Настоящий нетократ – эпикуреец-эгоист. Умение работать в Сети – общественной или электронной – ему нужно только для того, чтобы контролировать утечку знания. А иногда нетократы развлекаются изданием книг о самих себе.
Артемий Лебедев
ГЛАВА I. ТЕХНОЛОГИИ КАК ДВИЖУЩАЯ СИЛА ИСТОРИИ
Известна история о японском солдате, обнаруженном несколько десятилетий спустя после окончания II мировой войны в непроходимых азиатских джунглях, где все эти годы он продолжал свою маленькую войну. По стечению обстоятельств его оставили там, в полном одиночестве. Возможно, ему было приказано оставаться на этом удаленном рубеже до дальнейших указаний, и поэтому он продолжал исполнять свой долг с поразительной преданностью Родине, либо он был просто слишком напуган для возвращения в более заселенные места. Но шло время, и никто не сказал ему, что объявили мир. Поэтому II мировая продолжала бушевать в его воображении.
Не стоит смеяться над этим солдатом. Видимо, он был неправ, но точно так же и мы постоянно заблуждаемся. Он был недостаточно информирован, но разве не то же самое происходит и с нами? Все в той или иной степени являются заложниками противоречивых представлений о том, что происходит за пределами того маленького, близкого мирка, о котором только и можно верно судить. Это не мешает формировать суждения о явлениях, порой настолько сложных, что для их понимания разум является, мягко говоря, ограниченным. Большая часть наших знаний не более чем представление о том, что мы знаем. Действия других людей понятны только в той степени, в какой мы действительно знаем, что они думают или знают. Это не всегда осознается. Несоответствие большинства знаний реальному положению вещей означает, что мы вечно продираемся сквозь дебри непонимания, а это дорого обходится.
Подобно японскому солдату, мы воспринимаем мир умозрительно. Мы вынуждены создавать у себя в голове многослойный фильтр, потому что мир слишком огромен и сложен, чтобы позволить себе бесконечно впитывать знание о нем без ущерба для здоровья. По этой причине мы живем в выдуманном мире, построенном на основе множества упрощенных моделей того, как этот мир выглядит или должен выглядеть. Эти вымыслы призваны заполнить те бездонные пропасти, что пролегают между немногими островками доступного знания. Внутри мира личных фантазий мы думаем и чувствуем, но именно вовне, в коллективной реальности у наших действий есть последствия. Чем сложнее ситуация, тем больше догадок мы вынуждены строить, и тем больше доля вымысла в нашем восприятии реальности.
Зависимость от собственных фантазий имеет порой драматические последствия не только для нас лично, но и для общества в целом. Подобно японскому солдату, мы вслепую пробираемся через темный лес. Реагируем на сигналы, которые едва понимаем и последствия которых видим только отчасти. Важнейшие политические решения порой базируются на весьма шатком основании и имеют последствия, далекие от планируемых. Мы придаем большое значение результатам выражения общественного мнения, например, в форме всеобщих выборов, которое лишь служит проявлением минимального знания о предмете. Так, журналист Уолтер Липман среди других обсуждал эту проблему в двух своих умных и глубоких книгах. Все увеличивающийся дефицит в понимании общей картины происходящего во многом объясняет, почему, например, современные избиратели гораздо лучше разбираются в махинациях с кредитными карточками или злоупотреблении алкоголем отдельных политиков, чем в важных политических вопросах. Символизм помогает, когда реальные проблемы воспринимаются как чересчур сложные. Весь деловой мир постоянно занимается тем, что меняет прогнозы и корректирует решения задним числом, тщательно скрывая, что предыдущие прогнозы и решения были построены на основе скорее вымышленных, нежели реальных концепций, являясь результатом хронического недостатка достоверной информации.
