то, что не могли представить даже в самых безумных наркотических грезах.
Даже Джейф, казалось, был шокирован легкостью, с которой все произошло. Дрожь прошла по его телу, которое никогда еще не выглядело таким хрупким, уставшим, таким человеческим. Какие бы великие цели он ни ставил перед собой, в этот момент они не имели значения. Вся реальность бытия вдруг оказалась под угрозой – оттуда, с той стороны экрана. Грилло услышал нарастающий звук, отдающийся в его голове, как удары сердца. Этот звук привлек тератов, которые бросились вперед, чтобы защитить своего хозяина от возможной опасности. Это мало беспокоило Грилло: им сейчас было не до него. Он мог сбежать, и никто бы не погнался за ним. Но как он мог бросить зрелище, которое разворачивалось сейчас перед ним на экране размером с мир.
Да и зачем? Что он может? Отбежать к воротам и наблюдать с безопасного расстояния? Но здесь не было безопасного расстояния для знающего то, что знал он.
Не все были настроены так фаталистически. Многие из находящихся в сознании бросились к двери, но изменения в стенах перекосили и пол, и они спотыкались и падали, образовав у выхода кучу- малу.
Грилло попытался найти хоть что-нибудь устойчивое в этом хаосе, но вместо этого ухватил стул, который был столь же чувствителен к новой безумной физике и сейчас же выскользнул у него из рук. Грилло упал на колени, и у него из носа снова потекла кровь.
Поглядев в дальний конец гостиной, он увидел, что Джейф так сильно потянул на себя стену, что она утратила всякие очертания. Свет замигал и явно готов был погаснуть. Звук с той стороны не усиливался, но стал почти непрерывным, как звон в ушах.
Джейф сжал другую часть стены и сдвинул обе руки вместе. Экран прорвался не в одном месте, а сразу в нескольких. Пол накренился. Грилло цеплялся за пролетающие мимо него тела. В этот последний момент он, успел увидеть Джейфа, который, словно жалел о содеянном, отчаянно тряс руками, стряхивая с них вещество стен. То ли руки не желали его слушаться, то ли события вообще вышли из-под контроля, но его лицо вдруг перекосилось от ужаса, и он позвал на помощь своих тварей. Они поползли к нему, как-то удерживаясь в этом рушащемся хаосе. Грилло прижался к полу, пока они переползали через него. Тут они почему-то застыли на месте. Грилло, больше не боясь их – перед ним были вещи пострашнее, – приподнялся, насколько мог, и поглядел в сторону двери. Стены шатались, но еще можно было разглядеть, что в двери кто-то стоит. Это был сын Флетчера.
Хови понял, что перед ним его настоящий, природный враг.
Понял он это по тому, как тераты при виде его повернулись к двери, оставив своего хозяина одного бороться с надвигающимся хаосом.
– Они идут! – крикнул он своей армии, отступая от двери с приближением тератов.
Джо-Бет, которая стояла рядом, застыла в проходе, как зачарованная. Он рванул ее за руку.
– Поздно, – сказала она. – Ты видишь, что он сделал? О, Господи! Ты видишь?
Творения Флетчера были готовы встретить противника. Поднимаясь на Холм, Хови готовился к мысленной схватке, наподобие той, которую он видел у Центра, но битва, разыгравшаяся теперь вокруг него, была чисто физической. Создания мечты кинулись в бой с яростью, какой он не ожидал от этих меланхолических существ. Ни женщины, ни дети не остались в стороне. Теперь их индивидуальные черты, впрочем, почти стерлись, и они сражались с таким же потерявшим индивидуальность противником. Это была битва света Флетчера против тьмы Джейфа. Объединяло их одно – стремление уничтожить друг друга.
Он подумал, что выполнил их просьбу: привел их на Холм, когда они уже не могли найти дорогу сами. Некоторых он потерял в пути: они просто растаяли. Но остальные при виде тератов достаточно оживились и дрались до последнего.
Обеим сторонам уже был причинен громадный ущерб. Повсюду валялись темные клочья, вырванные из тел тератов, и светлые – остатки бойцов армии Флетчера. Но раны, казалось, их не беспокоили. Кровь не текла из их тел. Они вновь и вновь кидались в атаку и только разорванные на куски прекращали сопротивляться. Даже воздух вокруг звенел и пульсировал, как будто борьба продолжалась на уровне атомов.
А может, сражающиеся и представляли собой всего-навсего модель столкновения атомов и частиц – с положительными и отрицательными зарядами, которые, сталкиваясь между собой, образуют нечто новое?
Когда Тесла достигла Холма, битва уже докатилась до ворот и выплеснулась на дорогу. С трудом узнаваемые формы – теперь уже это были просто сгустки света я тьмы, – яростно набрасывались друг на друга. Она оставила машину и стала наблюдать. Двое дерущихся скатились на дорогу; их конечности перепутались и проникали, как казалось, даже насквозь. Тесла в ужасе смотрела на них. Неужели это результат действия Искусства?
– Тесла!
Она поглядела вперед. От дома к ней бежал Хови. Объяснения его были быстрыми и сбивчивыми.
– Джейф применил Искусство. Началось.
– Где он?
– В доме.
– А здесь что?
– Последняя битва. Мы опоздали.
«Ну и что теперь, милая? – подумала она. – Тебе не остановить его. Мир в самом деле перевернулся»
– Нужно поскорей убираться отсюда, – сказала она Хови.
– Думаешь?
– А что мы еще можем?
Она опять поглядела на дом. Грилло описывал ей его, но такой странной архитектуры она еще не видела. Все углы были смещены, и стены клонились внутрь.
Потом она поняла: «Архитектура тут ни при чем. Это происходящее внутри так изуродовало дом».
– О, Боже! Грилло все еще там.
Даже пока она это говорила, фасад сдвинулся еще сильнее. На дерущихся это, однако, никак не повлияло: они продолжали рвать друг друга, как бешеные собаки.
– Куда ты? – спросил ее Хови.
– Внутрь.
– Там опасно.
– А здесь? У меня там друг.
– Я с тобой.
– А где Джо-Бет?
– Была здесь.
– Разыщи ее. Я найду Грилло, и мы смоемся отсюда.
Не дожидаясь ответа, она повернулась и побежала к входу.
Третья сила, появившаяся в Гроуве этой ночью, была уже на полпути к Холму, когда Уильям Витт вдруг понял, что, как бы ему ни было жаль своих грез, умирать он не хочет. Он уже начал дергать ручку дверцы, готовый выпрыгнуть, но столб пыли вокруг отрезвил его. Он оглянулся на Томми-Рэя. Лицо парня никогда не было особенно умным, но теперь он выглядел почти дебилом. Лоб блестел от пота, из рта сбегал ручеек слюны. Но одно имя он помнил и все время повторял:
– Джо-Бет! Джо-Бет!
Она не слышала этот зов, но услышала другой. Изнутри дома кричал человек, который был ее отцом. Он обращался не к ней, вряд ли он знал, что она рядом. Но в этом крике был такой ужас, что она не могла не откликнуться. Она пробежала сквозь сгустившийся воздух к входной двери, почти уже слетевшей с петель.
