единственный, остальные все иномарки. Внутри здания еще один охранник потребовал у меня паспорт, просмотрел от корки до корки и бросил в ящик стола.
- Что это значит? - удивился я.
- Получите, когда будете уходить, - вежливо объяснил охранник, тоже, кстати, наряженный под десантника.
- Странные у вас порядки.
- Уж какие есть... Вам на второй этаж, комната сорок шестая.
- Спасибо.
На дворе и в самом здании первое, что поражало, - это полное отсутствие людей. Длинный просторный коридор с множеством плотно прикрытых дверей, из-за которых не доносилось ни звука. В этой мертвой тишине было что-то противоречащее понятию присутственного места, но, возможно, мое перекошенное сознание все теперь воспринимало с оттенком жути. Я поднялся на второй этаж и разыскал дверь, обитую кожей, с номером '4б', выгравированным на медной табличке. Постучал. Никто изнутри не отозвался. Потянул ручку на себя, вошел и очутился в маленьком предбаннике с сейфом у окна и рабочим столом, на котором стояли компьютер и несколько телефонов. Из окна открывался вид на кирпичную глухую стену соседнего дома. Вторая дверь привела меня в обычный, в современном офисном дизайне меблированный кабинет, где я наконец обнаружил живого человека - женщину средних лет, восседавшую не за столом, а на кожаном диванчике в глубине комнаты. Увидев меня на пороге, женщина сделала приветственный жест.
- Проходите, Анатолий Викторович, проходите... Что же вы как будто робеете...
В ее веселом оклике таилось иносказание, но я не понял какое. Приблизился и сел на тот же диван. Женщина курила сигарету, на столике перед ней - пепельница, вазочка с фруктами, открытая бутылка коньяка, две рюмки и папка для бумаг из голубого пластика. Если сотрудники 'Дизайна' именно так проводили рабочее время, то я не прочь здесь работать.
- Маргарита Васильевна? - уточнил я.
- Она самая, - улыбнулась хозяйка кабинета. - Опоздали на шесть минут, ая-яй. Не соответствует вашему психологическому портрету, Анатолий Викторович.
Улыбка блистательная, как у кинозвезды. Лицо сухое, с благородными линиями скул и лба. Черные глаза с молодым антрацитовым блеском. Женщина с такой внешностью могла быть кем угодно: учительницей, врачом, менеджером, наемным убийцей. От нее исходило очарование непредсказуемости.
- Наливайте, чего ждете? Поухаживайте за дамой. Дико, но я молча повиновался. Наполнил обе рюмки, при этом не испытал никаких эмоций. В голове - пусто, на сердце - страх.
- Что ж, Анатолий Викторович, за наше перспективное сотрудничество. Прозит!
Чокнулась со мной и выпила. Улыбка так и висела на ярких губах, вроде вишенки на закуску.
- А вы? Что же вы?
- Извините, я за рулем... Хотелось бы узнать, о каком сотрудничестве речь? И что это за контракт, о котором вы изволили упомянуть по телефону?
Дама прожевала улыбку и проглотила, лицо стало серьезным и немного печальным.
- Ах, Анатолий Викторович, хотите сказать, что ничего не помните?
- Увы! Трое суток как топором вырубило.
- Минуточку. Трое суток подписывали контракт? Я понимал, что она ведет какую-то игру, может быть, страшную игру, в которой я даже приблизительно не знаю правил. Вообще не знаю, что это за игра и как я в нее оказался замешан. Но пока вроде мне ничего не грозило. А что такое? Среди бела дня, в офисе известной фирмы двое интеллигентных немолодых людей ведут неспешную беседу за рюмкой коньяку. Шрам, правда, зачесался некстати, но это ничего, терпимо.
- Маргарита Васильевна, вы не могли бы показать мне этот контракт?
Похоже, она была готова к подобной просьбе. Расстегнула голубую папку и протянула несколько листков, скрепленных канцелярской булавкой.
- Пожалуйста... Хотя у вас должен быть дубликат. Неужто потеряли, Анатолий Викторович?
