будешь вступить в схватку с Фаворитом? Даже я не знал, а лишь вспомнил в озарении, как Святой Хеватар. Почти все время я полностью безумен, как правильно сказал твой друг принц Вро. Я безумен, и просветление у меня наступает, лишь когда исчезает Империя. Тогда я отправляюсь в далекое будущее, в тамошние цивилизации, и ко мне возвращается ясность мысли.
— А почему, — возразила Инприсс, — эти самые люди будущего не помогут нам в борьбе с Хулму?
— Они не могут, и они вообще не верят в Хулму. Они знают только, что тайна перемещения во времени — самая опасная из всех тайн вселенной и что без контроля она может привести к разрушению времени. Вот почему они хотят, чтобы Империя возникала непрерывно и гибла в борьбе с Гегемонией, — это предупреждение истории человечеству. В будущем нет государств, подобных Хронотической Империи, — люди знают, что это слишком опасно. Но если бы перед ними не было примера крушения целого государства, они могли бы забыть и поддаться соблазну подчинить себе время.
— А вы, — спросил Этон, — кто вы такой? В чем ваше назначение?
— Я — то, с чего началась Империя. В самом начале я был административным компьютером в физической лаборатории «Монолит Индастриз». Я принимал участие в тех самых исследованиях пи- мезонов. Когда началась борьба с Фаворитом, я играл в ней ведущую роль. Я постепенно расширялся и набирал интеллект. Сейчас я и Фаворит — основные действующие лица этой пьесы. У него колоссальное преимущество — поддержка Хулму. С каждым циклом он становится сильнее. И мы должны становиться сильнее, Этон! Я даже не могу сказать тебе, сколько раз ты дрался с Фаворитом!
— Миллиард раз, — сухо ответил Этон.
— Нет, это не так. Ни один человек столько не выдержит. Судьба то и дело меняет бойца, который бросает врагу вызов. Когда-то им был адмирал Хайт; теперь он освобожден от этого долга и ничего о нем не знает. В следующий раз это можешь быть ты, а может быть и кто-то другой. Я не знаю. Но всегда есть человек, который исполняется достаточной силы и вступает с ним в бой. И я всегда оказываюсь здесь и слежу, чтобы это произошло. Быть может, когда-нибудь я достаточно разовьюсь, чтобы самому сыграть эту роль.
Гудение Императора сделалось громче.
— Следует понимать, что от мира, существовавшего до появления Империи, не остается ничего. Даже календарь меняется. Дуайт Рильке совершил свое открытие в двадцать четвертом веке своей эры; а Великий Барьер установлен Империей в точке, где был их пятнадцатый век, еще до появления технической цивилизации.
— Вы говорите о воссоздании Империи, — спросил Мейр, все еще недоумевая, — но как это может быть? Как вообще возможно это сделать?
— Тем же способом, которым Фаворит собирался создать мир, где мог бы жить Хулму. У меня есть искривитель времени Хулму. Убедив Фаворита в том, что это он создал мир посредством проецирования своих желаний на экран действительности, Хулму солгал: он не творец, а лишь бессильный наблюдатель. Тем не менее его искривитель времени способен творить — в некоторых пределах.
Император покатился вперед и навис над людьми почти зловеще.
— В момент, предшествующий образованию пленки ортогонального времени, Страт похож на перенасыщенный раствор, в котором начинается кристаллизация от любой крупинки. При помощи искривителя времени в этом растворе можно вызвать вибрации, из которых вырастает мир. Здесь у нас есть все, что нужно для воссоздания Империи. У нас есть Ахрональный Архив с детальным описанием истории Хронотического государства. Сами обряды Церкви являются той основой, на которой можно восстановить суть Империи — с этой целью и создавал их Святой Хеватар. У нас есть искривитель времени, чтобы спроецировать все это на формирующийся ортогональный мир, и у нас есть я, Император, который пустит этот искривитель в дело!
С резким взрывным звуком отлетела стенка секции Императора, и под ней открылась полость.
— Очень давно я приспособил себя для выполнения этой задачи. Вставьте сюда искривитель. Подсоедините ко мне выводы компьютеров Архива. Торопитесь, времени мало! Я воссоздам исходные условия и точку, из которой вырастет Империя! Все будет предопределено! Война с Хулму должна быть вечной!
Инприсс Соре тихо вскрикнула:
— И я должна буду снова пройти через все это? — Ее голос дрожал.
— Возможны вариации, — ответил гулкий голос почти шепотом. — Быть может, следующий раз ты мирно проживешь свою жизнь. Быть может, не капитан Этон, а другой офицер Хронофлота выживет в страте и будет призван биться с Фаворитом. Важно лишь одно: если Империя падет и не сможет быть восстановлена, человечеством овладеет Хулму и выползшие из потенциальных глубин монстры захватят Землю.
Пока машина говорила, работники Архива быстро выполняли, что он велел. С Императором не спорят.
Когда включился искривитель и мощный поток энергии вырвался из его жерла и когда в тот же миг все вокруг стало исчезать из реальности, Этой, держа Инприсс за руку, ощутил самой глубиной своего существа, что это еще не конец, и что снова он будет призван стать слугой Империи, и что война эта воистину вечна.
Глава 11
— До чего же хитрые бестии эти пи-мезоны, — заметил Дуайт Рильке.
— Чертовски хитрые, — согласился Хумбарт.
Рильке отложил карандаш и откинулся на стуле. Все его мысли и соображения вертелись вокруг одной проблемы: как изолировать пи-мезоны в стабильном состоянии достаточно надолго и в достаточном количестве, чтобы с ними можно было работать.
Взгляд Рильке случайно упал на компьютер в углу. Необычно большой размер машины был связан с тем, что в нее для страховки от сбоев питания был встроен портативный ядерный генератор. Последнее время усилились гражданские беспорядки, а компьютер вел почти всю административную работу лаборатории.
Этот компьютер всегда сообщал цифры таким глубоким повелительным баритоном, что у Рильке мелькнула забавная мысль.
Можно бы прозвать машину Императором.
Дверь лаборатории открылась. Вошла лаборантка с пачкой отчетов.
— Спасибо, мисс Соре, — сказал ей Абсол Хумбарт.
