Не обращая внимания на кинувшуюся к ней заполошную секретаршу, Лиза вошла в кабинет. Доктор расположился за письменным столом, боком к двери, закинув длинные ноги на сиденье кресла. Говорил по телефону, лицо отрешенное, злое. Лизу не заметил или сделал вид, что не заметил. Как раз когда Лиза вошла, рявкнул:
— Что значит — отбой? Вы что там все, белены объелись?! Где Крайнюк?
Ответ привел его в еще большую ярость: он начал шарить по столу в поисках сигарет.
— Вы что несете? Вы отвечаете за свои слова?!
Невидимый собеседник, похоже, отвечал за свои слова, потому что какое-то время Поюровский внимал молча, на глазах бледнея, потом, буркнув:
— Хорошо, сейчас приду! — положил трубку на рычаг.
Лиза подала ему сигареты и зажигалку. Он окинул ее пустым взглядом.
— А, это ты? — произнес без удивления. — Может, объяснишь, что происходит?
— Что вы имеете в виду?
— Только что мне сообщили, Крайнюка и Клементину кто-то пристрелил в ординаторской... Такое может быть?
Лиза обошла стол.
— Вряд ли, — сказала она. — Кто же осмелится?
Они же ваши ближайшие помощники.
Нервным движением Поюровский щелкнул зажигалкой.
— Ладно, это мы выясним... Ты чего явилась?
— Не могу ждать, — потупилась Лиза. — Вся горю.
Видите, переоделась во все новое.
Поюровский тупо ее разглядывал, сморщась, будто готовясь зарыдать. Явление чистейшего женского идиотизма оказалось выше его сил.
— Как тебя там... Королькова... У тебя что, совсем крыша поехала?! Или издеваешься?
— Пожалуйста, дорогой Василий Оскарович! Дайте руку. Умоляю!
Оторопев, он позволил ей завладеть правой рукой.
Лиза небольшим усилием вместе с креслом передвинула его ближе к батарее и пристегнула за кисть к трубе изящным супербраслетом, который невозможно ни распилить, ни отпереть, не имея ключа.
— Ты что делаешь? — поинтересовался Поюровский. — Что это за штука? Да ты в самом деле невменяемая. Ну-ка сними сейчас же, а то так дам по башке — мало не покажется.
— Не волнуйтесь, дорогой Василий Оскарович.
Я только сделаю один звоночек, и все вам объясню.
— Какой еще звоночек?! — заревел совершенно обескураженный Поюровский, дернулся, но не тут-то было. Как Прометей к скале, он оказался надежно прикован к батарее. Лиза устроилась с телефоном в сторонке, где Василий Оскарович не мог ее достать.
Набрала номер некоего Влада Ивантеева, капитана с Петровки. Этим номером когда-то наделил ее Сергей Петрович, еще в эпоху 'Тихого омута', на случай, если вдруг понадобится скорая помощь вооруженных людей.
Ее тренированная память много чего полезного хранила, вот номерок и пригодился наконец.
На счастье, капитан отозвался мгновенно. После того, как она произнесла парольную фразу:
— Я от Сереги Чулка, — быстро ответил:
— Да, слушаю внимательно.
Она попросила капитана немедленно прибыть с командой в больницу (назвала адрес) и пройти в кабинет главного врача. Здесь его ждет гостинец, который, возможно, потянет на новую звездочку. Все необходимые бумаги, сопроводиловка и фотографии лежат на окне. Преступник в сущности уже задержан, но все же следует соблюдать обычные меры предосторожности.
— Как поняли, капитан?
— Понял нормально. Кто передал?
— Неважно... Сколько нужно на дорогу?
— Не больше пятнадцати минут, коллега.
Лиза повесила трубку, благосклонно взглянула на прикованного:
— Поздравляю, дорогой Василий Оскарович! Через пятнадцать минут у вас начнется совсем другая жизнь.
Поюровский еще не пришел в себя от потрясения.
— Если это розыгрыш, Лиза, — сказал с надеждой, — то уверяю, неудачный. Отстегни эту штуку. Ведь не смешно, ей-Богу!
Лиза вырвала из розетки телефонный шнур, присела на стул и закурила. Можно было отдохнуть минут десять. Ей казалось, она этого заслужила. Подзуживало позвонить Сергею Петровичу и сообщить о своих успехах, но не решилась.
— Это не розыгрыш, доктор. Просто начинается расплата.
— Какая расплата? Ты в своем ли уме?
— Обыкновенная расплата: следствие, суд, тюрьма.
Много времени это не займет, все материалы я подготовила. Скорее всего, выйдет вышак, не слишком большое наказание за ваши дела. Вы согласны?
Василий Оскарович еще раз попробовал на прочность супербраслет, но лишь причинил себе ненужную боль. Внезапно он успокоился, и лицо его приобрело мудрое выражение, которое, вероятно, было свойственно ему от природы. Заговорил убедительно, властно:
— Не знаю, кто тебя надоумил, но ты ввязалась в скверную историю. Какая бы дура ты ни была, ведь не можешь не понимать, что никакого закона нет и в помине. Был, да сплыл. Доллар — вот наш новый закон. Ты замахнулась на слишком крупную дичь, девушка. Я-то выпутаюсь, ну, потрепят нервы — и все, а что будет с тобой, ты подумала?
— Если вы окажетесь правы, Василий Оскарович, — улыбнулась Лиза, — я вернусь и пристрелю вас лично, как бешеную собаку.
— Ты маньячка?
— Пожалуй, да, — согласилась Лиза.
Они глядели друг на друга, и Поюровский первый отвел глаза: на нежном девичьем лице, не омраченном никакой заботой, разглядел нечто такое, что внушило ему робкую мысль о возможном конце света.
— Как же я тебя не раскусил, — пробормотал себе под нос. — Предупреждали, не верил. Старый мудак поддался блядским чарам. Никогда себе не прощу.
— Кто верит в доллар, — пояснила Лиза, — все слепые.
Сверилась с часами — десять минут прошло. Пора улепетывать. С Поюровским не попрощалась, даже не посмотрела в его сторону, но он ее окликнул, когда была уже у двери.
— Лиза, на кого работаешь?
— Это секрет.
В приемной заговорщически сообщила лупоглазой секретарше, что доктор очень занят, просил никого с ним не соединять и вообще не соваться без вызова. В то же мгновение из-за двери донесся неразборчивый, но страстный вой Поюровского. Секретарша рванулась на зов, но Лиза ее остановила.
— Не надо туда ходить, сестричка!
— Почему? Он же зовет.
— Он не вас зовет... Пойдемте, я кое-что объясню.
Подхватила растерянную секретаршу под руку и, слабо сопротивляющуюся, подвела к окну, из которого виден вход в больницу.
— Смотрите, сейчас приедут очень важные гости.
Василий Оскарович просил их встретить.
— Какие гости, ничего не понимаю?
— Не надо понимать, просто смотрите.
