дешевым, менее эффективным — и менее прибыльным — глиттерстимом с Кесселя. Тщетно. Спрос на спайс любого сорта неминуемо должен был разорвать обе планеты на куски. Фортуна надеялся, что тви'лекки адаптируются к жизни в большой Империи — тви'лекки всегда адаптировались, — но все произошло слишком быстро. Им нужно было указать верный путь. Фортуна понял, что это его долг — показать им этот путь, — в тот момент, когда с ним заговорила мать Ната у развалин своего дома. Он достал бластер и подошел к ней, целясь ей в голову.
— Трус, — молвила она.
Он выстрелил, и она сразу же умерла. Это не трусость, сказал он сам себе. Это акт милосердия. Я спас ее от ужасов рабства.
В это время застонал Нат.
Ребенок был жив. Фортуна не застрелил его и не отдал охотникам, а отнес на свой корабль и оказал первую медицинскую помощь. Позднее он объяснил Джаббе, что, поскольку это последний отпрыск великого тви'леккского семейства, будет забавно какое-то время подержать малого у себя. За все эти годы Фортуна так и не сказал Нату, кто убил его мать. Вдвоем они строили планы, как вызволить Рилот из того ада, в который его превращали торговцы спайсом и Империя…
Дверь камеры отворилась; в коридор торопливо вышел хирург. Он держал в руках сосуд с заключенным внутри мозгом. Все индикаторы на стенках кувшина светились ярко-красным цветом. Плохой знак. Огоньки должны были мигать зеленым и синим.
— Мозг кричит, — произнес другой хирург. — Если он быстро не придет в себя, то сойдет с ума и умрет. Так всегда происходит.
Нат не достиг просветления. Он не был готов отказаться от своего тела. Монахи объяснили это Фортуне, но он все равно велел им делать операцию. Другого способа спасти его не существовало. Именно это и было исполнено.
— Мы сделаем все возможное, чтобы помочь вашему другу, — сказал еще один хирург. Они ушли, катя перед собой свою тележку. Ее дребезжание далеко разносилось по подземелью.
Фортуна вошел в камеру. Тело Ната лежало на полу; Биб присел, чтобы осмотреть его. Хирурги проделали замечательную работу: швы на черепе можно было обнаружить лишь при тщательном осмотре. Ствол мозга был на месте, и легкие продолжали качать воздух. Сердце по-прежнему билось. Сердце самого Фортуны было готово выскочить из груди. Он знал, что умрет, если Джабба узнает об этом до того, как он прикончит хатта. Фортуна расправил одежду Ната и обмотал его изуродованные лекку ярко-красным шарфом. Он перевернул тело на спину и легонько смахнул песок с его лица. Лицо было все в рубцах и таким измученным…
В этот момент Фортуне вдруг стало совершенно ясно, что так распорядилась Вселенная. Нат должен был потерять свое тело. Никто на Рилоте не узнал бы его. Вскоре в распоряжении Фортуны окажутся необъятные богатства Джаббы; он разыщет и наймет к себе на службу тех, кто занимается запрещенным ремеслом клонирования. Ната клонируют, и его мозг будет помещен в новое тело, лишенное изъянов. Когда они вернутся на Рилот, Нат сможет общаться более эффективно… если только он переживет ближайшие несколько дней. Фортуна решил позже зайти к нему, чтобы подкрепить его дух надеждой на клонирование.
Позднее тем же утром, когда Джабба приказал бросить Ната ранкору, Фортуна отрядил за ним двух стражников. Те приволокли тело Ната к плите-ловушке перед троном Джаббы.
— Нат от страха упал в обморок, — тихо сказал им Фортуна. — Но он, конечно, проснется, когда полетит к ранкору.
Стражники поверили. Очень многое зависело от того, что произойдет в следующие несколько минут, и от того, как воспримет все это Джабба.
Стражники швырнули тело Ната на плиту-ловушку, и Джабба нажал на кнопку — — как и надеялся Фортуна. Плита перевернулась, и Нат полетел вниз, в пещеру ранкора. Лизоблюды Джаббы сгрудились над решеткой, предвкушая зрелище поедания ранкором тви'лекка. Джабба, нажав несколько кнопок, пододвинул свой трон ближе к краю, чтобы тоже это видеть.
