— Чего уж, дело прошлое, — охотно пояснил Герасим. — Сел он сегодня ко мне, смеется, просит прощения за шутку. Радуется солнышку, да что снег не идет. Деньги сувал — за давешнюю шутку, говорит.
— Ну а ты? А ты? — ошарашенный Вирхов растерялся.
— А что я? Я уж его пуганул. Деньги, знамо дело, взял, чай, трудовые, заработанные. Да пугнул: мол, господин Вирхов сильно гневался за шуткарство ваше. Сердился, мол, как ни рядись, все равно узнают. Дерзит, мол, молодежь.
— Ты, братец, хватил через край, — Вирхов поморщился.
— Пусть знает, как баловать, — назидательно ответил Герасим Быков. — А для пущей острастки, говорю, будет господин следователь личину менять, дабы шутника изловить.
— Это доктор Коровкин предлагал. Несерьезно, конечно, — пояснил следователь удивленному Тернову и вновь обернулся к вознице: — А где ж ты встретил этого шутника?
— На Выборгской у вокзала. Случайно.
— А ты уверен, что случайно? Не поджидал ли он тебя умышленно?
— Не, откуда ж ему знать, что я там проезжаю? Я его завсегда от Шахматного клуба возил.
— И куда ж ты его отвез сегодня? — вступил Тернов. — На патриотическую манифестацию?
— Куда ему! — обиделся извозчик. — Поехал кутить в ресторан «Семирамида»!
ГЛАВА 9
Впервые в жизни доктору Коровкину не дали возможности оказать медицинскую помощь пострадавшему. Толпа на Дворцовой после минутной заминки стала стремительно рассыпаться во все стороны, увлекая за собой доктора и Муру. Тотчас в дело вступили конные казаки и полицейские, криками понуждая очистить место преступления. Они без разбора хватали замешкавшихся зевак и сгоняли их в кучки, размахивая нагайками.
Доктор не выпускал руки Марии Николаевны Муромцевой, так неосмотрительно завлекшей его на манифестацию. Он давно бросил злосчастный флаг и старался уберечь девушку от толчков. Мура, будучи в шоковом состоянии, повиновалась. Наконец, они остановились. Над северной столицей по-прежнему сияло низкое холодное солнце. Оно раскидывало ослепительные искры на заснеженных крышах, на сугробах, на белоснежных ветвях деревьев Александровского сада. Солнце заглядывало в глаза бежавшим, и растерянные люди спотыкались и жмурились от дразнящего, слепящего света. Им не верилось, что нашлись изверги, уроды, душегубы, которые оказались глухи к патриотическому воодушевлению горожан, нечувствительны к ласковым словам Государя, и исполнили гнусное преступление прямо в гуще народной.
— За что убили этого человека? — Мура подняла бледное лицо к доктору.
— Расследование установит, — мягко ответил Клим Кириллович. — Одно могу сказать точно: удар, судя по расположению рукоятки, смертельный.
— У меня плохие предчувствия, — сказала Мура, как-то по-старушечьи поджимая губы. — Эта война с Японией… Плохое предзнаменование.
— Неужели вы думаете, что Япония одержит победу над Россией? — иронически спросил доктор, питавший антипатию к мистическим темам. — Может быть, вас отвезти домой? Какие у вас планы?
— Я не вижу наших бестужевок, — Мура растерянно озиралась. — Разбежались… Испугались… Я боюсь за Брунгильду.
Доктор вздрогнул.
— Она тоже была здесь? Втайне от родителей?
— Нет, доктор, нет, — Мура опустила глаза, — все значительно хуже.
— Говорите яснее, — доктор похолодел. — И по существу.
Но Мария Николаевна Муромцева не нашла в себе сил сообщить доктору Коровкину в такой момент о семейной драме.
— Позже узнаете, — ответила она уклончиво, чем еще больше встревожила друга семьи.
— Тогда едем прямо на Васильевский! — решительно заявил Клим Кириллович.
— Нет-нет! Только не туда! — воскликнула Мура и тут же поникла. — То есть я хочу сказать, что мне еще надо в свое бюро. До обеда мы успеем.
Ей очень хотелось оттянуть неприятный момент; интуиция подсказывала, что время как-то развяжет все узлы, завязанные минувшим днем.
— В бюро? — доктор усмехнулся. — Неужели у вас есть дело?
— Вы напрасно иронизируете, милый Клим Кириллович, — обиделась Мура. — Дело есть. Задаток получен. И я обязана провести расследование. Полагаю, имеются затруднения. Иначе Бричкин сегодня бы меня оповестил. Прислал бы с утра посыльного. А он молчит, будто в рот воды набрал.
— А в чем ваше новое дело? — полюбопытствовал доктор, оглядывая улицу в поисках свободного экипажа.
— Узнаете в бюро, — мрачно пообещала Мура. — Жаль, что клиента не увидите, а то проверили бы свои знания в области психиатрии, поставили бы диагноз.
— Вы сомневаетесь в умственной полноценности клиента?
— Не то что бы сомневаюсь, — протянула Мура, забираясь в сани.
— Час от часу не легче! — сердито оборвал ее доктор. — Вы убьете своих родителей! Они знают, что вы имеете дело с умалишенными?
Всю дорогу до Пустого переулка седоки молчали. В их сознании проносились обрывки впечатлений дня вчерашнего — и нынешнего…
На Большом проспекте Петербургской стороны навстречу им попались сани, в которых жались друг к другу следователь Вирхов и его помощник Тернов.
В первое мгновение доктор хотел было крикнуть извозчику, чтобы тот остановился, и сообщить Вирхову о происшествии на Дворцовой, но быстро сообразил, что Карл Иванович и без него все узнает. Да и Тернов, едва не вываливаясь из саней, с таким игривым видом помахал Муре и доктору, что оба смутились: не заподозрили ли их в романтической прогулке?
В полном безмолвии молодая разрумянившаяся парочка ступила на порог детективного бюро «Господин Икс», где их сразу же обволокло жаром недавно протопленной печки. Софрон Ильич поднялся было от стола, но с места не тронулся, сконфуженно наблюдая, как Клим Кириллович помогает Муре раздеться. После короткого приветствия хозяйка бюро скрылась в потайную комнатку переоблачаться в стенографистку.
Доктор Коровкин уселся на стул рядом с Бричкиным.
— У вас тут полнейшее затишье, — сказал он немного раздраженно, — а мы с Дворцовой. И там зарезали кого-то. Нас едва не подавила конная полиция.
Бричкин виновато улыбнулся и как-то неловко повернулся. Доктор опустил глаза вниз — одна нога Бричкина была перебинтована, башмак снят.
— Что с вами? — спросил он недоуменно.
— Т-с-с! — Бричкин приложил палец к губам. — Ничего особенного, подвернул лодыжку, скользко.
В этот момент в приемной появилась Мура в вязаном жакете с отвислыми карманами, с очками в руках, которые она при звуке дверного колокольчика, возвещающего приход клиента, для важности водружала на нос. Девушка прошествовала к своему столу, уселась, расправила складки юбки и взглянула на Бричкина.
— Вижу, вы, Софрон Ильич, даром времени не теряли, — медленно проговорила она с упреком, непонятным для доктора. — Рассказывайте.
— Да что рассказывать? — Бричкин смутился еще больше. — Результатов пока никаких.
— Так может быть, мне предпринять какие-то результативные действия?
