сожалению, сэр, ни «Африка», ни «Азия» не видят спутники внешней планеты — для них она по другую сторону солнца. Здесь, — ксенолог кивнул на экраны, — обобщены результаты только наших наблюдений, и могу сказать, что из приборов и программ я выжал все.
— Есть какие-то гипотезы?
Ксенолог усмехнулся:
— Целый десяток. Космический рудник, поселение или целый город, колония преступников, завод по переработке сырья, станция, с которой следят за внешней планетой, военная база или все это вместе взятое.
— Возможно, объект не имеет отношения к фаата, — добавил Ибаньес. — Странное природное явление или артефакт даскинов... Подойдем поближе, выясним.
— Сейчас не подойдем. — Врба поднялся. Он был сухопар и очень высок, на голову выше своих подчиненных. — Доктор Ибаньес, доктор Асенов... — Легкий наклон головы. — Благодарю вас. Хоакин, перешлите все результаты на корабли эскадры. Вы свободны.
— Да, командир.
Ибаньес и Асенов покинули зону совещаний. Коркоран поглядел вверх: там, на потолочном экране, во всю ширь раскинулось звездное небо. Вид был не таким впечатляющим, как на Земле или Гондване, — пропасть, что разделяла пару галактических рукавов, казалась мрачной рекой, разметавшей напором мрака слабые искорки звезд. Оранжевое солнце Роона и Т'хара, пока еще безымянное, выглядело самым ярким огоньком среди тлеющих углей этого небесного костра. На фоне тьмы просматривались силуэты трех крейсеров — ближе всех «Австралия», за ней «Америка» и «Антарктида». «Литвин», пристыкованный к борту «Европы», оставался невидимым.
— Мы останемся здесь и будем ждать, — произнес коммодор. — Ты пойдешь к Роону. Наверняка это более населенный мир, центр местной цивилизации... Впрочем, это не приказ, только предложение. Посоветуйся с Зибелем, Пол. У Т'хара есть свои преимущества — о нем мы имеем хоть какие-то данные. Примерно ясно, что тебя там ждет.
Посоветуйся с Зибелем... Оторвавшись от созерцания звездного неба, Коркоран посмотрел на лицо коммодора. Оно было невозмутимым. Знает или не знает?.. — мелькнула мысль. Судя по ментальным импульсам Врбы, не содержавшим особых эмоций, в тайну Зибеля он не был посвящен. Что-то — быть может, чувство предвидения, пробудившееся так внезапно на корабле сильмарри, — подсказывало Коркорану, что этот секрет известен лишь ему. О причине такого доверия он не желал задумываться. Конечно, Зибель его друг, однако...
— Мы обсудим с Зибелем маршрут, но думаю, сэр, что ваша рекомендация верна, — сказал он. — На Т'харе одна правящая Связка, на Рооне, если Йо не ошиблась, их три. Три континента и три Столпа Порядка. Больше возможностей, больше информации.
— Информация, да... — Взгляд Врбы, скользивший по массивному корпусу Болтуна, стал задумчивым. — Прежде всего мы нуждаемся в информации, ибо знаем слишком мало. Врага необходимо изучать. Вдруг при ближайшем рассмотрении он из врага станет союзником или хотя бы нейтральной стороной, как лоона эо... Поэтому не будем торопиться с метателями плазмы и аннигиляторами. Это слишком сильные средства, Пол. Я бы сказал, необратимые.
Он смолк, уставившись на экраны, где все еще маячил темный расплывчатый силуэт Обскуруса. Мысли, кружившиеся в его голове, были понятны Коркорану: Врба вспоминал о брате и отце, погибших в Сражении у Марсианской Орбиты, о разрушенной Праге, о миллионах жертв, об умерших и искалеченных — он вспоминал об этом и боролся с ненавистью. Для него, пожалуй, самым простым решением был бы аннигилятор, но правом мести он пользоваться не желал. Во всяком случае, пока.
— Вы хотите, чтобы я высадился? — спросил Коркоран после долгого молчания.