Нат лежал на песке лицом вниз. Ранкор громко зарычал, но жертва не шелохнулась.
— Нат не убегает! — — воскликнул Джабба. — Почему он не убегает?
Ранкор схватил тело и сожрал его в три присеста. Хлынула кровь и забрызгала руки, одежду и лицо Фортуны, а также всех, кто стоял над решеткой. Ранкор посмотрел наверх, рыгнул и зарычал.
Но в тронном зале царило молчание. Все ждали, что Джабба сейчас разозлится.
— Должно быть, Нат возненавидел тебя, — сказал Фортуна хозяину в наступившей тишине. — Он знал, что, если он побежит, вам это доставит удовольствие. Поэтому он не стал убегать.
Кто-то засмеялся. Сю Снутлис начала напевать песенку. Макс Ребо ударил по клавишам. И Джабба наконец захохотал.
— Он сожрал его — ранкор сожрал его! Фу, как неэстетично.
Хатт отодвинул трон на прежнее место; теперь заиграл уже весь оркестр, и жизнь вернулась в обычное русло.
Джабба поверил в то, что сказал ему Фортуна. Он ничего не заподозрил. Стирая с ладоней капельки крови Ната, Фортуна в задумчивости стал пробираться сквозь толпу галактических негодяев всех рас — негодяев, к числу которых он хотел добавить своих сородичей.
Вечером, улучив момент, Фортуна поспешил к монахам и к мозгу Ната. Первым делом он зашел в Великий Зал Просветленных, где на полках стояли сосуды с мозгами, а внизу терпеливо ждали мозго-носпы. Монах из непросветленных вытирал пыль. — Нат кричит не переставая, пришлось перенести его в отдельную комнату, — сказал монах. — Он мешал просветленным братьям.
Монах провел Фортуну в комнату. Сосуд, содержавший в себе мозг Ната, одиноко стоял на столе. Индикаторы на его стенках светились в темноте яркокрасным сиянием.
Монах зажег две свечи в нишах у двери и молча ушел. Фортуна присел возле стола и положил руки на сосуд. Мозг представлял собой жуткое зрелище: обнаженный, местами белый, плавающий в растворе, который кровь Ната окрасила в красный цвет. Монахи будут ежедневно менять раствор в течение трех дней, пока кровь не закончится и раствор не станет чистым.
Фортуна нажал на кнопку на стенке сосуда, чтобы мозг его «слышал».
— Нат, — сказал он. — Это был единственный известный мне способ тебя спасти. Поверь мне.
Он начал рассказывать о клонировании. Тут ему в голову пришла новая мысль.
— Возможно, мы найдем подходящее тело и поместим туда твой мозг, пока не будет готов клон.
Чем больше Фортуна раздумывал над этой идеей, тем больше она ему нравилась: похитить кого- нибудь подходящей комплекции, вынуть из тела мозг и поместить туда на время мозг Ната. Несомненно, живое, дышащее тело поможет Нату удержаться в здравом уме, а потом его можно будет пересадить в его собственный клон.
Надо будет поговорить об этом с хирургами.
Когда часом позже он покинул комнату Ната, треть огоньков светилась уже не красным, а розовым, даже бледно-розовым.
Фортуна пошел обратно в тронный зал — спать. Там было его спальное место. Параноик Джабба требовал, чтобы вся его свита по ночам спала вокруг него — считалось, что для защиты его от убийц, но на самом деле для того, чтобы стражники могли за всеми следить и не дать никому из них убить Джаббу. Это правило давно превратилось в формальность: стражники дрыхли вместе с остальными. Фортуна даже перестал их за это отчитывать.
Но когда он придет к власти, у него будет совсем другая охрана.
Фортуна никак не мог заснуть. Он чувствовал, что во дворце происходит нечто такое, чего он не мог разгадать или списать на волнения этого дня; в полусонном окружении Джаббы роились сотни возможных событий. Но монахи хорошо обучили его. Скоро все снова прояснится, Фортуна был в этом уверен. Существа со всех концов Галактики постоянно прилетали и улетали, и иногда требовалось несколько дней, чтобы разгадать истинные цели их появления. Кроме того, монахи предупредят его, как предупредили насчет Ната. У Фортуны были союзники, о которых никто догадывался.
Управляющий поднял голову и посмотрел на Джаббу, который покоился совсем близко от его
