Доплыв до противоположного берега, он понял, что совсем не чувствует усталости. Радуга поджидал его там. А еще Джема ожидал прекрасный юноша — тот самый, что утром поднес ему питье. Теперь он держал в руках чудесной красоты одежды.
По женственным губам юноши пробежала улыбка.
— Ты освежился, молодой господин? Это хорошо, но теперь следует поторопиться. Пора ужинать, а мой сиятельный господин и повелитель ожидает тебя.
Глава 21
ДВОРЕЦ С БЛАГОУХАННЫМИ СТУПЕНЯМИ
— Ай-и-и-и! Ай-и-и-и! Ай-и-и-и!
— Что они делают? — озадаченно проговорил Раджал.
Посреди улицы, около высокого забора, трое стариков в грязных белых тюрбанах вертелись и вертелись на месте, озаренные лучами заходящего солнца. Они поворачивались плотным кругом, притопывали по пыли загрубелыми коричневыми ступнями и размахивали поднятыми руками. Их длинные бороды развевались и сплетались друг с другом, как их голоса. Уже не раз после прибытия в Куатани Раджал слышал призыв к молитве, но тут происходило нечто другое, еще более странное и непонятное.
— Забавный обычай, — равнодушно отметил лорд Эмпстер.
— Забавные? Они быть полоумный, мои господины, — поежившись, объявил капитан Порло. — Я хорошо, очень даже хорошо помнить: как разы перед теми, как мне повстречаться с кобра, я видать такой люди. Они плясать и завывать, совсем как дикарь какой-нибудь. Это бывай нехороший знак, так и знай. Вот и Буби точно это чувствуй — ты ведь чувствуй, мой красотка, а?
Ощерив коричневые зубы, старый морской волк пытался удержать свою любимицу на плече. Выдался прохладный вечер, и трое спутников стояли на длинной террасе под низким навесом. Терраса была отгорожена от улицы узорчатой решеткой. Решетка была настолько хитро устроена, что с улицы выглядела всего-навсего плотным геометрическим узором, но при этом находящимся за ней открывался превосходный вид на город. Улицы плавно спускались к гавани. Вечерний ветерок шуршал листвой пальм. Купола и минареты сверкали в лучах закатного солнца. Но это прекрасное зрелище в немалой степени портили безумные песнопения троих грязных стариков.
— Вижу, вы любуетесь нашими плясунами? Это «танец обреченных».
— Танец обреченных? — Раджал устремил встревоженный взгляд на стройного, подтянутого визиря Хасема, который чуть раньше гостеприимно встретил их во дворце калифа.
Визирь в ответ негромко рассмеялся.
— Это всего лишь название, смею заверить тебя, о подопечный Эмпстера-лорда. О чем они распевают, как не о том, что все мы обречены — все мы, привязанные к радостям этого мира? Звуки, производимые этими плясунами, порой неприятны для слуха наших иноземных гостей — что верно, то верно. Но люди, исполняющие «танец обреченных» — это истинно верующие, святые люди, и на землях Унанга они считаются неприкасаемыми. Не сомневаюсь, подопечному столь высокопоставленной особы, каковой является посланник Эмпстер-лорд, довольно многое известно о жизненном укладе разных народов?
Раджал смущенно покраснел, но прежде, чем он успел сказать хоть что-нибудь, визирь поинтересовался: всем ли он доволен? Молодой человек с неподдельным энтузиазмом кивнул. Разве кто-то мог пожаловаться на плохой прием, поселившись во Дворце с Благоуханными Ступенями? Выкупавшись и отдохнув в прекрасных покоях, лорд Эмпстер и сопровождающие его лица облачились в богатые одежды — халаты, скроенные на унангский манер и довершенные изукрашенными драгоценными каменьями тюрбанами. Даже Буби украсили золоченым ошейником и попонкой из тончайшего шелка.
В крови Раджала, подобно сильнейшему наркотику, бушевал восторг. И за пределами дворца можно было найти немало диковинок, но внутри него всевозможных красот оказалось столько, сколько прежде никому из спутников не доводилось видеть в жизни. Раджал понимал, что чары такой роскоши запросто могут околдовать любого человека, и вот теперь ловил себя на том, что, как это ни странно, дикая какофония звуков, издаваемых стариками, исполняющими посреди пыльной улицы «танец обреченных», его даже радует.
Но кое-что его тревожило.
— А где Ката?
После того как их встретили во дворце, Кату сразу увели на другую половину. Раджал ожидал, что вскоре девушка к ним вернется, но пока она не появлялась.
— Девушка, подопечная Эмпстера-лорда, будет трапезничать с другими женщинами, — ответил визирь. — Здесь у нас не принято, как в Эджландии, чтобы женщины восседали за столом вместе с мужчинами и занимались вместе с нами другими делами. За исключением тех случаев, когда без женщин не обойтись, конечно, — проворковал он.
Капитан Порло шутливо толкнул Раджала в бок.
— Славный быть сказано, а, господины Раджалы? Когда без женщины не обходиться! Пускай тут кишмя киши злобный кобра, но только в кое-что они много понимай, эти унанги!
Визирь обернулся к нему.
— Следовательно, ты простил нас, о благородный капитан, за то, что наша сверхбдительная береговая артиллерия обстреляла ваше судно? Видимо, командир принял вас за венайских пиратов при том, что вы шли под эджландским флагом. Этот глупец поторопился и поплатился за свою оплошность: его ослепили.
— Нет! — вырвалось у Раджала.
— Таков наш обычай, — с улыбкой объяснил визирь. — Ведь наш город — это столица южных земель, и мы гордимся своим гостеприимством. Для тех же, кто срамит нас, пощады нет. Однако пойдемте, близится час пиршества, и мой господин с нетерпением ждет дорогих гостей.
— К-кат?..
— К-ката?
— К-ката-эйн?
Девушки произносили имя гостьи, спотыкаясь чуть ли не на каждой букве. При этом они глупо улыбались, а потом расхихикались. Но если Кате они и казались глупыми, она их сразу простила за все, когда Сефита — а может быть, все же Сатима? — опрокинула на нее очередную порцию теплой воды из золотого кувшина. Ката нежилась в роскошной ванне, наполненной душистой пеной, вдыхала благовонный пар и пряные масла.
— М-м-м... — мечтательно протянула она. — Пожалуй, мне уже нравится ваше гостеприимство! Как славно тут у вас, в Куатани.
Девушки встретили ее заявление дурацким хихиканьем.
— Госте...
— ...приимство?
— Ну ладно, ладно, — улыбнулась Ката.
Девушки уже старательно омыли ее кожу, и теперь, нежно прикасаясь к ее длинным волосам, осторожно расчесывали их. Ката блаженно прикрыла глаза. Чувствовала ли она хоть когда-нибудь в жизни себя такой чистой? Нет, ни разу с тех пор, как она жила у тетки Умбекки, Ката не мылась в горячей воде, и уж тем более не ведала такой заботы и ласки, как теперь. Ванна — углубление в мраморном полу — наполнялась подогретой водой из невидимых труб.
Волшебство?
Если так — прекрасное волшебство!
Ката погрузилась в воспоминания. Она вдруг вспомнила о теткиной служанке, бедняжке Нирри, представила, как та ковыляет по лестнице и несет один кувшин с горячей водой, потом еще один, и еще.
