— А то, что я узнал занятные вещи об этой вашей долине, — продолжал он. — Сначала я чуть было не проморгал самого главного. Прошел мимо цифр и в общем-то не понял их значения. Потом все-таки вернулся вспять, перепроверил цифры и взглянул на них новыми глазами. Никаких подробностей в сводках, разумеется, нет, просто намек на что-то непонятное. Пришлось покопаться еще и выяснить кое-какие факты.
Я попробовал отшутиться, только он мне не позволил.
— Начнем с погоды, — сказал он. — Вы отдаете себе отчет, что на протяжении последних десяти лет у вас стояла идеальная погода?
— Да, погода была что надо, — согласился я.
— А ведь раньше было не так. Я проверял.
— Ваша правда, — опять согласился я. — За последнее время погода улучшилась.
— И урожай у вас десять лет подряд самые высокие во всем штате.
— Высеваем кондиционные семена. Используем лучшие агротехнические приемы.
Он усмехнулся.
— Ну, это вы бросьте. Агротехника у вас не менялась по меньшей мере четверть века.
Спору нет, тут он меня припер к стенке.
— Два года назад весь штат пострадал от нашествия ратных червей,
— продолжал он. — Весь штат, кроме вас. Вас и эта напасть обошла стороной.
— Нам повезло. Помню, в тот год мы сами удивлялись, как нам повезло.
— Я заглянул в медицинскую статистику, — не унимался он. — Та же история. Десять лет подряд. Никаких болезней — ни кори, ни ветрянки, ни воспаления легких. Вообще ничего. За десять лет один-единственный случай смерти и то по причине весьма преклонного возраста.
— Дедушка Паркс, — отозвался я. — Ему вот-вот стукнуло бы девяносто. Почтенный был старикан.
— Сами видите, — сказал Рикард.
Спорить не приходилось. У него в руках были точные данные. Мы не сознавали толком своей удачи, а он проследил все до истоков — и поймал нас с поличным.
— Ну, и чего же вы от меня хотите? — спросил я.
— Хочу, чтобы вы рассказали мне про одного из своих соседей.
— Я не сплетничаю про своих соседей. Если вас интересует кто-то из них, почему бы вам не обратиться к нему самому?
— Я и собирался, да не застал его дома. На ферме, что ниже по дороге, мне сказали, будто он уехал в город. Укатил со всей семьей.
— Реджинальд Хит, — сказал я. Играть дальше в молчанку было бессмысленно: Рикард и без меня был достаточно осведомлен.
— Он самый. Я беседовал кое с кем в городе. И оказалось, что он ни разу не ремонтировал ни одну из своих машин; ни трактор, ни прицепные орудия, ни автомобиль. Так и пользуется ими с тех самых пор, как поселился на ферме. А ведь они и тогда были уже не новыми.
— Ухаживает за ними на совесть, — ответил я. — Сам латает, сам смазывает.
— Еще одно обстоятельство. С самого своего приезда сюда он не купил ни капли бензина.
Все остальное я, конечно, знал и без Рикарда, хоть никогда не давал себе труда задуматься над этим. А вот про бензин даже не догадывался. Видно, я не сумел скрыть своего удивления, потому что приезжий усмехнулся.
— Чего вы хотите? — повторил я.
— Чтобы вы рассказали мне, что вам известно.
— Поговорите с Хитом. Ничем не могу быть вам полезен.
И в тот же миг, как я произнес эти слова, я почувствовал облегчение. Должно быть, я инстинктивно верил, что Хит выкрутится: уж он-то сообразит, как тут поступить.
Но после завтрака я нипочем не мог взяться за работу. Я собирался подрезать деревья в саду — я и так откладывал это дело чуть не два года и дольше оно терпеть не могло. А вместо подрезки я принялся размышлять о том, почему это Хит не покупает бензина, и вспомнил ту ночь, когда встретил трактор без тракториста. И еще мне вспомнилось, как необычайно ровно движутся трактор и машина Хита, невзирая на немыслимый шум, какой они издают.
В общем отложил я ножницы и припустил прямиком через поля. Я же знал, что Хит со всем семейством подался в город, — впрочем не думаю, что сумел бы остановиться, даже будь они дома. Нет, я все равно не усидел бы на месте. Потому что наконец-то понял, что этот самый трактор не давал мне покоя целых десять лет. Пришла пора разобраться, что к чему.
Трактор стоял на месте, в гараже, и я вдруг забеспокоился: а как залезть к нему в нутро? Но задача оказалась легче легкого. Я снял захваты и приподнял капот. И увидел в сущности то, что и ожидал увидеть, хотя, по правде сказать, не представлял толком, что именно откроется мне под капотом.
Там лежал брусок блестящего металла, чем-то напоминающий, пожалуй, куб из тяжелого стекла. Брусок был не слишком велик, но выглядел массивно, и поднять его было бы, наверное, очень не просто.
Видны были и отверстия от болтов, которыми прежде крепился обычный двигатель внутреннего сгорания, а чтобы установить новый движок, поперек рамы была наварена прочная металлическая полоса. Поверх блестящего куба громоздился еще какой-то аппаратик. Я не стал тратить время и разбираться, как именно он работает, однако приметил, что он соединен с выхлопной трубой, и понял, что эта штука служит для маскировки. Знаете, как на ярмарочных аттракционах переделывают электрические вагончики под древние локомотивы, чтобы они пыхтели и выбрасывали клубы пара? Вот и это устройство было того же рода. Оно выбрасывало колечки дыма и тарахтело, как положено трактору.
