type='note' l:href='#FbAutId_76'>[76]: «…Казалось, Гюнше не слышит моих слов. Он бросился к дверям (в кабинет Гитлера. —
Э. Кемпка — не самый надежный свидетель, но тем не менее… Вообще, когда знакомишься с показаниями свидетелей, наблюдавших «апрельского Гитлера», невольно испытываешь странное чувство — как будто речь идет о двух разных персонажах.
Еще одна возможность — в Гитлере временно пробудили энергию путем инъекции возбуждающих препаратов. Доктору Моррелю незадолго до того удавалось возвращать фюреру физические и душевные силы таким способом. Причем многократно, по некоторым данным — ежедневно в последнее время. Тяжелое состояние Гитлера в конце апреля, возможно, как раз и было вызвано тем, что Моррель уехал и инъекции прекратились. Наконец, если существовал подземный ход, то Гитлера могли вынести на носилках. В одном из бункеров рейхсканцелярии располагался военный госпиталь (об этом уже упоминалось), и человек на носилках, накрытый с головой простыней, которого несут по подземным переходам, не привлек бы внимания. Кстати — на это указывает сам же доктор Томас, и с ним трудно не согласиться — существует убедительный факт, опровергающий теорию о полной физической и умственной недееспособности Гитлера: утром 30 апреля он без запинки и не заглядывая ни в какие бумажки — по свидетельству секретарши Г. Юнге, — продиктовал ей «политическое завещание». Эго сложный документ, не умещающийся на одной странице. Он касается многих аспектов и содержит, в частности, перечень членов нового правительства. Весьма ответственный документ! Но Гитлер обошелся без правки — не перечитывая, он приказал секретарше размножить его.
Даже предположив, что фюрер заучил наизусть «свою последнюю волю», сочиненную Геббельсом, приходится признать, что маразматику в мокрых штанах все это не под силу.
Гитлер, несомненно, был психически неуравновешенным. Он был также кровавым палачом, садистом, малограмотным недоучкой, возомнившим себя гением. Он был абсолютно бессовестным и аморальным негодяем. На эту тему еще многое можно сказать. Но трусом он не был. Об этом говорят и два Железных креста, полученных ефрейтором Гитлером в окопах Первой мировой войны, и многие другие факты его биографии. Это была взбалмошная, истеричная, показная храбрость, но все-таки храбрость.
По натуре он был отчаянным авантюристом. Вся его карьера — цепь рискованных авантюр, начиная с «пивного путча» 1923 года. Он постоянно играл ва-банк, прекрасно понимая, что в случае проигрыша расплачиваться нечем. Его военная стратегия всегда была стратегией блефа, начиная с дебюта в 1935 году, когда, по выражению Кейтеля, французская армия могла сдуть, как пылинку, небольшие немецкие отряды, вторгшиеся в Саарскую область, и кончая финалом в 1945 году, когда нацистская пропаганда вещала о новом «чудо-оружии». Ему долго везло. Он вполне мог решиться рискнуть в последний раз, когда на карту была поставлена его жизнь. Нацисты вообще обожали игру в индейцев с переодеваниями, похищениями и тому подобным. Покончить с собой Гитлер всегда бы успел, располагая ампулой с ядом, как сделал это Гиммлер…
У фюрера были шансы спастись, и неплохие. В неразберихе первых послевоенных недель, когда Берлин и Германия в целом были затоплены толпами беженцев, дезертиров, перемещенных лиц, освобожденных пленных и заключенных концлагерей со всей Европы, одни из которых стремились на запад, другие на восток, причем значительная часть из них вообще не имела никаких документов — у военных преступников были неплохие шансы затеряться в этом столпотворении. Межзональные границы были в то время прозрачны, к тому же они изменялись… Прощаясь навсегда со своим камердинером Линге, фюрер приказал ему пробиваться на Запад. «Для кого?» — спросил Линге. Жизнь без хозяина для него теряла смысл. Гитлер ответил: «Фюрден комманден манн». В протоколе допроса от 31 мая 1946 г. (дело «Миф»), где приведен этот диалог, последняя фраза переведена как «для будущего вождя». Это не точный перевод: слова Гитлера означают «для вождя», без эпитета «будущего». А тогда в Германии был лишь один вождь.
