Вел с коллегами дискуссии. Сиживал в библиотеках. Гвоздина посещала редакцию. Дневные разлуки делали их встречи еще острее и желаннее.
Невероятные события, о которых далее пойдет речь, начались с телефонного звонка.
До появления Гвоздиной телефон в квартире ученого звонил крайне редко. Трепаться о пустяках Воропаев не любил, а о делах предпочитал говорить, видя глаза собеседника. Круг его знакомых ограничивался спецификой научного направления, ибо непосвященным проблемы орнитологии кажутся мелкими и смешными. Стоит ли доказывать, что сохранение на земле Алого Чижа важнее очередной бомбы? Сперва бомбу изобретают, тратя миллионы.
После мучаются проблемой, как от нее избавиться – снова изводят миллионы. Но никому не приходит в голову, что процесс бездарен, поскольку занимаются им люди очень серьезные. Они ездят в дорогих лимузинах и звонят друг другу из личного автотранспорта через космос.
С приходом Гвоздиной звонки по телефону участились. Но Лена, к удовольствию любимого, использовала аппарат исключительно для передачи короткой информации и не вела длинных тягостных женских разговоров ни о чем, от которых у мужчин сводит скулы и сжимаются кулаки… Неприятная особенность звонков ей заключалась в их точном попадании на самые интимные моменты личной жизни. Когда Воропаев спрашивал Гвоздину, зачем она вообще в таких случаях снимает трубку, Лена отвечала, что звонят по ее просьбе, не реагировать – значит быть невежливой.
Кроме того, и от помех в любви надо научиться получать удовольствие.
В тот вечер Гвоздина обещала задержаться. Причина столь редкого в совместной жизни возлюбленных эпизода крылась в дне рождения шефа редакции.
Воропаева для приличия туда пригласили, но, понимая, что родному коллективу приятнее общаться без семейных придатков, он отказался. Отказался и не жалел, зная, что пришлось бы слушать хмельные разговоры о политике, смысле жизни и искусстве вперемежку с мелкими редакционными сплетнями.
Ближе к полуночи раздался звонок. Жан-Поль Марп из Франции представился орнитологом- любителем и сообщил Воропаеву, что знает, где в горах у Лазурного берега можно увидеть гнездовье Алого Чижа. Жан-Поль приглашал Воропаева устроить совместную экспедицию. Он предлагал воспользоваться его частным приглашением, чтобы бюрократы с двух сторон не тянули время на согласование технических вопросов. Жан-Поль обещал взять на себя расходы по проживанию, питанию и финансированию экспедиции. Воропаеву оставалось только оплатить дорогу.
Когда вернулась Гвоздина, ученый поведал ей о фантастическом звонке, добавив, что считает сообщение бредовым, поскольку Алому Чижу нечего делать на юге Франции. Эта информация из области чудес, а в чудеса Воропаев не верит. Гвоздина, наоборот, пришла от известия в полный восторг, обругала любимого «поганым скептиком» и полезла в свой чемоданчик, который так и лежал за дверью с заморской биркой на ручке. Гвоздина извлекла с десяток цветных карточек. Среди экзотических пальм и кактусов она представала то дамой с конгресса, то русалкой. На одном из снимков Гвоздина красовалась в компании с важным бронзовым господином.
Господин был облачен в белый костюм и имел на лацкане пиджака огромную сверкающую звезду. Сзади замер мулат с напряженным лицом.
– Это губернатор острова, а это его главный телохранитель и переводчик. Он учился в Москве, – комментировала Лена. – Ты не понимаешь, какая красота! Лазурный берег не Борнео, но все равно – класс!
Ты должен ехать. Я буду тебя ждать.
Последний аргумент умилил ученого, а Гвоздина уже снимала очки.
Приглашение пришло от Жан-Поля через неделю. Скорость удивительная не только для международной почты бывшего СССР, но и для почтового департамента суверенной России. Когда путешествие стало реальностью, орнитолога вновь обуяли сомнения. А тут возникла неожиданная преграда – за время демократических преобразований цена билета увеличилась в сотни раз. В кассе Воропаеву назвали фантастическую сумму. О таких деньгах люди его круга в частной жизни даже не помышляли. Гвоздина на это осложнение прореагировала спокойно. Она взяла приглашение, облачилась в серый английский костюм с юбкой выше колен и отправилась к спонсору.
