упасть в обморок, когда она оказалась за пределами здания, в котором провела трое суток. Она огляделась по сторонам – за спиной ее была проклятая пыльная тюрьма, перед ней, между фасадом здания и тротуаром, небольшой пустырь, засаженный кустарником и поросший пожухлой уже травой, которую кое- где пересекали протоптанные тропинки.
Она надела пелеринку, кое-как напялила шляпку, нащупала в кармане свои лайковые перчатки, поспешно снятые перед свиданием с умирающим отцом, и натянула их на руки. Что делать? Срочно искать извозчика и мчаться домой! Или нет, лучше найти телефон и сначала позвонить: еще раз, самой, сказать милой мамочке и папочке, что она жива, что все в порядке... Телефон есть в аптеке напротив, но она закрыта, да у Брунгильды имелись основания не доверять хозяйке.
Свежий воздух с каждым мгновением прибавлял сил старшей дочери профессора Муромцева. И вместе с силами росло желание действовать, и притом немедленно. К решительности примешивалась и непривычная злость, непреодолимая жажда мщения.
И Брунгильда, резко повернув направо, выбрала утоптанную тропку вдоль безжизненного здания, обогнула его и направилась к дворницкой. Спустившись на несколько ступенек, она открыла дверь и очутилась в большой, опрятно убранной комнате с огромной русской, недавно протопленной, печью: чистый стол, несколько табуреток, ситцевые занавеси – крупные красные розы на синем фоне, в углу икона Божьей Матери с горящей перед ней лампадкой. У стены, на топчане сидел степенный дворник и латал свои сапоги. При появлении на пороге встрепанной барышни он поспешно встал и отложил работу в сторону.
– Я – княжна Бельская, – сказала надменно Брунгильда и подняла как можно выше точеный подбородок.
– Чем могу служить вашему сиятельству? – склонился дворник и переступил с ноги на ногу.
– Я покидаю этот дом, – так же надменно изрекла княжна. – Заприте двери.
– Непременно будет исполнено, ваше сиятельство, – закивал с готовностью дворник княжне- сиротинке.
– Дела требуют моего отъезда. – Брунгильда искоса взглянула на смешавшегося мужика.
– Всем сердцем сочувствую горю вашему. – Дворник перекрестился на икону.
– И вам за службу спасибо, – уже мягче произнесла Брунгильда. – Если меня будут разыскивать, посылайте всех в театр.
На величаво-степенном лице дворника промелькнул испуг.
– Так точно, ваше сиятельство, в театр, – повторил он в явном замешательстве. – А в какой театр посылать надобно?
– В антрепризу «Аполлон». Знаете такую? – высокомерно поджала губы княжна.
– Нет, ваше сиятельство, не знаю. Аполлон, вы говорите? Боюсь запамятовать, Аполлон...
– Аполлон. Постарайтесь запомнить, дружок, – с легкой угрозой в голосе произнесла Брунгильда, повернулась и пошла к выходу. – Там сегодня дают «Короля Лира»!
Глава 22
Измученный Клим Кириллович Коровкин смотрел с недоумением на младшую дочь профессора Муромцева – глаза ее горели, щеки покрыл яркий румянец. Она настаивала на том, что необходимо срочно ехать опять к проклятой аптеке! Она готова была сорваться с места и мчаться туда, где из окна безжизненного здания бил в глаза доктору солнечный луч. Никакие доводы на Муру не действовали.
Доктор осторожно говорил о своих сомнениях. Во-первых, это могла быть просто игра света – упал солнечный свет на какой-нибудь блестящий предмет, трюмо, вазу, раструб граммофона – и отразился невинный луч, попал прямо на фигуру доктора... Во-вторых, дом, похоже, необитаем. Никаких признаков жизни вокруг него не наблюдалось – ни людей, ни экипажей. В третьих, да как же можно проникнуть в чужой запертый дом? Как объяснить окружающим вторжение в чужие владения? И как открывать двери? Для этого надо было родиться взломщиками!
