.
Дракон пригнул голову, и Сайя сразу же почувствовала жар, который излучали его нос и горло. Он снова завел свой обычный разговор.
– Гейрот обижал меня. Трайос обижал меня. – Он поднял голову.
– Да, они все обижали тебя, – согласилась Сайя.
– А ты хорошая. – Последнее слово перешло в длительное шипение, пока он снова не повторил:
– Хорошшшая.
Не будучи уверенной в том, что она сможет выдержать еще немного, Сайя попятилась назад, оставив дракона наедине с пустым котлом.
* * *
Когда после наступления темноты Энрод собирал свою магическую силу, дабы призвать Аркен, он
