Ивар нахмурился – Мозг говорил с ним голосом Анны Кей, как бы желая подчеркнуть, что речь пойдет о чем-то важном. Странно звучал ее голос в этой темной бескрайней пустыне – словно эхо, долетевшее с Земли или с подобной Земле планеты, где живут такие девушки, как Анна Кей.
– Что ты хочешь мне сказать? – спросил Тревельян.
– Еще на базе я доложил вам результаты рекогносцировки. Наша группа приближается к горам, за нею – колокольный мастер и другие караваны, а впереди – два воинских отряда. Пять дней, как мы в степи. Воины шас-га должны уже находиться у самых гор.
– Разумеется. Свяжись со спутником, когда он будет проходить над нами, и уточни диспозицию каждой группы.
– Я сделал это днем, эмиссар. Один отряд достиг интересующего нас плоскогорья и движется в каньонах среди утесов, так что наблюдать за ним с орбиты затруднительно. Но другой остался на месте. Аппаратура спутника фиксирует лишь небольшие перемещения.
– Возможно, они кого-то поджидают, – сказал Тревельян.
– Но за пять последних дней к ним никто не присоединился. Вблизи нет никого, кроме нашего каравана.
– Значит, ждут нас и прочих отставших. Я не доверяю мошеннику Киречи-Бу. Он утверждает, что гонцы Трубача описали ему дорогу через горы, но так ли это? Может быть, наш великий вождь поступил умнее: тайну прохода не открыл, но оставил в предгорьях отряд с надежными проводниками.
– Не исключается, эмиссар, – произнес Мозг с оттенком обиды. – Мое дело – доложить.
Он смолк, а Ивар погрузился в раздумья. С Трубачом ушла шестая часть взрослого населения степи – как минимум половина боеспособных мужчин. Но, очевидно, были еще воины, мастера и прочий люд, желавший присоединиться к войску, и Брат Двух Солнц против такого пополнения не возражал. Но как это сделать? Слать гонцов в каждый Очаг, ко всякой мелкой группе? Слишком расточительно! А вот заслон около прохода был бы в самый раз. Поставить там сотню воинов – пусть перехватывают отставших и ведут по тайному пути… может, с завязанными глазами, но это не проблема, трафор запомнит дорогу… К тому же есть запасной вариант – пленник, взятый в Саенси.
С удовлетворением кивнув, Тревельян сел на своего скакуна и отправился в лагерь. Часовой, сидевший у костра, дремал, пофыркивали яххи, объедая кору с чахлых кустов, и сквозь затянувшие небо тучи проглядывал призрачный диск Гандхарва. Тучи были не дождевыми, а пыльными, что служило знаком близости к горам и множеству вулканов, извергавших пепел и ядовитые испарения. «Отличная маскировка для флаера», – подумал Тревельян, пытаясь найти то облачко, за которым прятался его аппарат. Но в темноте это было пустым занятием.
Он слез на землю и лег около огромного колеса повозки, рядом с певцом Тентачи. Тот заворочался, пробормотал: «Рогатый скакун несет меня…» – и снова засопел. «Настоящий поэт, даже во сне сочиняет стихи, – подумалось Ивару. – Племя, где есть такие самородки, нельзя уничтожать».
С этой мыслью он уснул.
Деятельность ФРИК является, в сущности, экспериментом над чужими разумными расами. Не касаясь моральной стороны подобных опытов, отметим, что в чисто техническом плане они оправданы, если такого же свойства эксперимент произведен в прошлые века над нашей цивилизацией и если он увенчался успехом. Иными словами, если само земное человечество нашло позитивные пути в грядущее.
В начале текущего тысячелетия это считалось неясным. Военное противостояние народов и стран, религиозная нетерпимость, экологический кризис и другие бедствия были, в принципе, преодолимы с развитием науки и технологии. Но можно ли верить в их непрерывный прогресс? Не подошли ли мы к границам познания? Способны ли мы создать целостную научную картину мира и осмыслить свое место в нем? Эти тревожные вопросы проистекали из разобщенности научных дисциплин, возникшей еще в XIX веке и, разумеется, не отвечавшей уровню знаний о человеке и природе, достигнутому через двести лет.
