Теперь Уилинг точно дошел до точки кипения.
— Думаю, вам лучше уйти. — Я повернулась и пошла к двери кухни. — Мама, детектив Уилинг не может остаться на ужин.
Уилинг подошел к моей матери, и я невольно затаила дыхание.
— Рад был с вами познакомиться, мэм, — сказал он. Эл тихо прошел через гостиную и встал в дверях кухни.
У его ноги стояла Флафи. Оба не издали ни звука, но каким-то образом ухитрились выглядеть так, будто встали на мою защиту.
Уже спускаясь по лестнице, Уилинг оглянулся и посмотрел на меня, щурясь в лучах вечернего солнца.
— Предупреждаю, не пытайтесь превратить это в игру. У вас и у детектива Нейлора могут быть очень большие неприятности.
— Увидимся в вашем кабинете.
Мои братья — все в отца: думают, раз они мужчины, то их долг — защищать меня и маму. На этой почве у нас бывало немало стычек, особенно со старшим, Фрэнсисом. Причем так ведут себя все братья, даже Эл, который младше меня. В последнее время он стал хуже всех — может, потому, что несколько месяцев назад, когда у меня были неприятности, Джон Нейлор приезжал в Филадельфию и задал моему братцу-полицейскому кучу вопросов обо мне. Позже Эл с Джоном поладили, но Элу очень не понравилось, что я замешана в некую историю с убийством, да так глубоко, что полицейские приехали даже к родственникам.
— Ну, небось гадаешь, что все это значит? — спросила я.
— Не думаю, Кьяра, что здесь нужно гадать, — ответил Эл, понизив голос, чтобы мама нас не услышала. — Я и так вижу, что у вас с Джоном неприятности, и эти неприятности как-то связаны с убийством. — Эл посмотрел на меня в точности таким же взглядом, как недавно Уилинг. — Кьяра, Джон — продажный полицейский?
— Нет!
— Тогда почему ты не отказалась разговаривать с этим детективом?
— Я не хотела… то есть я не думаю… не должна…
Я запнулась, так и не найдя подходящего объяснения.
— Иными словами, Кьяра, — Эл внезапно заговорил со мной не как брат, а как полицейский, — ты сама не знаешь, кто он на самом деле. Кьяра, не прикрывай человека, в котором не уверена. Девочка, ты можешь сама себе навредить. Не позволяй своим чувствам вставать на пути у правды, потому что правда рано или поздно все равно откроется. Кьяра, не в твоих интересах оказаться в центре полицейского расследования.
— Дочка, можешь подойти на минуточку? — окликнула из кухни мама.
Это спасло меня от необходимости отвечать Элу, и очень кстати, потому что я совсем запуталась. Никто, по-видимому, не собирался мне рассказывать, что происходит. Я оказалась в подвешенном состоянии. Может, Джон меня просто использовал? Может, он был замешан в каком-то неблаговидном деле? Но с другой стороны, вполне возможно, что он работал над неким заданием, о котором не имел права рассказать даже коллегам-полицейским. А в результате кому придется рискнуть и попытаться прикрыть человека, о котором даже неизвестно, можно ли ему доверять? Мне, Кьяре Лаватини, мисс Без Тормозов.
Глава 16
Я уже поняла, что буду просто счастлива, когда наконец придет время ехать на работу. По- видимому, когда детектив Уилинг удалился в гневе, мама почувствовала, что над моей головой собираются тучи. А когда Леонора предчувствует неприятности, никому не будет покоя, пока она не докопается до истины.
— Кьяра, что происходит? — спросила она, как только я вошла в кухню.
— Ничего, мама, просто у этого человека вспыльчивый характер. Он придумывает то, чего нет на самом деле.
Мама сняла с плиты большую кастрюлю с макаронами, подошла к раковине, откинула макароны на дуршлаг и с грохотом водрузила посудину в раковину. Мой ответ ей не понравился. Она включила воду на полную мощность, добавила жидкого мыла и высказалась:
— Не собираюсь терпеть, когда родная дочь лжет мне в глаза! — Она круто развернулась и посмотрела на меня — точь-в-точь как когда я и братья были детьми. — Посмотри сюда, Кьяра, — сказала она, тыча пальцем себе в лицо, — посмотри мне в глаза и повтори все это снова. Значит, ты не знаешь, что происходит, почему тобой интересуется полиция? Твоя совесть чиста?
У меня в животе закололо, к горлу подступил ком, я сглотнула. Как ни странно это прозвучит, но я не лгала матери. Еще когда мне было восемь лет, я поклялась никогда ее не обманывать. Мама была слишком серьезной силой, чтобы с ней не считаться.
В кухню вошел Эл, привлеченный запахом булькавшего на плите соуса — это был мамин фирменный соус, с оливковым маслом и большим количеством чеснока. С секунду я надеялась, что Эл заговорит и тем самым спасет меня, но ма подняла руку, на которой все еще была надета стеганая рукавичка-прихватка, и дала ему затрещину.
— Даже не думай! — предупредила она. — Пусть твоя сестра сама копает себе яму, пусть она обманет свою мать, если уж дело дойдет до этого.
И я сказала правду — а что еще оставалось делать?
Ма не останавливалась ни на секунду, так уж она устроена — просто не может сидеть спокойно, особенно если ее что-то или кто-то беспокоит, а сейчас она была очень взволнована. Когда я говорила про смерть Руби, мама резко втянула воздух сквозь зубы, рука с ложкой на секунду застыла в воздухе над миской с соусом. Она оглянулась, посмотрела мне в глаза, и в ее взгляде я прочла боль.
Когда я дошла до той части, что касалась Джона, и стала рассказывать, как он целовал брюнетку, а потом явился ко мне в трейлер и стал целовать меня, мама сначала покраснела, а потом покраснела опять, еще гуще. Она поставила на стол миску с дымящимися макаронами и кастрюльку с белым соусом, смахнула с плиты крошки чесночного хлеба и жестом пригласила меня и Эла к столу.
— Мама, что такое любовь? — спросила я.
Она быстрым движением стукнула меня по макушке деревянной ложкой.
— Ой! За что?
В человеческом обществе существуют самые разные ритуалы, и некоторые из них кажутся совершенно бессмысленными. Я должна была задать вопрос, он был частью ритуала, и ответная затрещина, по-видимому, тоже.
— Мама, я не знаю… я недостаточно хорошо его знаю, чтобы любить.
Мама положила ложку и пристально посмотрела мне в глаза, в них что-то блеснуло — не знаю, слезы или что другое.
— Ах, Кьяра, — тихо сказала она, — похоже, ты влюбилась не на шутку.
В комнате вдруг повисла полная тишина, воздух наполнился паром, запахами спагетти и соуса. Наконец Эл весьма находчиво подавился спагетти, мама наклонилась над ним и стала хлопать по спине.
— Да что с тобой такое? — воскликнула она. — Твоя сестра влюбилась, а ты только о том и думаешь, как бы набить брюхо! Имей хоть немножко уважения к чувствам!
— А ты, — она снова переключила внимание на меня, — ешь! Ты видела когда-нибудь, чтобы мужчина был счастлив с тощей женщиной?
Мы рассмеялись, напряжение на время спало, но я знала, что следующего раунда ждать не так уж долго. Лучше уж поскорее поесть и сбежать в “Тиффани”, где всех интересует только один вопрос: на какую сумму я смогу заставить клиентов раскошелиться сегодня ночью?