Я промычал что-то невразумительное и углубился в изучение бумаг. Пока я этим занимался, Маргарита Васильевна связалась с кем-то по мобильной трубке и коротко переговорила. Одна фраза резанула мой слух: 'Да, естественно... Как только он будет готов...' Если это обо мне, то я уже сейчас чувствовал себя готовым ко всему. Страх раздулся в брюхе до размера резиновой груши для клистиров.
Документ не представлял собой ничего необычного: стереотипный договор о сотрудничестве. На титульном листе красочный, в багрово-фиолетовых тонах гриф фирмы дизайн-плюс', на последнем - печати и подписи, тоже выполненные по трафарету: генеральный директор 'Дизайна', коммерческий директор и подрядчик, то есть аз грешный со своей довольно простенькой закорючкой-факсимиле. Суть договора изложена в двадцати пунктах, причем бросалось в глаза, что они так или иначе определяли степень ответственности подрядчика, то есть опять же меня, в случае нарушения первого пункта соглашения. Первый пункт выглядел так: 'Подрядчик берет на себя обязательства полностью соответствовать параметрам устной договоренности № 18'. Почему-то меня больше всего смутила не неведомая восемнадцатая устная договоренность, а три последних параграфа, в которых санкции за нарушения (несоблюдение сроков подачи отчетов, нарушение объема воздушной массы, злостное уклонение от контактов) сводились к некоему 'нулевому варианту'. Уж больно зловещая формулировка. Я спросил у Маргариты Васильевны:
- Что имеется в виду под нулевым вариантом? Женщина успела наполнить свою рюмку вторично, поднесла ее к губам.
- Дорогой мой, об этом не принято говорить вслух. Но вы, наверное, знали, на что шли? Это же ваша подпись?
- Не уверен.
- Анатолий Викторович, не будьте смешным. Ваше здоровье.
Пила она так, будто ее мучила изжога.
- Но согласитесь, Маргарита Васильевна, - я поймал себя на том, что в моем голосе зазвучали заискивающие нотки, - какой-то странный документ. В нем ничего по сути не сказано. На что я подписался? Какой объем работ должен выполнить? Но и это все, конечно, не главное. Может быть, объясните в конце концов, что происходит? Кто вы? Что вам, собственно, от меня надо? Где я был трое суток?
Разгорячась, я машинально проглотил рюмку коньяку. Маргарита Васильевна благосклонно кивнула.
- Так-то лучше, господин Иванцов. И не стоит волноваться. Контракт, возможно, составлен не лучшим образом, но применительно к нашим условиям вполне годится. Форма типовая, отработанная. Что же касается ваших вопросов... Откуда мне знать, где вы пропадали трое суток? Ведь я всего лишь куратор, понимаете?
- И что вы курируете?
- Вот это правильный вопрос. Мы вместе должны решить, когда начинать.
- Что начинать?
- Превращение, дорогой мой. Абсолютное и добровольное превращение.
Ощущение нереальности происходящего, возникшее в пустых коридорах здания, вдруг пронизало мозг тысячью иголок. У меня закружилась голова и шрам под рубашкой вспыхнул огнем. Хотелось проснуться, но это был не сон.
- Какое превращение, Маргарита Васильевна? Да ответьте прямо! Чего вы крутитесь, как ведьма на сковородке?
- Фи, как грубо! - Маргарита Васильевна неодобрительно покачала головой, отчего пучок темных волос забавно спрыгнул на лоб. - Однако если настаиваете... Полагаю, дирекция не осудит... В принципе вас можно поздравить, дорогой Анатолий Викторович. Вы стали участником замечательного бизнес- эксперимента, вдобавок в случае успеха - а успех неизбежен - получите хорошие премиальные.
- Пять тысяч?
- Почему пять? Значительно больше. Возможно, вы вообще больше не будете нуждаться в деньгах. Этот вопрос отпадет сам собой, как и многие другие... - Черные глаза сузились, блеснули дьявольской