Ответом на эти вызовы явилось развитие таких междисциплинарных областей, как системный анализ, теория хаоса и синергетика, занявших центральную позицию в естественно-научной парадигме XXI и XXII столетий. Особенно важна синергетика – теория самоорганизации, описывающая возникновение новых свойств у целого, состоящего из множества взаимодействующих объектов. В настоящее время синергетика, наряду с оценкой рисков, является одним из основных инструментов ФРИК, который позволяет…
Глава 7
ПОБОИЩЕ
Через пару дней караван приблизился к плоскогорью. Пустынная степь была по-прежнему ровной, плоской и унылой, как стол без всяких признаков еды, но на юге поднялась каменная стена, рассеченная трещинами, каньонами и редкими ручьями горьких вод. Стена вставала над пустыней внезапно, без всяких предисловий в виде отдельных скал и валунов, и чудилось, что преодолеть ее нельзя – до верхнего края было метров триста, а кое-где и все пятьсот. Но при ближайшем рассмотрении нашлись в ней довольно широкие ущелья, такие, что в них могла бы втиснуться повозка, не говоря уж о всадниках. Дно этих образований поднималось вверх, и, возможно, какие-то трещины вели на плоскогорье или дальше, к горам.
Гор Тревельян уже не видел – их заслоняли обрывистые склоны, от которых на равнину падала густая тень. Караван двигался в этой тени, вдоль пронзающих небо утесов, защищенный от света и жара висевших на юге солнц. Здесь было прохладнее и легче дышалось, здесь росли деревья и кусты, но то, что Ивар считал благом, пугало остальных. Привычные к зною шас-га мерзли, кутались в плащи и с тревогой озирали небосвод, лишенный божественного присутствия Уанна и Аукката. Пыльные тучи над головой исчезли, ибо вулканы остались западнее, и в вышине ветер гнал лишь клочья серых облаков. Те, что пониже, тянулись к востоку неторопливо, сопровождая караван, и среди них Ивар мог различить свое облачко, белесую иллюзорную мглу, скрывавшую флаер. За ним, будто привязанные, плыли еще с десяток, погуще и потемнее.
В этот день Киречи-Бу не спал в фургоне, а, усевшись рядом с возницей, разглядывал каньоны и утесы да шептал заклятия, требуя помощи у Гхарра, Духа Ветра, и Хатта, Духа Камней И Скал. Наблюдая за ним, Ивар усомнился в прежнем своем мнении насчет мифических гонцов вождя – похоже, они таки добрались до шамана и дали ему необходимые инструкции. Ппаа явно что-то искал – а что он мог искать, кроме тайной дороги через горы? Этот путь начинался в каком-то приметном ущелье, но куда он вел, Тревельян не мог себе представить. Через перевалы, где нет воздуха, где царствуют смерть, тишина и жуткий холод? Нелепость! В обледеневшую пещеру, что протянулась под хребтом на сотни километров? Еще нелепее! Однако он дождался, когда спутник выйдет в зенит, и прошептал в ухо трафору команду: связаться с сателлитом и просканировать местность. Результаты, как и ожидалось, были отрицательными: уйма пещер, но ни одной глубже трех-четырех километров.
Постепенно его охватил охотничий азарт вместе с чувством острой неудовлетворенности, едва ли не обиды. Вероятно, в этот день или на следующий он разберется с загадкой прохода и с тайной спящей воды – разберется, когда попадет в нужное место, ткнется в него носом. Но это равнялось поражению. Это означало, что его разум и опыт ничего не могут подсказать, что, предприняв эту вылазку и следуя за колдуном, он просто расписался в собственном бессилии. Вспомнив о предке-командоре, он вновь ощутил свое одиночество; был бы с ним Советник, вместе что-нибудь бы да придумали, мелькнула мысль. Но дед
