Он бросился назад, готовый каждую секунду нырнуть в заросли кустарника. Миновав помеченный камень, он свернул в сторону. То, что он увидел в клубах вздымавшейся пыли, заставило сразу позабыть о предосторожностях.
Прямо на дороге завязалась драка, да еще какая! Двое всадников на лошадях налетели на третьего, который спешился со своего ослика. Бедное животное ревело в кустах, в то время как его хозяин с воплями и проклятиями орудовал увесистой дубинкой. Темные плащи, кожаные жилеты обоих всадников, их простые шлемы из грубой кожи свидетельствовали о том, что эти люди не принадлежат к благородному сословию. Их неповоротливые лошади без чепраков имели довольно жалкий и неухоженный вид.
Явно затупившимися мечами нападавшие наносили беспорядочные удары, а неизвестный отчаянно молотил своей дубинкой. В тот момент, когда Долф показался из-за поворота, владелец ослика отвесил одному из своих противников столь сокрушительный удар, что меч выскользнул у того из рук и, отлетев на несколько метров, упал возле обочины. Однако как бы отважно ни защищался неизвестный путник, схватка была неравной. Долф почувствовал, как кровь застучала у него в висках.
— Бандиты с большой дороги! — вырвалось у него.
Он больше не думал об осторожности: помедли он еще немного, и у него на глазах двое разбойников одолеют неизвестного путника. Не сдерживая больше закипающую ярость, он выхватил нож из-за пояса и метнулся на дорогу.
Неожиданно перед самым его лицом мелькнули сапоги одного из всадников, и Долф увидел, как шпоры вонзаются в бока лошади. Не помня себя, он взмахнул ножом.
Тут же раздался вопль. Ого, удар пришелся в цель! Нож, скользнув под плащом всадника, распорол ему бедро.
Долф угрожающе поднял нож перед собой. В эту минуту меч просвистел у него над головой, мальчик попытался увернуться, но мощный удар едва не сбил его с ног. Резкая боль прошила плечо и руку — если бы не нож, который Долф выставил перед собой, да не толстая куртка, немного смягчившая удар, не устоять бы ему. Не мешкая, Долф нацелился снова…
Но в эту минуту второй разбойник с воплем свалился с лошади. Хозяину ослика удалось-таки сбросить его. Противник Долфа, истекая кровью, попытался повернуть лошадь и напасть на мальчика сзади, но Долф ловко отскочил в сторону, и всадник, потеряв управление, промчался мимо. Вслед за ним поскакала вторая лошадь без своего седока. Еще немного, и они скрылись из виду. Раненый стонал, лежа на дороге. Вдруг раздался странный, всхлипывающий звук, и все стихло.
Поединок завершился.
Тяжело дыша, Долф плюхнулся на пожухлую траву у края дороги, смахнул прядь волос с мокрого лба и в растерянности посмотрел на окровавленный нож, все еще зажатый в руке.
«Я ударил его ножом, я ранил человека…» — пронеслось у него в голове.
Перед ним стоял новый знакомый. Он тоже едва дышал, утирая пот со лба. Он что-то сказал, но Долф не понял его. Правда, мальчик особенно не прислушивался — все случившееся словно оглушило его. Теперь, когда опасность миновала, оцепенение сковало его. Угрызения совести мучили Долфа, он готов был расплакаться. Левое плечо горело огнем.
Наконец человек отдышался. Первым делом он направился к своему ослику. Привязав животное к дереву, он склонился над телом, распластанным на земле, и, сдерживая ярость, пнул лежащего ногой.
При виде этого Долф сжался. Разбойник был мертв.
Увесистая дубина путника сразила его. Мальчика охватила непроизвольная дрожь, и, когда неизвестный знаками подозвал его, Долф с трудом заставил себя подняться.
Опасаясь перелома, Долф ощупал левую руку. Кости целы.
Человек поднял голову мертвого разбойника и показал Долфу, что нужно взяться за ноги. Вдвоем они подтащили тело к обочине и только теперь взглянули в глаза друг другу. Широкая улыбка появилась на лице человека, и Долф понял, что ему нечего опасаться. Ведь он, Долф, спас неизвестному жизнь. И тот не выказывал враждебных намерений по отношению к мальчику. Он заговорил снова, и Долфу даже показалось, он различил слово, звучавшее как «спасибо».
