Объяснила она, что значит до обеда триста сделать. Метода проста:
Молодая женщина останавливает машину, конечно, из приличных, желательно иномарок. В машине наскоро создает атмосферу той самой доверительности. Что ее создавать? Водители только о ней и мечтают. Желательно уже и о свидании договориться. Подъезжая к заказанному месту, просит по возможности подождать ее, потому как остался последний рубль (или — три), а надо бы еще чуток проехать.
Тут уже проявляли себя мужчины: кто — десятку предлагал, кто — двадцать пять. Я их понимаю. Как не помочь понравившейся женщине, с которой уже договорился о свидании. Обеспечить радужные перспективы.
Женщина — не без гордости. Упрямится, спорит, но в конце концов уступает — слабое создание как-никак.
Вот и все. Мало ли, по какой причине не являются на свидание?.. Да и кто кому сделал одолжение, взяв деньги?..
Переборщила Грэт.
Подвернулся сластолюбец, всучивший двести пятьдесят. Запомнил, где высадил. В милицию скорее всего он и заявил, приметы дал. Теперь у дома засада, слава богу, она бдительность не утратила.
Призналась:
— Ты меня тем и подкупил, что не клюнул, когда я на бульваре тебя встретила. Помнишь, в иномарке ехала? Знала, что не жмот и бабки были, а — не дал... И ту Кристину отловил и не обидел. Тоже понравилось.
Думаете, это все?..
Для женщин, имевших в чтении интерес только к методе регулирования благосостояния, пожалуй, все.
Грэт не уехала. Предложил ей нечто поинтересней. Стать женщиной-шулером. Она согласилась. Еще бы!.. Ведь этого она в своей жизни пока не пробовала.
Любой наставник о такой ученице может только мечтать. Ни слова поперек, всегда, в любой ситуации, полное внимание, сосредоточенность.
Мне могло, к примеру, приспичить излагать некий совет, правило, закон в момент, когда она чистила зубы. Щетка замирала в ротике, полном пасты, круглые, спросонья не подкрашенные глазенки по-щенячьи преданно смотрели на меня в зеркало. Такая же готовность к восприятию в момент, когда готовила обед, или смотрела интересный фильм, или уже дремала, засыпая.
Как мужчина с женщиной мы так и не сблизились. Мне уже было неинтересно. После всех этих кинутых-покинутых. Брезгливость чувствовал. Не к ней — к ним.
Риту это не смущало. В самом начале в двух словах обсудили пикантную тему; дескать, для дела будет лучше, если воздержимся, — и больше к ней не возвращались.
Технику владения колодой она осваивала с обидной скоростью. Обидной потому, что в свое время я считал себя ужасно скороспелым и перспективным. Если взять меня давнего, начинающего, то в сравнении с этой девчонкой я был второгодником из школы для умственно отсталых рядом с самой одаренной ученицей спецшколы для вундеркиндов.
Конечно, это радовало. Не то слово... Дух захватывало от ее успехов.
И главное, я знал: у нее получится и все остальное... Все, что предваряет игру, и все, что следует после ее завершения. Да уж, в этих способностях ученицы сомневаться не приходилось.
Два месяца она не выходила из моей квартиры — готовила, убирала, стирала...
Мне пришлось пойти на некоторые жертвы. Чтобы Рита-монахиня не чувствовала себя ущемленной, вопросы личной жизни решались по мере их поступления, но — не в этой квартире.
Два месяца ее заточения и непрерывных занятий. Осваивались следующие дисциплины: манипуляции колодой, техника разыгрывания раскладов, изучение правил, спецподготовка колоды, стратегия и тактика поведения, контрприемы. Основам психологии и типам игроков особого внимания не уделялось. Понимал, что мой опыт ей не пригодится, придется своего набираться. Преферанс мы оставили в покое: громоздко и долго. К тому же весь расчет строился на игры, где встречаются один на один. Основная игра — «деберц». Довеском, для общего развития, — покер. На мой взгляд, этого было достаточно.
