Бич и молот. Охота на ведьм в XVI-XVIII веках

дьявол расправился бы и с ним тоже.

В другой раз, тринадцать или четырнадцать лет тому назад, однажды ночью, пока ее муж спал, дьявол посыпал его порошком, чтобы он больше не проснулся, и смазал ему ступни, ладони, шею и спину, чтобы он умер. Через три дня у ее мужа случилось недержание мочевого пузыря, которым он страдает и по сей день. Она говорит, что не созналась в этом преступлении раньше, потому что иначе дьявол появился бы и не дал ей покоя. (Показания становятся путаными.) Ведьма может обрести спасение, только если предстанет перед судом, и она готова сказать им об этом прямо. В-третьих, три года назад она подмешала дьявольское снадобье в рагу и дала его четырехлетнему сыну своей бывшей хозяйки. У мальчика сразу же началась гангрена, и через два дня он умер.

В.: То, что она сказала, правда?

О.: Да, и она хочет сознаться не только в этом, но и во многом другом.

(Затем она рассказывает еще о трех случаях порчи при помощи мази и обвиняет одну из своих жертв, которую она якобы посвятила в ведовство. Позже отказывается от этого. Рассказывает, как от мази заболела ее маленькая дочь. На следующий день она обнаруживает у себя на боку болячку, которая, как она думает, может быть симптомом чумы, но палач Матес докладывает, что беспокоиться не о чем. Суд задает вопрос, что же тогда ее беспокоит.)

О.: Прошлой ночью ей привиделась Богородица, такая прекрасная, белая как снег.

Поскольку заключенная симулирует болезнь и хочет, по-видимому, отречься от своих показаний, а от ее вчерашней набожности не осталось и следа, суд принимает решение выпороть ее в пыточной камере, чтобы вселить в нее страх и желание давать правдивые показания. После трех порок она заявляет, что дьявол, весь в черном, приходил в ее камеру вчера ночью и сегодня утром. Прошлой ночью он явился между одиннадцатью и двенадцатью часами и совокупился с ней, но ей было так больно, что она едва могла его удержать в себе, и ей до сих пор кажется, будто спина и бедра у нее разваливаются на части. Более того, она вновь пообещала отдаться ему душой и телом, ничего не говорить об их союзе, хранить верность ему одному и сопротивляться судьям так долго, как только сможет. Взамен ее инкуб обещал помочь ей и велел подумать, как она может совершить самоубийство. С этой целью она попыталась ногтями вскрыть среднюю вену на правой руке, где ей отворяли кровь две недели тому назад, так что шрамы до сих пор были совсем свежими и открыть вену было бы нетрудно. Таким образом она могла бы убить себя, не привлекая внимания, и отправиться к дьяволу душой и телом.

(Затем следует не имеющее серьезного значения признание о том, как дьявол убедил ее выдать действие мази за чуму и как он заставил ее подчиниться ему снова.)

В.: Что означают четыре коробочки, доставленные в ратушу: две с красной мазью, одна с беловатой и еще одна со светлым порошком? В начале допроса она упоминала лишь об одной, потом, когда ей показали четыре, заявила, что настоящая отсутствует, так что же правда?

О.: Она получила эти четыре коробочки от своего инкуба по имени Петушок для того, чтобы вредить людям и животным. То, что она сказала вчера, а именно будто настоящая коробочка отсутствует, она сделала единственно с целью запутать судей.

Теперь она вновь отрекается от дьявола и готова сделать еще один шаг к спасению, прося более сурового наказания. Она готова нести ответственность перед Богом и людьми за истинность своих показаний.

Приводит последний пример своих злодейств, совершенных при помощи порошка и мази:

В-седьмых, восемь лет тому назад она убила собственную черную корову, подмешав дьявольский порошок в ее жвачку.

В-восьмых, шесть лет назад она посыпала порошком свою гнедую лошадь, и та издохла.

Пятница, 19 ноября 1637 года.

Заключенную снова привели на допрос. Она публично заявляет, что за всю свою жизнь ни разу не видела дьявола и не вступала с ним в половую связь. Все ее прежние показания неправда. Ни совесть, ни преданная любовь к Богу не позволяют ей продолжать эту ложь. К такому решению она пришла прошлой ночью. Если бы у нее был нож, чтобы вонзить в собственную грудь, она сделала бы это. Она и в самом деле дважды просила нож у охранников под тем предлогом, что ворот рубахи трет ей шею и она хочет сделать его посвободнее. Судьи выслушали это отречение и поняли, что женщина дьявольски упряма. Глаза ее были красны, точно сам дьявол пытался выцарапать их из глазниц. Палачу приказали растянуть ее на лестнице. Вскоре она стала просить, чтобы ее отпустили, обещая покаяться во всем, что совершила за всю свою жизнь.

В.: Верны ли ее прежние показания?

О.: Да, к несчастью, не только они, но и все, что она расскажет впредь.

В.: В чем же причина ее отречения?

О.: Дьявол пришел к ней около 12 прошлой ночью, совершил с ней непотребство и велел отречься от всего, что она показала прежде, обещая помочь.

После этого ее сняли с дыбы, как раскаявшуюся под пыткой.

Допрос продолжался после полуденной трапезы

В.: Почему сегодня утром она противоречила самой себе? Когда ее спрашивают, она должна отвечать правду. Приказано клятвенно засвидетельствовать, что такое ее прежние показания: правда или ложь и когда она начала говорить правду.

О.: Изъявляет желание отвечать, говоря «да». Говорит, что дьявол пробыл у нее всю ночь. Он не только утешал ее и обещал помочь, но и приказал ей серьезно подумать, каким образом она могла бы покончить с собой. С его подсказки она решила попросить у стражи нож, чтобы, отрезав отворот рукава своего платья, сделать из него петлю и повеситься. Потом она решила вытащить язык изо рта и, наконец, попыталась задушить себя при помощи указательного пальца. Не удовлетворенный ее попытками угодить ему, дьявол жестоко ее избил, колол ей глаза (у нее до сих пор синяки и красные глаза), так что они стали кровоточить, и потребовал, чтобы она подписала договор, написанный ее собственной кровью, и сам составил его, водя ее левой рукой: «Я, Костоломка, буду принадлежать тебе душой и телом, кровью, кожей и костями и всем, из чего я состою, во веки веков». Потом дьявол взял контракт и заставил ее повторить его своими словами. Она сделала это, пообещав никому ничего не открывать. Дьявол сказал, что не оставит ее (показания становятся бессвязными), поощрял ее продолжать свои дьявольские дела и исчез. От глубины сердца она сожалеет, что сделала это, и обещает, что больше так не будет. Судьи прочли ей длинную проповедь, предупреждая, что, если враг снова станет досаждать ей, пусть обратится к ним, они смогут ей помочь.