И положил на ее колени.И, что-то теряя привычно-злое,Не бросился к ней без тепла сердец,Как сделали б дед его и отец,А мягко погладил ее рукою.Затем, что-то ласковое ворча,Впервые не дик и совсем не груб,Коснулся губами ее плечаИ в изумленье раскрытых губ…Она пораженно взволновалась,Заплакала, радостно засмеялась,Прижалась к нему и не знала, смеясь,Что это на свете любовь родилась!1974 г.
ИВАНАМ НЕ ПОМНЯЩИМ РОДСТВА
Не могу никак уместить в голове,Понимаю и все-таки не понимаю:Чтоб в сране моей, в нашей столице, в МосквеИздевались над праздником Первое мая!Дозволяется праздновать все почем зряВплоть до сборищ нудистов и проституции,Праздник батьки Махно, день рожденья царя,Но ни слова о празднике ОктябряИ ни звука отныне о революции!Если ж что-то и можно порой сказать,То никак не иначе, чем злое-злое,Оболванить без жалости все былоеИ как можно глумливее оплевать.И хотелось бы всем нашим крикунам,Что державу напористо разрушали,Лезли в драку, шумели, митинговали,И сказать, и спросить: – Хорошо ли вам?Но не тех, разумеется, нет, не тех,Кто шаманил в парламентах год за годом.Те давно нахватали за счет народа,А всех тех, кто подталкивал их успех.Пусть не все было правильно в революции,Пусть, ломая, крушили порой не то,И, случалось, победы бывали куцые,Только кто здесь виновен? Ответьте: кто?Ваши бабки двужильные? Ваши деды?От земли, от корыта ли, от станков?Что за светлую долю, за стяг победыНе щадили в сраженьях своих голов?Так ужель они впрямь ничего не стоили:И Магниток с Запсибом не возвели,Днепрогэсов с Турксибами не построили,Не вздымали воздушные корабли?!То, что рядом, что с нами и что над нами,Все большое и малое в том пути,Разве создано было не их руками?Зажжено и согрето не их сердцами?Так куда же от этого нам уйти?!Пусть потом их и предали, и обмерилиТе, кто правили судьбами их в Кремле.Но они-то ведь жили и свято верилиВ справедливость и правду на всей земле!И вернутся к вам гены их, не вернутся ли,Не глумитесь, не трогайте их сердца!Знайте: были солдаты у революцииИ чисты, и бесхитростны до конца!Так зачем опускаться нам и к чемуНиже самого глупого разумения?