взгляд Виктории, он наблюдал, как большие темные глаза девочки просияли, и понял, что попал в точку.
Она кивнула, предвкушая что-то очень интересное.
— Ты знаешь, что может заставить людей поверить в нашу маленькую игру? — Увидев, как она во все глаза смотрит на него, он вдруг ощутил неловкость. Этот взгляд был на удивление неотразимым для ребенка ее возраста, и ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы вернуться к повестке дня: — Не называй меня мистер, лучше просто Джон. Хорошо?
— Просто Джон? Ой, как мне нравится! — Обрадовавшись, Эсме улыбнулась ему. — Я буду притворяться, что т ы скоро станешь моим папой.
— Но только пока это необходимо. Эсме, — вмешалась Виктория.
Джон едва не взорвался. Сколько можно талдычить одно и то же? Они уже и так все поняли.
Даже Эсме казалось, менее ластилась к матери, чем обычно.
— А сейчас я могу сказать Ребекке, что он будет моим папой? — Девочка с вызовом посмотрела на Викторию и, прежде чем мать успела снова повторить свое, добавила: — Но не моим папой понарошку?
Казалось, Тори что-то обдумывала секунду-другую, потом вздохнула:
— Да, я думаю, можешь. Ну а сейчас тебе пора в постель. Поэтому пожелай Джону спокойной ночи, и я уложу тебя.
— Пусть он тоже пойдет с нами, — возразила Эсме. — Мы прямо сейчас начнем играть в папу, маму и дочку, хорошо? Ты же сама говорила…
Джон видел, как загорелись глаза девочки, и ее непосредственность произвела на него необычайно глубокое впечатление. Она спрыгнула с софы и повернулась, чтобы протянуть ему свою маленькую ручку.
— Пойдем! — скомандовала она, невольно копируя строгие интонации матери. — Мама уложит меня, а ты почитаешь мне мою любимую книжку.
Глава 12
Тяжелые свинцовые тучи нависли над Денвером в субботний вечер, когда Джаред и Пи-Джей пробирались к месту, которое облюбовал и для ночлега еще днем. К тому времени как они добрались до цели и остановились перед забором, окружавшим стройку, небо было уже чернильно-черным.
— Надеюсь, мы не попадем под грозу, — пробормотала Присцилла, когда они стали карабкаться через забор. Закинув наверх одну ногу, она, задрав голову, посмотрела вверх. — Ненавижу молнии.
— Правда? — Джаред бросил на нее быстрый взгляд, начиная спускаться с забора по другую сторону. — Мне тоже кажется, что в этом есть что-то устрашающее.
— Что ж, пусть так, может, я ненавижу не молнии, а когда… — Зловещий слепящий зигзаг внезапно прорезал темное небо и, словно в подтверждение ее слов, послал искрящийся росчерк в сторону Скалистых гор. Пи-Джей вскрикнула.
— Тише ты! — прошипел Джаред, обрывая ее. — Если тут есть охранники, нам не стоит привлекать их внимание.
— Ах, извини-и-ите меня! — сердито процедила Присцилла в ответ. — Но я снова говорю: я ужас как боюсь грозы. — Она всматривалась в темноту, пытаясь разглядеть Джареда, который соскочил на землю и, повернувшись, смотрел на нее, уперев руки в бедра. — Но не так сильно, как я ненавижу…
И тут раздался страшный удар грома, Пи-Джей взвизгнула, покачнулась и свалилась с забора. Джаред хотел подхватить ее, но опоздал. Все, что он мог сделать, — это протянуть руку, чтобы помочь ей подняться.
— Ты не ушиблась?
— Чертов придурок! — процедила она сквозь зубы и вырвала руку. Дыхание клокотало в ее груди. Приоткрыв рот, она пыталась восстановить его, и сейчас напоминала маленькую беспомощную рыбку, выброшенную на берег. Но когда он подошел поближе, она уже достаточно отдышалась, чтобы огрызаться. — Убери свои паршивые руки! — прошипела она. — И вообще вали отсюда!
