— Безусловно, — мгновенно откликнулась контора «Дименс и Брендин». — Экспертом на суде может считаться любой человек, названный таковым одной из сторон. Естественно, другая сторона может вызвать в противовес другого эксперта, и уже суд будет решать, кто из них… гм… более эксперт.
Джерри повеселел, отбросил длинные волосы со лба и встал возле кресла Никки в независимой позе.
Директор же, наоборот, с помрачневшим лицом стал называть присутствующих. «Коричневые» люди с малоподвижными физиономиями оказались охранниками-педагогами из колонии для детей-правонарушителей, как и обещал вчера громила. Эта колония являлась формально не тюрьмой, а некой помесью клиники для подростков с антиобщественным поведением и социального центра, где дети ожидали рассмотрения своих дел в суде. Поэтому попасть туда можно было действительно очень быстро, а вот выйти… замки на тамошних воротах ничем особенным не отличались от тюремных. Женщина в синем костюме представляла Детскую комиссию, ведавшую центрами по поиску новых семей, или, проще говоря, сиротскими приютами. Считалось, что они получше, чем колонии, но всё равно мерзость — уже самим фактом своего существования.
По окончании процедуры знакомства директор снова бесцеремонно потребовал от Никки объяснений. Она холодно улыбнулась ему:
— Стакан воды, пожалуйста! — Не то чтобы ей хотелось пить, но Никки полагала, что урок хороших манер полезен даже таким взрослым дядям.
Пока ей наливали воду, она повернулась к полицейским и спросила:
— У вас есть с собой оружие?
Старший из полицейских удивился:
— Конечно! И что?
— Будьте настороже, — безмятежно сказала Никки.
Тут громила не выдержал и заявил на всю комнату:
— Что за комедию она тут ломает? Напоминаю, что эта буйная мисс, кроме всего прочего, — алкоголик с многолетним стажем. И сейчас нас будут потчевать порцией горячечного бреда!
— Ага, — улыбнулась довольная Никки, — кое-кто занервничал и даже стал забегать немножечко вперёд… Мистер Джембовский, если ваш начальник — хе-хе! — безопасности ещё раз перебьёт меня или хотя бы просто откроет рот, пока я не закончу, то я немедленно подключаю это совещание к прямой трансляции не только для моих адвокатов, но и для Лунного Телеканала Новостей. Робби, приготовься… Вам нужна такая реклама?
— Замолчите, Джонс! Будете выступать, когда вам предложат! — рявкнул на своего сотрудника побледневший временный директор.
— Очень хорошо, — и Никки повернулась к неожиданно засветившемуся настенному экрану. — Это изображение с видеокамеры третьего подземного этажа. Запись сделана два дня назад. Робот-ремонтник стоит на его обычном месте между стеллажами.
— При чём тут позавчерашние видеозаписи? — не выдержал директор.
— Настоятельно рекомендую и вам поменьше суетиться, господин директор, — отрезала Никки, — помолчать и послушать, тогда вы не будете выглядеть… таким временным.
Директор сжал рот в тонкую линию и стремительно покраснел.
Изображение робота исчезло с экрана.
— Два дня назад камера перестала работать. Охранники решили, что это обычная неисправность… через полчаса камеру заменили, и изображение восстановилось.
На стене снова появился Железный Дровосек на фоне стеллажей.
— Сравним положение робота до и после ремонта камеры, — продолжила Никки слегка скучающим тоном учителя, объясняющего решение задачи тупым ученикам.
На экране быстро сменялись старый и новый кадры — и все увидели, что на новом кадре левая рука робота слегка поднялась, а также исчез моток провода, раньше валявшийся у ножного шасси.
— Робот данной конструкции не пританцовывает в выключенном состоянии. Ежу понятно, что с роботом кто-то поработал, предварительно испортив камеру наблюдения. Теперь о вчерашнем дне, — перешла Никки к главному. — В 9.16 утра я зашла в лифт на пятом этаже, чтобы поехать в кафе, и нажала кнопку первого этажа.
На схеме маленькая фигурка в лифте двинулась вниз.
— В этот момент кто-то с центрального пульта перехватывает управление лифтом. Тот проезжает кафетерий и опускается до технического уровня. Все видеокамеры на подземных этажах сразу же отключились. Когда я вышла из лифта, его дверь немедленно закрылась, он был поднят на нулевой этаж и полностью обесточен. Лифт сам стал недоступен, да ещё и перекрыл собой шахту. Одновременно все двери, ведущие на нижние этажи, оказались наглухо закрытыми по аварийному коду. Может, кто-нибудь попытается утверждать, что это случайные совпадения или что это всё я проделала сама? — спросила саркастически Никки. — Я вчера слышала что-то подобное… Кстати, в этом госпитале прекрасные нейроспециалисты — они могут оказать нужную помощь в восстановлении логических связей.
Молчание.
— Теперь реконструкция вчерашних событий, — уверенно продолжала Никки. На экране появился план склада сверху. — Это несложно, — добавила Никки, — ведь всё происшедшее на складе записано видеокамерами моего компьютера.
И эта новость неприятно поразила некоторых присутствующих.