Становиться информированным значит пытаться синхронизировать свою голову и мир. Есть хороший повод для этого – взаимодействовать с окружающим миром легче, когда правильно представляешь механизмы его функционирования. Изучавший психологию фондовых Рынков имеет больше шансов на успех на этих рынках; хорошо знакомый с побудительными мотивами людей имеет больше шансов на успех во взаимоотношениях с ними, и так далее. Каждая ваша ошибка лишь показывает, что мы не были проинформированы так хорошо, как думали или надеялись. Несоответствие между нашим восприятием реальности и восприятием других людей, а равно и между нашими собственными фантазиями и самой реальностью слишком велико. Люди учатся на своих ошибках: принимают их в расчет, и двигаясь вперед, соответствующим образом корректируют свое поведение. Другими словами, используют информацию.
Фантазии могут быть более или менее правдоподобными, более или менее применимыми. Они принимают самые разные формы, от галлюцинаций до научных теорий, и постоянно подвергаются проверке. Наша культура базируется на комбинации фантазий, кажущихся наиболее правдивыми на данный момент, и фантазий, которые уже подтвердились. Темой несоответствия между нашими фантазиями и реальностью постоянно занимается литература. Дон Кихот и Отелло, Раскольников и Эмма Бовари – жертвы своего вопиющего невежества. Все они, так или иначе, включая японского солдата – братья по несчастью. В попытке изучить и получить представление об окружающем мире следует научиться различать стереотипы – те упрощенные модели, которые обычно используются. Не потому что они отражают наш опыт, а потому что они апеллируют к нашим личным интересам – анализу фактов и прогнозам – необходимым моделям реальности, делающим её понятной, даже если результаты не устраивают или не соответствуют нашим заветным мечтам.
Наши мысли зависят от доступа к информации. История японского солдата иллюстрирует это: лишенный доступа к новостям из внешнего мира, он несколько десятилетий был обречен вести свою воображаемую войну. Это справедливо и для целых народов и даже цивилизаций. Мысли и действия – производное наличной информации. Не отсутствие материалов не позволило викингам использовать водные лыжи, а римлянам заснять свои оргии на видео, а отсутствие необходимой информации. В сущности, информация создает цивилизации. Это значит, что развитие технологий не только изменяет предпосылки для тех или иных действий, но, изменяя способы обмена и перераспределения информации, приводит к переоценке всех ранее существовавших представлений о мире. Закономерным следствием технологической революции становится появление новой исторической парадигмы.
Появление языка стало одной из таких революций. Наши ближайшие родственники – приматы – это высокоразвитые животные с потрясающими способностями к обучению. Но мы не в состоянии научить их говорить. С физиологической точки зрения, их верхние дыхательные пути не приспособлены к тому, чтобы функционировать в качестве голосового аппарата. Однако приматы не способны использовать и язык изображений. Шимпанзе едва могут научиться различать символы для общения на уровне маленького ребенка: они могут показать, чего они хотят, и кто это должен сделать, но не в состоянии обмениваться опытом и рассуждать о смысле жизни. У них отсутствует способность обмениваться мыслями при помощи лингвистических символов, что до предела снижает возможности обмена информацией. Отделение людей от приматов произошло примерно 5 миллионов лет назад, но и после этого потребовалось очень много времени для появления языка. Поначалу у людей были проблемы с неприспособленностью голосового аппарата, а эволюция, как известно, медленный процесс. Назвать точную дату появления разговорного языка трудно. Современные исследования свидетельствуют, что это произошло около 150-200 тысяч лет назад, то есть тогда, когда и развитие мозга, и изменения в анатомии стали достаточными для появления артикулированной речи.
Язык отличает нас от других животных. Для создания технологий требуется абстрактное мышление, которое в свою очередь возможно только при наличии системы лингвистических символов. Язык предоставил возможность социального развития, что привело к созданию устойчивых коллективов и открыло мир взаимоотношений с другими людьми. С развитием коммуникаций общественная жизнь принимала все более сложные формы. Язык обеспечил способность инновационного мышления вкупе с