Мы не обсуждали долю каждого из нас в будущих доходах. Рита пару раз пыталась затронуть тему дележа, причем из этих попыток успел я понять — мне сулят львиную долю... Попытки пресек. Больше всего меня интересовало в происходящем — реализация давней мечты. Мечта — светлая, романтическая мечта, пронесенная через все перипетии карьеры, — была близка к осуществлению. Какие тут деньги?!.
Но больше всего беспокоила, конечно, проблема... Как ввести ее в игру?.. К тому же в Одессе ей, барышне на выданье, выходить в свет было нельзя.
Поразмыслив, пришел к выводу: без сообщника нам не обойтись. К тому же светский салон — место, куда ей следовало получить доступ, — был определен.
Та самая хата Монгола, где как раз в это время промышляли мы с Шахматистом. Удобное место: и публика не жлобская, не уголовная, и деньги разыгрываются серьезные. В случае чего мы с напарником подстраховать можем. Как полигон для обкатки — лучше местечка не придумаешь. Но в лоб, незатейливо, вводить нельзя. Белые нитки заметят сразу.
Посоветовались с Шахматистом, посоображали. Пока подопечная, как и подобает приличной женщине-хозяйке, на кухне хлопотала с ужином. За ужином, уже совместно с ней, доработали детали. И тут толковость проявила: Шахматиста подкупила рацпредложениями. Тем, что особых разжевываний не требовала, и тем, что вопросы задавала как раз нужные, которые и нам следовало обсудить.
Шахматист восторг выражать не кинулся, но я-то его знал, видел: изумлен, растерян даже, но доволен. А ведь с самого начала, когда стажерка искусство владения колодой продемонстрировала, хоть опешивши был, но скепсис сохранил. От своей вечной убежденности, что «женщина на корабле — к беде», не отказался.
Купила и сообщника с потрохами. Кто в этом сомневался...
И все пошло по плану.
Среди завсегдатаев клуба «У Монгола» был один, на замашках которого и строились наши расчеты.
Яшка Маляр. Маляром он был примерно таким же, как я или Шахматист. Или Рита. Он держал строительные бригады. Денег мы его не считали, да он их и сам, похоже, не считал. Проигрывал успешно, безболезненно.
Болезненной можно было считать другую его страсть. К женщинам. Судя по его постоянным сетованиям, этот вопрос доставлял ему наибольшие душевные муки. Яшка был молодым еще (до сорока), стройным красавцем шатеном. С благоприобретенным комплексом неполноценности. Он регулярно завязывал долгосрочные романы с проститутками. Причем начинал именно с того, что покупал их на ночь. Потом — влюблялся, требовал любви и верности. Готов был субсидировать эти качества возлюбленных. Страдал и удивлялся, когда узнавал о том, что возлюбленные остаются верны в первую очередь своей профессии.
Комплекс неполноценности Яшки проявлялся в том, что он катастрофически трусил заговорить с женщиной, если не имел гарантии, что разговор она поддержит. Кто может дать такую гарантию? Только профессионалки.
Так и шел он по своей обеспеченной, постоянно чреватой романами жизни. Терпя финансовые и душевные убытки.
Партнером был приятным. Что ему эти деньги?.. Оставив тысячный проигрыш, затевал с соперником беседу по душам. Делился горем, искал сочувствия. Начинал выкладывать наболевшее уже в тот момент, когда выкладывал на стол деньги.
Клиент — из обожаемых. Особенно — мной. Именно меня он облюбовал в качестве собеседника, а значит, и соперника в игре. Считал, что у меня уйма женщин, что они по мне сохнут, завидовал до мольбы в глазах и очень уважал. Считал лучшим советчиком и сочувствующим. Я действительно советовал и сочувствовал изо всех сил. Кстати, роль, которая была уготована ему в плане, могла быть оправдана этим