— Да ради Бога! Мне-то что! — Он повернулся и пошел внутрь строящегося здания, состоящего из трех отдельных блоков. На объявлении, которое они приметили ранее, было написано, что здесь возводится кондоминиум с территорией торгового центра на нижнем этаже. Джареду было все равно. Единственное, что имело для него значение, — это возможность убежища и то, что они были здесь одни.
Сухого убежища, заметил он чуть позже. Когда небо наконец прорвало, дождь хлынул с такой силой, что все пространство, окружавшее стройку, моментально превратилось в болото из густой жижи и грязи. Выглянув через дыру в стене, которой впоследствии предстояло стать окном, он поежился. Было еще не так холодно, но пропитанный влагой воздух, бетонные стены и пол здания — от всего этого исходил такой холод, что пронизывал до костей. Что будет, когда придет осень? Или еще хуже — зима?
Секундой позже появилась Пи-Джей — крошечная призрачная тень, которая тут же разразилась нелицеприятной тирадой в адрес молнии:
— Дурацкая ночь, черт бы ее побрал! — Едва она успела произнести последние слова, как новая вспышка осветила то место, которое Джаред выбрал для ночлега. Зябко потирая плечи, Присцилла огляделась. Вздернув упрямый подбородок к потолку, она прошла к стене, находившейся напротив того места, где Джаред бросил свой рюкзак.
Живот сводило от голода, он продрог и сегодня спустил последний доллар. Ему до смерти хотелось оказаться дома. А тут еще нытье Пи-Джей!
— Черт побери, что случилось?
— Ничего, козел! — огрызнулась она.
— Где ты нахваталась этих словечек? Какая муха тебя укусила?
— Никакая, — просипела она, ее голос прозвучал еще более хрипло, чем всегда. — Я уже говорила тебе — ненавижу такую погоду. Она действует мне на нервы.
— Да, это точно, — согласился он, подхватил свой рюкзак и присел рядом с ней. — Но есть и хорошая сторона. По крайней мере мы не попали под дождь. И мы здесь одни. Кто знает, что ждет нас впереди?
Снова прозвучали раскаты грома, хотя Джаред не видел молнии, обычно предвещающей грозу. Чувствуя, как вздрогнула Пи-Джей, он обхватил ее худенькие плечи.
Она мгновенно напряглась.
— Я не нуждаюсь в утешении!
— Вот и хорошо, потому что я не собираюсь утешать тебя. Господи, ты могла бы хоть на пять минут прекратить изображать принцессу на горошине? Здесь чертовски холодно, ты не думаешь, что я сделал это для того, чтобы согреться?
— А-а… — протянула она, ее тоненький голосок снова обрел звук, и девочка расслабилась. — Тогда давай.
Он улыбнулся. Господи, она такая независимая. И такая упрямая, просто как осел. Но именно это в ней и нравилось ему.
Они молча сидели в темноте, и только шум дождя, барабанившего по крыше, нарушал тишину. Внезапно он осознал, что близость Пи-Джей и то, как доверчиво она прижималась к нему своим теплым худеньким телом, были удивительно приятны. Это открытие, а также искорки сексуального возбуждения, неожиданно вспыхнувшие в нем, заставили его убрать руку, обнимавшую плечи девочки, и отодвинуться от нее.
Он старался не винить себя за те мысли, что сейчас вихрем проносились в его голове. Черт, нельзя же не учитывать тот факт, что она женщина как-никак! Не говоря уже о том, что кругом так темно, хоть глаз выколи, а они сидят, прижавшись друг к другу… Вне сомнений, окажись любая девушка на ее месте, его реакция была бы точно такой же. И все же уж кому, как не ему, следовало знать, что он допустил ошибку, потому что Пи-Джей, несомненно, чертовски юна для него. Но даже если бы он ничего не знал о ее