Глава 20. Кто видел Гитлера мертвым?
Вопрос этот отнюдь не праздный, если отнести его не к обугленным останкам, которые невозможно опознать, а к свежему трупу. Мы намерены доказать — как говорят американские прокуроры и адвокаты, выступая в суде, — мы намерены доказать, что видел его, по всей вероятности, лишь один человек, который входил в его ближайшее окружение с 1935 года и был ему лично предан. Допустима версия, что покойного видели двое или трое. Но через сутки — к концу дня 1 мая — в живых остался лишь один. Лишь один человек достоверно знал, кто был покойником, которого тайно похоронили в воронке от авиабомбы [77] в саду рейхсканцелярии. (Разумеется, если не принять версии, что существовал план спасения фюрера, в осуществлении которого участвовало, по всей вероятности, не менее десяти человек. Но своими глазами видел умершего лишь один из оставшихся в живых.)
Остальные очевидцы, по существу, не видели ничего, кроме одеяла, в которое был завернут покойник. Когда у одного из свидетелей спросили, как он догадался, что завернутый в одеяло труп принадлежит Гитлеру, тот ответил: «По мундиру. Больше ни у кого такого не было». Второй опознал фюрера по брюкам и ботинкам, которые были видны из-под одеяла.
Итак, вызываем свидетелей.
Один из адъютантов Гитлера штурмбаннфюрер Отто Герман Гюнше. Родился в 1917 году. С четырнадцати лет — в «гитлерюгенд», с 17 лет — в лейб-штандарте СС «Адольф Гитлер» (привилегированный элитный полк СС), куда вступил добровольно. В 1936 г., как особо отличившийся, переведен в личную охрану Гитлера. С 1941 по 1943 год служил командиром роты в танковых дивизиях (1-й и 12-й) на Восточном фронте. С 1943 г. — в адъютантуре [78] фюрера. Послужил прообразом одного из персонажей романа А. Маковского «Противостояние», по которому был снят фильм.
В мае 1945 года попал в русский плен, содержался в заключении как «свидетель по делу Гитлера». В 1948—1949 гг. по заданию МВД СССР в соавторстве с Линге написал книгу «О Гитлере» [79]. В 1950 г. осужден как военный преступник на 25 лет. В 1956 г. освобожден. После возвращения в ФРГ издал воспоминания о пребывании в русском плену. А о Гитлере воспоминаний не писал (в отличие от Кемпки), хотя мог бы на этом хорошо заработать. По мнению проф. Г. А. Розанова, это говорит в его пользу. Нам же представляется, что это свидетельствует о верности фюреру и его идеалам (см. также о Гюнше, глава 17).
Из протокола допроса 8 июля 1946 года (дело «Миф»):
«…И тут мы увидели, что (из кабинета. —
Еще один свидетель — штурмбаннфюрер Гейнц (Хайнц) Герман Генрих Линге. Год рождения— 1912. В 1932 году вступил в нацистскую партию, затем (добровольно) — в лейбштандарт СС «Адольф Гитлер». В 1935 году назначен личным камердинером Гитлера (старшим камердинером, был еще младший). Дальнейшая биография полностью совпадает с биографией Гюнше. Линге был последним, кто видел фюрера живым. Описание событий 30 апреля, приведенное в книге «О Гитлере», повторяет показания, данные им на допросе 31 мая 1946 года (дело «Миф»).
События разворачивались следующим образом: отдав приказ охране оставить помещение, Гюнше встал на посту у дверей, ведущих из коридора в приемную; Линге после прощания с фюрером прошел вместе с другим слугой, Крюгером, в буфетную (см. схему рис. 13). Через некоторое время Линге почувствовал запах сгоревшего пороха (очевидно, буфетная имела вентиляционную связь с кабинетом, т.к. Гюнше, находившийся гораздо ближе к кабинету, ничего не учуял). Линге проходит в приемную мимо стоящего у дверей на часах Гюнше, ничего ему не сообщив. В приемной он встречает Бормана, который запаха пороховой гари также не почувствовал [80]. Впрочем, о