— 9.19 — к лифту подъезжает робот, вы видите его изображение справа. Я не могу вызвать лифт и вежливо прошу помощи, но вместо этого он включает плазменный резак. Я начинаю пятиться в проход между стеллажами, а эта железная скотина выстреливает в меня очередью пятидюймовых гвоздей. Один разрезает мне плечо…
Оба полицейских напряглись и выпрямились в креслах внимательно глядя на настенный монитор. Фигурки на схеме задвигались. Трансляция видеозаписи Робби занимала часть экрана, правда, изображение здорово прыгало. Никки невозмутимо продолжала:
— … Я играю с роботом в пятнашки… вторая очередь гвоздей проходит мимо. Если кто-нибудь недоверчивый сочтет показанные кадры просто анимацией, то он может вооружиться клещами и найти на складе множество доказательств моим словам. Эти доказательства забиты по самую шляпку в ящики и полки… Здесь я пытаюсь позвать на помощь по коммуникатору кресла, но он не сработал, что необычно для такого надёжного устройства. Вызов прошёл только с моего личного компьютера. Робот пробивается ко мне сквозь стеллажи, роняя всё, что только можно уронить… Теперь вы знаете, кому предъявить счёт за разбитое оборудование… Робот снова стреляет… Тут я бросаюсь в него молотками и крашу его в более весёлый цвет… На этом перекрестке ещё одна очередь попадает в спинку кресла и снова ранит меня, уже сильнее…
Большая Тереза невольно охает при виде никелированного гвоздя, глубоко пробившего кресло и спину Никки.
— Потом я попадаю в тупик… Кресло опрокидывается… Я лечу дальше и ударяюсь о стену… Тут изображение здорово скачет — это мы с Робби галопом ползём под стеллаж… 9.26 — железный болван настигает упавшее кресло, расстреливает его всем боезапасом и крошит резаком. Не обнаружив ничего в кресле, робот снова ищет меня…
Напряжение в комнате достигло предела: все, затаив дыхание, смотрели за стремительно раскручивающимися на экране драматическими событиями. Красное лицо громилы Джонса блестело от пота.
— … Этот маньяк увидел меня и начинает крушить пол с оборудованием. Всем хорошо видно, кто разбил ваши приборы? 9.30 — робот попадает под электрический высоковольтный разряд, выходит из строя и переходит в категорию утиля. Вот и всё.
На последних секундах фильма робот ломал полки, а потом взрывался, как будто съел хорошую гранату. Шаровой молнии на кадрах видно не было.
— Да, забыла про конец, — улыбнулась Никки.
На весь экран появился начальник охраны, гаркнувший:
— Что за погром вы здесь устроили?!
И голос Никки за кадром:
— Тереза, и такие идиоты работают в вашей охране?
Оскорблённая физиономия Джонса застыла на стене, а в комнате захохотали, отходя от напряжения последних минут. Смеялись все, за исключением яростного Джонса. Тот не выдержал обет молчания и вскочил на ноги:
— Это всё фальшивка — от начала до конца!
Большая Тереза встала во весь немалый рост, вплотную подошла к Джонсу и сказала таким свирепым голосом, что здоровенный охранник попятился:
— Я вчера лечила раны этой девочки и свидетельствую, что она чудом избежала смерти. Гвоздь остановился в нескольких сантиметрах от её сердца! Эти ранения — тоже фальсификация?! Как вы — начальник безопасности! — могли допустить такое в нашем госпитале?! Испорченные камеры, неработающие лифты, взбесившиеся роботы!..
Джонс скис на глазах и сел на свой стул. Зато поднялся старший полицейский:
— Именем Лунной Республики открываю судебное дело номер 112 643 по факту покушения на убийство и нанесение телесных повреждений пациенту Лунного госпиталя Николь Гринвич, а также причинение ущерба имуществу госпиталя. Дело включает обвинение против начальника службы безопасности госпиталя Биллроуза Джонса за халатность при исполнении служебных обязанностей, повлекшей вышеперечисленные факты. Формулировки предварительные.
Полицейский посмотрел на Никки:
— Мисс Гринвич, прошу вас переслать мне эти материалы. Не могли бы вы прояснить два вопроса — как вам удалось достать служебные записи с видеокамер госпиталя? И насчёт этого электрического разряда — я никогда не видел, чтобы короткое замыкание могло вызвать такой… взрыв.
— Показанные материалы уже посланы вам, офицер Горбин, — спокойно сообщила Никки. — Записи с камер и информацию о работе центрального пульта я раздобыла через компьютерную сеть госпиталя… правда, никого не спрашивая, но, насколько я понимаю, никакого нарушения закона я не совершила. Если понадобится, то мой адвокат может добиться официальной выдачи этих данных — ведь там содержится информация, имеющая отношение ко мне лично.
— Безусловно! — взволнованным голосом подтвердил адвокат Дименс.
— Про сгоревшего робота ничего не хочу добавить. Его останки в вашем распоряжении, и вы найдёте там только копоть и следы электрического разряда — уверяю вас, что на завтрак я хожу без гранатомета. Кстати, я ещё не закончила свои… э-э… свидетельские показания.
— Внимательно слушаю вас. — Офицер Горбин снова сел, при этом он отодвинул кресло так, чтобы видеть всех присутствующих в комнате.
— По заключению моего эксперта по кибернетике, подготовка робота к нападению производилась с помощью высококлассных программистов. Таких в