Мура, казалось, ничего не слышала. Она искала поддержки у Полины Тихоновны, которая внимательно следила за развернувшейся дискуссией Тетушка Полина видела, что ее племянник скептически относится к предложению Муры. Но, по мнению любящей тетушки, грех было не воспользоваться единственным шансом, пусть и неверным. Как бы потом не пожалеть о бездействии! Если не приходит в голову ничего лучшего, надо сделать хоть это. На душе станет спокойней.
– Жаль, что нельзя посоветоваться с Ипполитом, он бы поддержал вас, дорогая Машенька, – сказала тетушка доктора Коровкина. Деятельный человек. Даже обедать отказался. Торопился на велосипедные гонки.
Полина Тихоновна и Мура перешли в гостиную, а сердитый доктор Коровкин отправился в спальню профессора осмотреть больного. Его беспокоило, правильно ли дамы выполняют его врачебные предписания. Строфантин, белый кристаллический порошок, поднимающий артериальное давление и энергию сердца, вреда принести не мог, но передозировка наперстянки, в общем-то хорошего регулятора сердечной деятельности, могла вызвать и паралич сердца. Удовлетворенный состоянием Николая Николаевича и убедившись, что лекарства женщины давали больному правильно, он вместе с Елизаветой Викентьевной вскоре присоединился к взволнованной тетушке и негодующей Муре. Елизавета Викентьевна поддержала Муру и даже разрешила ей сопровождать Клима Кирилловича...
И Клим Кириллович вынужден был вновь взяться за свой медицинский саквояж – если Брунгильда томится в здании напротив аптеки, если удастся ее освободить, кто знает, не придется ли начать с брома или валерьянки?
Угасающий день казался Климу Кирилловичу бесконечным. Он трясся рядом с Мурой в коляске и почти не слушал ее фантастические предположения.
– Вы так и не научились стрелять, Клим Кириллович? – Неожиданный вопрос спутницы прервал горестные размышления доктора Коровкина.
– Нет, милая Машенька. Да и оружия у меня нет, кроме скальпеля.
– Выньте его из саквояжа и положите в карман, – потребовала Мура, – вдруг пригодится?
– Зачем? – отпрянул доктор. – Не думаете же вы, что мы будем угрожать оружием кому-нибудь?
– Угрожать оружием могут нам, – продолжала криминальные фантазии младшая дочь профессора Муромцева, – а мы не должны выглядеть беззащитными. Я прихватила с собой пистолет.
– О боже! – вскричал доктор. – И вы туда же! Откуда вы его взяли?
– Память о графе Сантамери (Е Басманова «Тайна древнего саркофага»). – Губы Муры дрогнули в легкой усмешке. – Не бойтесь, он не заряжен. Но может нагнать немало страху на тех, кто нам попробует помешать.
– Да нас же арестуют и отправят в кутузку, стоит только дворнику крикнуть или свистнуть, и ближайший городовой примчится – неприятностей не оберешься, – простонал Клим Кириллович. – Мало того что мы собираемся проникнуть в чужой дом, так еще нас могут обвинить в попытке грабежа...
– Что вы так испугались? – Мура, казалось, не слышала стенаний своего верного спутника. – Я пошутила. Лучше придумайте какой-нибудь повод для того, чтобы мы могли осмотреть дом.
– Да какой же повод? – в отчаянии воскликнул доктор. – Мы же не можем утверждать, что в этом доме сидит похищенная Брунгильда и пускает солнечные зайчики. Нас даже дворник сочтет сумасшедшими.
– Значит, надо придумать что-то другое. Если, как вы утверждаете, дом необитаем, то попросим дворника его открыть и осмотрим под благовидным предлогом – возможность покупки, аренды.
Окончательно разгневанный доктор Коровкин отвернулся и оставшуюся часть пути ехал молча Когда извозчик остановился, доктор помог Муре сойти на тротуар, расплатился и стал ждать, что предпримет девушка. Она огляделась по сторонам – на противоположной стороне улицы красовалась витрина аптеки, на дверях с двуглавым орлом по-прежнему висел замок. На той стороне, где стояли Клим Кириллович и Мура, простирался незастроенный когда-то участок, превратившийся в зелено-желтый оазис. За ним высился трехэтажный облупленный дом с потрескавшимися лепными наличниками. Посередине