Затем путник отвязал животное и знаками поманил Долфа за собой. Долф с радостью последовал за ним. Он уже понял, как опасно здесь двигаться в одиночку. Да и сбежавший разбойник в любую минуту может вернуться с подмогой.
Однако, вместо того чтобы вернуться на дорогу, ведущую к городу, человек с осликом свернул на боковую тропку, которая через некоторое время привела их к заросшей травой поляне, раскинувшейся на косогоре. До чего же великолепный вид на поля и город, проступавший вдалеке, открывался отсюда! Воздух был наполнен птичьим гомоном, высоко в небе парили ястребы. В чистом нагретом воздухе пахло душистым разнотравьем. На какую-то долю секунды мальчику вспомнились деревенские каникулы. Его спутник достал из мешка хлеб, мясо и пригласил Долфа разделить с ним трапезу. Они с наслаждением растянулись на траве и принялись за еду. Хлеб оказался на удивление вкусным. Отведав мяса, Долф растерялся. Он не понял, свинина это или баранина, но вкус был необычайным, напоминал мясо диких животных — да, пожалуй, больше ни с чем не сравнить… Ели молча, не проронив ни слова. Крепкие белые зубы незнакомца аппетитно отхватывали куски мяса. Насытившись, он сделал глоток из кожаной фляги, затем протянул ее мальчику. Долф отпил немного — похоже на вино пополам с водой. Приятно кисловатый, чуть терпкий напиток отлично утолял жажду.
Плечо все еще давало себя знать, но боль понемногу стихала. Долф почувствовал себя совсем хорошо и решительно сбросил куртку. Его попутчик с нескрываемым изумлением воззрился на свитер и джинсы. Только теперь Долф сообразил, что перед ним совсем еще молодой человек. Он рассмотрел длинные темные волосы, большие карие глаза, смуглую кожу юноши, зеленый плащ, перехваченный у пояса кожаным ремнем. Короткий кинжал, вложенный в ножны. Довершали наряд коричневые сапоги и брошенная рядом шляпа или, скорее даже, высокий зеленый колпак. Долф нашел, что новый знакомый выглядит весьма экстравагантно — ни дать ни взять хиппи из амстердамского университета.
С едой было покончено. Юноша поднял глаза на Долфа и, ткнув себя в грудь, сказал:
— Леонардо… Леонардо Фибоначчи из Пизы.
— Пиза? — переспросил Долф, думая, что ослышался.
Но молодой человек кивнул, подтверждая. Теперь, по-видимому, настала очередь Долфа назвать себя. У них тут принято говорить, откуда ты родом. Долф указал на себя:
— Рудолф Вёга… из Амстелвеена.
До сих пор он не задумывался над тем, на каком языке он будет говорить, а теперь начинается самое трудное.
Французского он не знает, о франкском диалекте говорить вообще не приходится, познания в латыни тоже не блестящи…
Леонардо зачастил скороговоркой, да так, что у Долфа голова пошла кругом. Одно ясно — это не старофранцузский и не итальянский. Речь Леонардо немного походила на родной язык Долфа, нидерландский, чем-то напоминала немецкий, но в то же время это не был ни тот и ни другой язык.
— Пожалуйста, помедленнее, я не понимаю! — взмолился он.
Собеседник понял его просьбу и повторил рассказ, на этот раз медленнее, с расстановкой, помогая себе энергичными жестами. Долф старательно ловил каждое слово, очень многое казалось ему знакомым… Старогерманское наречие! [1]
«До чего похоже на средневековый нидерландский язык, — промелькнула мысль. — И понять несложно, особенно если говорят медленно».
И в самом деле, кое-что ему удалось разобрать. Например, то, что молодой человек студент, который провел два года в Париже, а теперь держит путь в Болонью, где намерен завершить образование. Он путешествует уже не первую неделю, и до сих пор все обходилось без приключений.
Но вот только что, еще и часу не прошло, как его подстерегли разбойники, рассчитывавшие на легкую добычу.
Однако им довелось испытать не только ловкость Леонардо и крепость его дубинки, но и отвагу внезапно появившегося спасителя. Вот, пожалуй, и все, что с большим напряжением удалось выяснить Долфу. Настала очередь студента выслушать рассказ Долфа. От волнения лицо мальчика покрылось испариной, но, делать нечего, отступать нельзя. Он начал, старательно подражая Леонардо в
