глазами. Саймон потянулся к клавишам. Их, разумеется, не требовалось нажимать, только коснуться, но ощущение было таким, будто под пальцами теплый и гладкий пластик.
На этот раз Паскаль-Иаков откликнулся без промедления, голосом, а не надписью на экране. Его баритон звучал с легкой обидой.
— Ты уходишь? Ты недоволен своими снами? Жаль… Я так старался…
— Я доволен, — сказал Саймон. — Я очень доволен и хочу поблагодарить тебя.
Ты мне помог, Паскаль.
— Помог? Чем же?
— Не будем это обсуждать. У людей, Паскаль, свои проблемы… у меня и у других… Я думаю, ты понимаешь. Твоим хозяевам тоже что-то мешало?
Раздался странный звук — Саймон готов был поклясться, что Паскаль вздыхает. Причем с явным сожалением.
— Мешало, — вымолвил он, помолчав. — Ты верно понял, мешало. Ты — человек и лучше меня разбираешься в человеческих побуждениях… гораздо быстрее и вернее… А мне пришлось размышлять над ними долгие годы. Правда, у меня иное восприятие времени… Время для меня не столь важный фактор, как для людей.
Саймон затаил дыхание. Туман над последним из секретов Сайдары рассеивался.
— Значит, ты размышлял долгие годы, Паскаль? — произнес он. — И каков же результат? К какому выводу ты пришел?
Снова раздался вздох — вернее, его имитация, настолько искусная, что Саймон, закрыв глаза, не отличил бы Паскаля-Иакова от человека.
— Они были праведниками, — раздался негромкий голос компьютера. — Они обитали здесь как в раю… Трудились, молились и не грешили… — Паскаль сделал паузу и закончил:
— Но быть праведником так скучно! Лучше спать и видеть грешные сны…
КОММЕНТАРИЙ МЕЖДУ СТРОК
— Готов проинформировать вас, леди и джентльмены, что проект “Земля” вступил в решающую фазу, — произнес Директор. — Установка, созданная транспортниками, работает, и мы осуществили первую из намеченных операций. Рейд прошел вполне успешно. — Он поджал сухие губы, оглядел сидевших за столом — женщину и двух мужчин — и добавил:
— Разумеется, эти факты строго конфиденциальны, относятся к категории “А” и разглашению не подлежат.
— Нас об этом предупреждать не нужно, Свен, — пробурчал представитель России, и его украинский соратник согласно кивнул, пощипывая вислые усы. Леди Дот, последняя из участников совещания, сидела с невозмутимым видом, уставившись в некую точку на пиджаке Директора — как раз в области левого нагрудного кармана.
Николай Москвин, российский резидент ЦРУ, был немолодым густобровым и полноватым, с обвисшими щеками и крепкой квадратной челюстью. Такое обличье являлось традиционным для российских политиков и генералов во все эпохи и при любых общественных системах. И. хоть теперь Россия была страной демократической, русские по-прежнему желали видеть на высших постах не женщин, а мужчин, не Молодых, а старых, не худощавых и обаятельных, а внушительно полных и мрачных. Этот национальный обычай соблюдался даже в российском филиале ЦРУ, которым руководил Москвин. Что до Конопченко, украинского эмиссара, то он казался слегка расплывшимся изданием коллеги из России и глядел еще более мрачно, сосредоточенно и серьезно.
Побарабанив пальцами по краю стола, Москвин спросил:
— Мы можем ознакомиться подробней с деталями этого рейда? Какой объект был выбран, как сформулировано задание, кто исполнитель и каковы результаты?
Директор кивнул.
— Разумеется, Николае. Исполнитель — пятьдесят четвертый, объектом выбрана Сайдара, в предписании — четыре позиции, выполнены все. С подробностями вас ознакомит Хелли. Когда мы закончим с основными вопросами.
