Ирма и Эйприл здорово перепачкались в грязи, получили немало синяков и шишек, но избежали серьезных травм.
Ураган неистовствовал. На проезжей части было еще хуже, чем на тротуаре. Ветер швырял машины друг на друга.
– Никогда бы не подумал, что мне придется так нарушать правила уличного движения! – воскликнул водитель одного автомобиля после того, как его машина взлетела по пирамиде других автомобилей на самый верх. – Боже мой, даже представить страшно, на сколько меня оштрафуют!
В центральных и деловых кварталах города не осталось ни одного целого окна. Ураган разбил все стекла. Окраинам, где не было каменных зданий, досталось еще больше. Деревянные лачуги, крытые пальмовыми ветвями, были разрушены почти полностью. Крыши лачуг, сорванные ураганом, летали по воздуху, как большие, диковинные птицы.
Всего этого Эйприл и Ирма не видели. Впрочем, Эйприл догадывалась и лишь жалела о том, что обо всем этом она не имеет возможности снять репортаж.
Эйприл стонала и вскрикивала, однако никак не могла выбраться из кучи народу, растущей, словно снежный ком. Внезапно прямо перед собой Эйприл увидела видеокамеру, которая непонятно каким образом оставалась до сих пор чистой, без единого пятнышка грязи. Ирма давно где-то пропала.
«Я думаю, моя подружка Ирма простит мне, – подумала Эйприл, – если я возьму видеокамеру себе… Не знаю, где Ирма, может быть, она потерялась… Но видеокамера нашлась!»
Эйприл уверенно схватилась за камеру одной рукой. Это была ненадежная опора, однако она почувствовала себя более уверенно.
Через некоторое время девушка увидела слева от себя просвет. Эйприл моментально протянула туда руку, и каково же было ее счастье, когда девушке удалось за что-то схватиться.
Ветер выл, все вокруг дрожало, ураган гнал кучу человеческих тел по тротуару.
Эйприл скрипела зубами от натуги, одежда на ней трещала по швам. Она не могла дать себе отчет, что же это трещит – одежда или ее кости, но девушка изо всех сил сжимала железную ограду возле одного из жилых домов и видеокамеру. Каково же было ее удивление, когда через некоторое время Эйприл вытянула из кучи Ирму, которая оказывается, все это время держалась за видеокамеру с другой стороны.
– Ирма! – радостно закричала Эйприл.
– Эйприл! – отозвалась Ирма.
Если бы не шел дождь, если бы не завывал ветер, подруги непременно отметили бы свою встречу слезами умиления и счастья.
Однако теперь было не до них.
– Ирма, ради Бога, не отпускай камеру! – прокричала Эйприл.
Ирма согласно кивнула головой.
Эйприл лихорадочно оглянулась в поисках спасения. Прямо в шаге от себя девушка увидела хлопающую на ветру дверь подъезда.
– Ирма, мы попробуем заползти туда! – скомандовала она.
С немалым риском для жизни девушка отпустила железную ограду и на четвереньках вползла в подъезд многоквартирного жилого дома. Ползти пришлось на коленях и одной руке. Другой рукой Эйприл продолжала сжимать видеокамеру.
«Бедные собаки, – подумала девушка, – каково им приходится, если у них перебита одна нога…»
Эйприл с облегчением увидела, что Ирма последовала за ней. На лестничной площадке первого этажа девушки смогли кое-как перевести дух. Эйприл осмотрела подругу.
– Все нормально, – сказала она. – Ты в порядке.
– Это я-то в порядке?! – закричала Ирма. – Ты что издеваешься? У меня все тело в синяках и ссадинах и к тому же горит…
Эйприл вздохнула и снисходительно произнесла:
– Ирма, я имею в виду, что ты жива. Я понимаю, что тебе надо некоторое время провести перед зеркалом, но в конце концов тебе ведь не появляться в кадре…
Ирма нахмурилась:
– А что, ты собралась появляться в кадре?
– Конечно, – подтвердила Эйприл. – А ты как думаешь? Мы с тобой присутствуем на таком празднике смерти и не снимем об этом репортаж? Этого нам не простят! Иначе зачем нас сюда послали?
– Но ты же сама говорила, что это будет просто репортаж о том, как хорошо отдыхать в странах Южной Америки. Наша командировка имела совершенно другие цели…
– Не знаю, Ирма! – воскликнула Эйприл. – Но я не прощу себе, если не сделаю репортаж об этом стихийном бедствии.
«Стихийное бедствие, стихийное бедствие…» – несколько размысленно повторила Эйприл.
Внезапно Эйприл хлопнула себя ладонью по лбу.
– Послушай, Ирма! – воскликнула она. – А ведь здесь что-то не так!
– Ты о чем? – насторожилась Ирма.
– Ирма, я вспомнила, мне ведь казалось, что здесь что-то не так еще до того, как началась вся эта катавасия… – пояснила Эйприл.
– И опять я тебя не понимаю, – пожала плечами Ирма.
– Я об урагане, – торопливо проговорила Эйприл, причесываясь пятерней. Другой рукой Эйприл принялась гладить себе лицо.
Ирма скептически посмотрела на подругу, потом махнула рукой:
– Перестань, – бросила она, – ничего путного не выходит, ты только размазываешь грязь…
– Да? – Эйприл вначале растерянно, а потом уверенно посмотрела в глаза Ирме. – Ладно, в конце концов так будет лучше. Настраивай камеру. Об остальном я поведаю в своем репортаже.
– Но ведь ты будешь выглядеть страшилищем! – воскликнула Ирма.
– Ничего, – отмахнулась Эйприл. – Это придаст реальности моим словам.
Подруги осмотрели камеру.
– Ну что, все в порядке?
– Да, все в порядке.
Ирма протянула Эйприл микрофон.
– Выйдем на улицу? – предложила она:
Эйприл отрицательно покачала головой.
– Нет, Ирма, придется работать в подъезде.
– Но здесь не хватает освещения, – Ирма скривилась.
Эйприл посмотрела вокруг и быстро оценила обстановку.
– Ирма, поднимемся на два лестничных марша. Мы сделаем репортаж на лестничной клетке между двумя этажами. Там достаточно света для того, чтобы зрители увидели меня. Мы будем стоять у разбитого окна, ветер будет трепать мои волосы… А в конце репортажа ты развернешь камеру и дашь панораму города.
– Отлично придумано! – восхищенно воскликнула Ирма. – Только для того, чтобы репортаж получился более красочным, нужно подняться повыше.
– Хорошо, используем лифт, – сказала Эйприл.
К их удивлению, лифт работал. Оказавшись в кабине, Ирма, не долго думая, нажала кнопку последнего, двадцать четвертого этажа.
– Я представляю, как будет раскачиваться этот дом, – прошептала Ирма, округляя в ужасе глаза.
– Ничего страшного, подружка, мы с тобой попадали и не в такие передряги… – успокоила спутницу Эйприл.
Кабина лифта поползла вверх. Во время ее движения Эйприл продолжала приводить себя в порядок.
