Оказывается, командующий Восточным фронтом М.А. Муравьев разработал план, по которому армия Тухачевского должна была нанести по Сызрани отвлекающий удар, а по Самаре — главный. В начале операции Сызрань действительно взяли на несколько дней, а затем Муравьев изменил советской власти и вся операция захлебнулась.
Обстоятельно проанализировав восхождение Тухачевского на командные должности, Г.В. Смирнов приходит к выводу: «Стремление приукрасить события, представить себя в выгодном свете, пустить пыль в глаза было свойственно Михаилу Николаевичу не только в молодые годы. Оно сопровождало его на протяжении всей жизни и породило множество связанных с его именем легенд, вольно или невольно распространяемых, развиваемых и дополняемых многочисленными почитателями и биографами. Но стоит попытаться привести эти легенды в согласие с житейской логикой и здравым смыслом — и меркнет обаятельный образ блестящего военачальника, усиленно насаждаемый лукавыми или искренне заблуждающимися людьми…»
Уже после отстранения Троцкого от власти Тухачевский попытался разрабатывать стратегические планы агрессивных действий против Польши в духе идеи мировой революции. 28 марта 1927 года, находясь на посту начальника штаба РККА, Тухачевский писал военному атташе СССР в Германии Луневу о необходимости формировать красные вооруженные силы в треугольнике Киль—Бреслау—Штольп. Им следовало — по этому плану — не только соединиться с наступающими войсками РККА в Польше, но в первый период также отвлекать внимание Польши к ее западной границе. «При известных условиях, возможно, будет даже необходимо открытое наступление красных немецких формирований на польскую границу со стороны коридора с целью вызвать общие политические осложнения в Западной Европе».
Столь грандиозные геостратегические планы он предполагал осуществить в союзе с Германией, а также Италией и Венгрией.
В данном случае Тухачевский рассуждает не как военный, а как политик, причем недальновидный, упоенный собственными планами и не способный оценить реальную ситуацию. Возможно, ему не терпелось отомстить полякам за то сокрушительное поражение, которое они нанесли его армии в августе 1920 года. Кстати, тогда поражение Красной армии было во многом предопределено неспособностью Тухачевского реально оценивать обстановку и осмысливать поведение противника.
Вот, к примеру, что пишет о том эпизоде бывший генерал Г. Иссерсон (между прочим, поклонник Тухачевского): «Тухачевский по своей молодости и недостаточной еще опытности в ведении крупных стратегических операций в тяжелые дни поражения его армий на Висле не смог оказаться на должной высоте. В то время, как на Висле разыгрывалась тяжелая драма и когда обессиленные войска Западного фронта без патронов и снарядов, без снабжения и управления сверху дрались за свое существование, прижатые к восточно-прусской границе, Тухачевский со своим штабом находился глубоко в тылу. Все его управление ходом операции держалось на телеграфных проводах, и когда проводная связь была прервана, командующий остался без войск, так как не мог больше передать им ни одного приказа. А войска фронта остались без командующего и без управления. Весь финал операции разыгрался поэтому без его участия».
Самое удивительное, что даже поражения не помешали Тухачевскому получать повышение по службе. Его немецкий знакомый, генерал-майор К. Шпальке, по этой причине предполагал в нем «чрезвычайную способность подстраиваться, позволившую ему обойти стороной неисчислимые рифы в водовороте революции».
Заметим, что Тухачевский сумел «подстроиться» к Сталину, который утвердил его летом 1931 года заместителем председателя РВС СССР и начальником вооружения РККА. Через два года он был награжден орденом Ленина и принимал военный парад на Красной площади 7 ноября 1933 года. Еще через два года ему присвоили высшее воинское звание Маршала Советского Союза…
Впрочем, на этом следует остановиться, перейдя к другой теме. Мы еще не завершили рассказ о заговорах и оппозиционных группировках первой половины 30-х годов.
Конечно, мы наметили лишь наиболее общие черты портрета Тухачевского. Следовало бы упомянуть, что он был активным участником подавления Кронштадтского мятежа весной 1921 года, а чуть позже руководил зверскими карательными операциями в Центральной России, подавляя крестьянские восстания с отменной жестокостью.
Так или иначе, личные качества Тухачевского, его умение «подстраиваться» к высокому начальству и делать свою карьеру, беспринципность (служил, если надо, и Троцкому, и Сталину; тысячами убивал не только восставших, но и мирных русских крестьян, терроризируя население)— все это делает обоснованными его претензии на лавры «Красного Бонапарта», его способность планировать государственный переворот. Однако возможности и способности еще не доказывают того, что заговор, в котором он был одним из лидеров, действительно существовал, а не был, как полагают некоторые историки-публицисты и политики, «организован» органами НКВД по указанию Сталина. Однако об этом — чуть позже.
До убийства Кирова
Четвертое десятилетие XX века в СССР можно разделить — по взаимоотношениям Сталина и оппозиции — на две части. Первая закончилась на исходе 1934 года выстрелами в Смольном. До этого момента внутрипартийная борьба велась главным образом политическими методами.
В Политбюро тогда сформировалось руководящее ядро: Сталин, Молотов, Каганович, Киров. К ним примыкали не входившие в этот орган секретарь ЦК П.П. Постышев, председатель Центральной контрольной комиссии А.А. Андреев и некоторые другие.
О том, как относились оппозиционеры к этим людям, можно судить по сообщению Б. Резникова в ЦК ВКП(б) о совещании группы Сырцова Сергея Ивановича, члена ЦК, председателя СНХ РСФСР. Вот что, судя по этому документу, говорил Сырцов:
«Политбюро — это фикция. На самом деле все решается за спиной Политбюро небольшой кучкой, которая собирается в Кремле, в бывшей квартире Цеткиной (Клары Цеткин. —
Далее он сказал, что тов. Ворошилов отшит от работы, его заменили Уборевичем, человеком беспринципным, дьявольски самолюбивым, явным термидорианцем…
Как видим, речь идет о противодействии главным образом двум деятелям: Сталину и Уборевичу. Получив такой «сигнал», Сталин, конечно же, должен был подумать не только о том, чтобы «обезвредить» группу Сырцова, но и обратить серьезное внимание на кандидатуру Уборевича. Тем более, что арестованный Каврайский дал в ОГПУ по этому эпизоду такие показания:
«Т. Сырцов отметил, что т. Ворошилов по сути дела в Наркомвоене не работает — всеми военными делами занимается главным образом тов. Уборевич, который, как известно, при выборах в ЦК получил несколько сот голосов против. Это в случае интервенции представляет особую опасность в смысле возможности проявления бонапартизма».
Все эти события относятся к концу октября 1930 года. Вместе с Сырцовым выступал (подпольно) против Сталина В.Г. Ломинадзе — бывший в 20-е годы лидером компартии Грузии, затем Коммунистического интернационала молодежи и руководителем большевиков Закавказья.
Какие же кары последовали после того, как был раскрыт антисталинский блок Сырцова— Ломинадзе? Политбюро решило не выносить сор из партийной избы. Оба деятеля отделались только