— Пятьдесят четвертый — Тень Ветра? Кажется, американец? — поинтересовался Конопченко, оглаживая усы. — Почему был выбран именно он? На мой взгляд, Казак ничем не хуже.
— Как и наш претендент, — хмуро добавил Москвин.
— Потому, что этот вопрос находится в моей компетенции, — сухо напомнил Директор. — Первую стадию проекта осуществляет главная штаб-квартира.
— Но не вторую! — Москвин поднял палец. — Все, что касается Старой Земли, мы решаем коллегиально!
— По этому поводу вы и вызваны. Вы, Николас, и коллега Конопченко. — Фамилию украинского эмиссара Директор произнес чуть ли не по слогам — славянские фамилии давались ему тяжелей имен, которые почти всегда можно было переиначить на привычный лад. Он повернулся к Леди Дот:
— Ориентировку, Хелли.
Тонкие губы женщины шевельнулись.
— Мы располагаем сейчас тремя подготовленными агентами экстра-класса. Я имею в виду — специально подготовлен ными для предстоящей операции…
— Простите, — Москвин тяжело шевельнулся в кресле, — их, если не ошибаюсь, было четверо?
— Да. Было четверо. Хромой Конь погиб. На Сицилии-2. — Леди Дот говорила отрывистыми фразами, словно нажимая спуск “амиго”. Закончив, она вопросительно взглянула на Директора. Тот кивнул. — Итак, трое. Андрей Божко, кличка Казак, Анвер Ходжаев, кличка Карабаш, Ричард Саймон, кличка Тень Ветра. Имеется еще две группы — на стадии обучения. Они пока что для нас бесполезны.
Выбирать придется из трех имеющихся кандидатов.
— Все-таки я этого не понимаю, — заявил Конопченко. — В нашей системе — сотни отличных агентов с великолепным послужным списком. Преданные, опытные люди… Почему мы должны выбирать из трех? Почему не из трехсот?
— У этих парней есть необходимые физические данные, — пояснил Директор. — Очень сильны, выносливы и обладают еще одним качеством… — Он возвел глаза к потолку и усмехнулся. — Я бы назвал его жизнестойкостью… да, способностью выживать в самых экстремальных ситуациях. К тому же переход с помощью установки ИТ, как и предполагалось, сопряжен с чудовищными нагрузками. Те триста преданных и опытных, которых вы упомянули, — теперь глаза Директора Уставились на Конопченко, — имеют шанс превратиться в триста свежих трупов.
— Я считаю, у нас вполне достаточно претендентов, — сказал Москвин, воинственно выпятив челюсть. — Их даже слишком много. По сути дела, рассматривать надо лишь двоих — Ходжаева и этого Божко. Иные варианты исключены.
— Вы слишком категоричны, Николае. — На морщинистом лице Директора отразилось неодобрение.
— Отчего же? Вопрос о проникновении на Землю — проблема политическая.
Прежде всего — политическая! И вы понимаете это не хуже меня, Свен. Как принято считать, источником всех неприятностей — я говорю о блокировке Пандуса — явился Русско-украинский конфликт… — глаза Москвина скользнули по лицу Конопченко, — конфликт, возникший в Эпоху Исхода из-за Донецка, Харьковской области, Одессы и крымских городов. Они так и не были эвакуированы, а Земля внезапно превратилась в Закрытый Мир, где, по нашим предположениям, доминируют либо русские, либо украинцы — смотря кто одержал верх в перечисленных мной регионах. Вся остальная планета, не считая пустынь, джунглей и тундры, — руины и кратеры, кратеры и руины… На фоне этого разора потенциал нескольких городов, сохранивших промышленность и население, обеспечивает всемирную гегемонию… Либо русских, либо украинцев! И разбираться с этим делом обязаны наши посланцы.
— Карабаш — не русский, — проскрипел Конопченко. — Карабаш — татарин.
— Из российского города Астрахань, — возразил Москвин. — Русским языком он владеет лучше,