— Да, если сочтешь необходимым. В твоем распоряжении неделя и модуль фаата. Кроме того, ты знаешь их язык и в некотором смысле сам... — Врба не договорил. — Можешь не вступать в контакт, нам скорее нужны разведка и геополитический обзор. У них нет городов, но должны быть промышленные центры, пункты управления, узлы обороны, астродромы, места скопления тхо и представителей высшей касты... Если на Рооне три Столпа Порядка, то нет ли между ними разногласий? Возможно, один из них более миролюбив, чем другие? Более толерантен? Более склонен к сотрудничеству? Как-никак, мы — люди, и они — люди.
— Я понимаю, сэр. — Коркоран кивнул, и память услужливо подсказала еще одну деталь их первой встречи — там, на верфи DX-51. «Что я должен буду делать?» — «Все, что потребует ситуация...» Возможно, приземление на Рооне являлось делом бесполезным и самоубийственным, но попытаться все же стоило. Врба был прав: аннигилятор — аргумент необратимый.
Коммодор повернулся к экранам, где маячила глыба Обскуруса, и сказал:
— Еще одно: взгляни, что они там мастерят. Только аккуратно, не обнаруживая своего присутствия. Загрузишь на борт десяток «филинов», выпустишь, если нужно понаблюдать.
— Связь с эскадрой через информзонды? — спросил Коркоран. — На тот случай, если нам не удастся вернуться?
— Да. Но я надеюсь, что вернуться вы сможете. — Врба расстегнул клапан нагрудного кармана и вытащил пакетик с крохотным чипом, похожим на золотую чешуйку. — Вот, возьми. Здесь программа для киберхирурга.
Коркоран поморщился.
— Будет ставить импланты? Боюсь, это не понравится моей жене!
— Никаких имплантов. Ты похож на фаата, только волосы рыжие, а глаза серые. Это подкорректируем. Будешь красавцем-брюнетом вроде Ибаньеса. Супруга не обидится.
— Зато дети могут не узнать, — пробурчал Коркоран и, отдав честь, отправился на свой корабль.
Внешняя планета висела на обзорном экране, словно туманный шар молочного стекла, тронутый кистью живописца: где-то добавлен розовый мазок, где-то — голубой или коричневый. «Коммодор Литвин», крохотный кузнечик, прыгнувший из тьмы кометного облака к белой опалесцирующей сфере, с каждым часом нагонял ее, словно падая в устье гигантской шахты, наполненной тусклым светом и беспорядочным движением цветных полос и пятен. Казалось, что шахта прорезана в черном обсидиане космической тьмы и ведет на такие окраины Вселенной, куда не добирались даже древние даскины.
Шла вахта Оки Ямагуто, второго навигатора; с ним дежурил Ба Линь. Двое других пилотов, Бо Сантини и Егор Серый, находились в кают-компании вместе со старшими офицерами, наблюдая, как вырастает белесое пятно и постепенно превращается из плоского диска в нечто объемное, выпуклое, окутанное плотным слоем атмосферы, метановыми тучами и аммиачными облаками. Этот мир, родич Юпитера по массе, объему и химическому составу, внешне на него не походил — планета вращалась медленнее, была не так сильно сплюснута у полюсов и не имела ничего похожего на Красное Пятно и систему полос, параллельных экватору [
Клаус Зибель, сидевший под портретом коммодора Литвина, поднялся и стал заваривать кофе. Делал он это мастерски — очевидно, набил руку за несколько веков. Ароматные запахи поплыли в воздухе, тонко зазвенел фарфор. Зибель, наполнив чашки, первую с поклоном передал Селине. Затем наступила очередь Коркорана и пилотов. Туманов, отказавшись от кофе, отоварился соком в распределительном автомате, выпил его залпом и буркнул в иитерком:
— Оки! Спутники уже видны?
— Только крупные. Уточняю их траектории.
— Помочь?
— Сам справлюсь. Кстати, есть данные спектрального анализа.
— Хотелось бы взглянуть, — сказал Коркоран, прихлебывая кофе.