Оставалось только диву даваться: ну если Хит придумал движок, работающий лучше, чем двигатель внутреннего сгорания, зачем ему пускаться во все тяжкие, чтобы скрыть от людей свое изобретение? Да если бы у меня вдруг родилась такая идея, уж я бы своего не упустил! Нашел бы кого-то, кто согласился бы меня финансировать, наладил бы производство таких движков и в два счета разбогател бы до одури. Что мешало Хиту поступить точно так же? Да ничто не мешало. А вместо этого он маскирует свой трактор, чтобы тот выглядел и тарахтел как самый обыкновенный трактор, и машину свою нарочно заставляет шуметь и греметь, чтобы никто не заприметил мотора нового типа. Только он, честно говоря, перестарался. И машина и трактор у него гремят куда больше, чем надо. И самую существенную промашку он сделал, что не покупал бензина. На месте Хита я бы непременно покупал горючее, как простые смертные, а потом сливал бы его на помойку или сжигал…
Мне почти начало сдаваться, что Хит и вправду все время что-то скрывает, намеренно держится в тени. Словно он действительно сбежал из какой-то другой страны — или откуда-нибудь еще.
Я опустил капот и застегнул захваты, а выйдя из гаража, старательно прикрыл за собой ворота.
Вернувшись домой, я снова принялся за подрезку, а между делом обдумывал то, что увидел. И вдруг до меня дошло, что помаленьку я думал об этом с того самого вечера, как встретил трактор без тракториста. Правда, думал я урывками, не стараясь сосредоточиться, и потому ни до чего особенного не додумывался. А теперь додумался, и, если начистоту, мне бы обмереть от страха.
Но я не обмер. Реджинальд Хит был мой сосед — и хороший сосед. Мы вместе ходили на охоту и на рыбалку и помогали друг другу в пору сенокоса и молотьбы, и мне он нравился, по крайней мере ничуть не меньше, чем многие другие. Да, конечно, он немного отличался от остальных, у него был странный трактор и странная машина, он вроде бы даже умел растягивать время — и с тех пор, как он поселился у нас в долине, нам везло на погоду и болезни обходили нас стороной. Все точно, но чего тут бояться? Если хорошенько знаешь человека, бояться нечего.
Ни с того ни с сего мне вдруг вспомнилось, как года два-три назад я однажды заехал к Хитам летним вечером. Было жарко, и вся семья вынесла стулья на лужайку — там казалось чуть-чуть прохладнее. Мне тоже предложили стул, и мы сидели и болтали ни о чем, вернее, обо всем, что приходило в голову.
Луна еще не всходила, зато звезд высыпало видимо-невидимо, и такие они были в тот вечер красивые, просто как никогда. Я показал Хиту на звезды и от нечего делать выложил ему все, что знал из астрономии.
— Они так далеко, — говорил я, — так далеко, что свет от них идет до нас годами. И каждая — солнце, совсем как наше. А многие даже больше, чем наше солнце.
На этом мои познания о звездах заканчивались.
Хит задумчиво кивнул.
— Есть одна звездочка, — сказал он, — на которую я часто поглядываю. Вон та, голубая. Ну вроде как голубая, видишь? Видишь, как она мерцает? Словно подмигивает нам с тобой. Славная звездочка, дружелюбная.
Я сделал вид, будто понимаю, о какой звездочке речь, хотя на самом деле ничуть не был в этом уверен: их была на небе тьма-тьмущая и почти все мерцали.
Тут мы заговорили о чем-то еще и забыли про звезды. По крайней мере я начисто забыл.
После ужина ко мне заявился Берт Смит и рассказал, что Рикард наведывался к нему и задавал всякие каверзные вопросы, и к Джинго тоже наведывался, а теперь намерен встретиться с Хитом, как только тот вернется из города. Берт от всего этого слегка расстроился, и я постарался его утешить.
— Горожане всегда нервничают по пустякам, — высказался я. — Не стоит беспокоиться.
Сам я если и беспокоился, то не слишком — чувствовал, что Хит как-нибудь осилит такую задачу. Даже если Рикард и тиснет статейку в нью-йоркских газетах, нам от этого особой беды не будет. Енотовая долина от Нью-Йорка куда как далеко.
Я, признаться, считал, что больше мы Рикарда не увидим и не услышим. В жизни я так жестоко не ошибался.
Около полуночи я проснулся оттого, что Элен трясла меня за плечо.
— Там кто-то стучится. Пойди узнай, что ему надо.
Пришлось натянуть штаны и надеть туфли, зажечь лампу и спуститься вниз. Пока я одевался, в дверь еще стукнули два-три раза, но, как только я зажег свет, утихомирились.
Я подошел к двери и отомкнул засов. На крыльце стоял Рикард, и держался он теперь отнюдь не так самоуверенно, как поутру.
— Извините, что разбудил, — сказал он, — но я, кажется, заблудился.
— Тут нельзя заблудиться! — отвечал я. — В долине одна-единственная дорога. Одним концом она упирается в шоссе номер шестьдесят, другим — в шоссе номер восемьдесят пять. Езжайте по дороге, и она выведет вас на то или другое шоссе.
— Но я еду уже четыре часа, — сказал он, — и не могу найти ни того шоссе, ни другого!