Через два часа она вернулась и велела Воропаеву одеться как на ученый совет, затем взяла за руку и вывела из квартиры. Возле мусорного бака, что открывал вид из подъезда воропаевской девятиэтажки, стоял новенький «Вольво» цвета ржавого железа.
Лена открыла заднюю дверцу, впихнула орнитолога и села рядом. Шофер, похожий на доброго убийцу с маской полного равнодушия на физиономии, не признавая правил уличного движения и не замечая испуганных прохожих, через тридцать минут подкатил к старинному особняку. Воропаев не успел прочесть вывеску с мудреным иноземным названием.
– Что здесь делают? – тоскливо спросил он.
– Деньги, – ответил шофер. Это было первым и последним словом, вылетевшим из его уст.
Лена взяла Воропаева под руку и, немного подталкивая, повела через комнаты, где в шахматном порядке на белых столах стояли компьютеры. Возле них сидели девицы с привкусом фотомоделей и изображали служебную доброжелательность. Воропаев развеселился. Он вообразил себе местных сотрудниц без платьев и понял, что тогда вся атмосфера фирмы выглядела бы куда более непринужденно и естественно.
В зале-кабинете, куда они пришли, несколько плотных мужчин тонули в коже кресел. Перед ними на темном массивном столе, не считая разбросанных пачек импортных сигарет, стояли флаконы с парфюмом, спортивные туфли, один женский сапог и початая бутылка коньяка.
– Привет, – сказала Гвоздина.
– Привет, очаровательница, – ответил мужчина, сидевший в центре.
– Знакомься, – Лена повернулась к Воропаеву. – Это Артур. Год назад я любила его три дня.
– А все оставшееся время я пытался нашу любовь вернуть, – ответил Артур и протянул орнитологу руку. – Кажется, вам везет больше. Вот и зарабатывай миллионы после этого…
– Хватит, Артур, – строго произнесла Лена. Воропаев в этот момент подумал, что никогда не слышал у возлюбленной такого металла в голосе. Даже вальяжный Артур сразу подтянулся.
– Господин Воропаев, наша фирма согласна взять на себя ваши дорожные расходы до Марселя и обратно. Сегодня у нас идет презентация нового шампуня.
Названия у него пока нет. Мы оплачиваем вашу поездку, а вы предоставляете шампуню название «Алый Чиж». И обязуетесь в дальнейшем связывать ваши открытия с рекламой нашей фирмы. Идет?
Хотя для ученого такой поворот событий стал полной неожиданностью, он согласился. Артур ему понравился. А компьютерные девицы настроили на озорной лад.
Артур нажал клавишу сложной телефонно-селекторной машины, откуда возник журчащий женский голос:
– Я вас слушаю, Артур Николаевич.
– Галочка, зайдите ко мне.
Артур не успел отключить установку, как в кабинет впорхнула Галочка – брюнетка в очень короткой юбке и высоких шнурованных замшевых сапогах. Орнитолог снова поймал себя на мысли, что ему хочется увидеть стриптиз.
Артур приказал проводить Воропаева. В небольшом уютном кабинетике Галочка оставила ученого один на один с главным бухгалтером фирмы.
Петр Семенович Добыков кушал кофе с пирожным, и, чтобы поздороваться, ему пришлось вытереть руки платком. Договор подписали быстро, и Галочка вернула орнитолога назад, где Артур пожелал ему успешного путешествия, пообещав оформить заграничный паспорт через свою организацию. Гвоздиной Артур на прощание поцеловал руку и сказал что-то печальное. Причем Воропаев почувствовал, что грусть предпринимателя была искренней.
Когда небольшой самолет Аэрофлота, что два раза в неделю летает в Марсель с посадкой в суверенном Киеве, задрожал и, пожирая бетон, помчался навстречу звездам, Воропаев до конца осознал реальность происходящего. Последнюю неделю перед путешествием ученого не покидало ощущение абсурда.
Бессмысленная поездка в чужую страну к незнакомому Жан-Полю Мари, который мог оказаться
