Фицроджера. Прикосновение мужа было теплым и твердым. Затем Имоджин сверху положила свою левую руку. И окончательно образовался крест, когда супруг свободной рукой надел ей простое золотое кольцо на палец со словами:
— Этим кольцом я венчаюсь с тобой. Этим золотом оказываю тебе честь, и этим приданым я одариваю тебя.
— Благодарю тебя, лорд Фицроджер, за то, что ты вернул мне мой замок.
Имоджин жутко хотелось бы избежать следующей части церемонии, но ей все же пришлось преклонить колени и поцеловать ему руку.
— Я подчинюсь вашей власти, мой муж и господин.
И только сейчас она поняла, что не сможет сама подняться с колен, не разбередив своих ран. Она беспомощно посмотрела на него, ожидая помощи.
Ублюдок обхватил ее талию и осторожно помог подняться. Она знала, что он очень сильный, но ее опять поразило ощущение его ловкости и силы, потому что он не обладал уж очень массивной фигурой. Фицроджер не отпустил ее, а продолжал прижимать к себе. Потом он торжественно поцеловал ее, нежно прикасаясь губами.
— Как ты считаешь, старая ворона собирается благословить нас? — прошептал он, и искорки заплясали у него в глазах.
— Не следует так говорить о святом человеке!
Оказалось, что отец Фульфган все же собирался благословить их союз. Он высоко поднял руку. Супружеская пара повернулась к нему лицами. Священник выглядел так, будто у него рот был полон желчи.
— Лучше пожениться, чем гореть в адском огне. Брак предопределен для тех, кто не может найти истинный союз с Христом с помощью благословенного целомудрия. Но в браке есть преимущества, потому что с помощью вашего грязного союза вы можете создать тех, кому удастся лучше и чище служить Богу. Молитесь об этом.
Имоджин услышала приглушенные смешки рядом стоявших рыцарей. Она с ужасом посмотрела по сторонам. Король весь побагровел, но девушка так и не смогла понять: то ли от злости, то ли от едва сдерживаемого смеха. Леди Имоджин боялась даже встречаться взглядом с Фицроджером.
Священник сделал им небольшую уступку:
— Необязательно вам гореть в адском пламени. Вы можете жить так, чтобы это было угодно Богу. Самый благородный путь — это держаться святого целомудрия в рамках брака. Это будет даже более благородно, чем жить в монастыре, потому что вам придется бороться с дьявольским соблазном каждый день.
Он сделал значительную паузу, потом вздохнул.
— К сожалению, немногие способны на такой великий подвиг. Тогда старайтесь использовать похоть вашего тела только для размножения. Контролируйте похоть, иначе она станет командовать вами. Будьте воздержанны по пятницам и воскресеньям, в канун святых праздников, в Великий и в Рождественский посты. Избегайте друг друга, как только возможно, чтобы противостоять дьявольскому соблазну, и не спите вместе, когда дитя начнет расти у матери в утробе. А пуще всего избегайте удовольствия от вашей похоти, потому что иначе у вас станут рождаться монстры!
Он в последний раз смерил их взглядом. Но теперь в нем было больше скорби, чем злости. Перекрестил и запел псалом.
— Бог Авраама, Исаака и Иакова, благослови этих молодых людей и посей в их сердцах семя вечной жизни.
После этого он вошел в часовню и запер за собой дверь.
— Господи, — сказал король, — если бы архиепископ Кентерберийский так же благословил меня во время моей свадьбы, я бы стал опасаться за будущее страны. Я боялся бы сделать беременной Матильду.
— Все чтят Эдуарада за его святую выдержку, — сухо заметил Фицроджер. — Хэл, ты не воспользовался своим шансом приобщиться к святости.
— Мне гораздо приятнее проводить каждую ночь с моей дорогой Матильдой.
Король крепко поцеловал Имоджин, отчего у нее закружилась голова, и шлепнул Фицроджера по плечу так, что тот чуть не упал.
— Вот как нужно целовать жену, друг мой, а ты ее облобызал так, как будто этот прокисший священник притупил твои мозги или те части тела, которые понадобятся тебе сегодня ночью! Ты что, собрался до конца своих дней соблюдать целомудрие?
— Ну нет. Кстати, моя похоть может пока еще подождать, а вот мой пустой желудок уже больше не в силах терпеть, — сказал Фицроджер и, подхватив Имоджин, посадил ее в кресло. — Начинаем пировать!
Процессия прошлась по двору, а потом отправилась в башню. Народ приветствовал их и размахивал шапками и платками. Молодую посыпали зерном, чтобы Имоджин была многодетной в браке.
Им навстречу выбежала женщина с венком из маргариток и незабудок и надела его на голову Имоджин.
— Благослови вас и вашего лорда Господь в этот счастливый день, леди!
Сердце Имоджин возрадовалось, и у нее стало легче на душе. Да и ее люди видели, как работал и действовал лорд Фицроджер в Каррисфорде в эти последние три дня, — сначала он доблестно сражался, а потом деловито организовал ремонт и уборку и быстро привел в порядок замок. Они радовались ее выбору.
Думая об этом, Имоджин слабо улыбнулась новому хозяину, в ответ он послал ей прохладную улыбку.
В низу лестницы, ведущей в главную башню, собрались воины Фицроджера. Они вынули из ножен мечи и отсалютовали новобрачным.
Фицроджер вынул из-за пояса кошелек и отсыпал Имоджин в руку целую горсть серебряных монеток.
— Это щедрый дар для слуг и воинов. Ты же не хочешь тратить собственные деньги.
Имоджин сразу помрачнела. Опять встал вопрос о ее сокровищах. Он, видимо, считает, что брак дал ему возможность беспрепятственно рыться в ее сундуках. Но все, что там было, предназначалось Каррисфорду, а не Кливу.
Леди Имоджин стала швырять монетки в толпу, и ее супруг тоже присоединился к ней. Крики и приветственные возгласы раздались громче.
— Много вам детей, и чтобы они все были здоровы! — крикнула женщина, вертя в руках блестящую монетку.
— Благослови вас Боже!
— Каждые девять месяцев пусть рождается у вас по мальчику!
— Точно, — орал какой-то мужчина. — Хозяин, обработай ее сегодня как следует! Пусть она быстрее понесет от тебя!
Далее последовали такие же непристойные предложения и возгласы.
Громкие, хриплые, похабные крики стали невыносимы. Они призывали к похоти и насилию. Имоджин стало казаться, что она уже заживо погребена.
Леди Имоджин увидела, что руки, которыми она вцепилась в ручки кресла, побелели. Фицроджер же всех поблагодарил.
— Пойдем, — тихо скомандовал он. — Жена, я настаиваю на том, чтобы отнести тебя на руках, даже если ты станешь упрямиться.
Имоджин овладело паническое настроение и желание убежать куда-нибудь подальше от свадебного ложа.
— Я не могу… — стала она отказываться, но моментально оказалась в его руках.
— Ты все сможешь, — ответил он ей. Когда Имоджин стала вырываться, Ублюдок коротко добавил:
