противопоставляется коню как носителю идеи солнечного начала, то есть идее арийского ведизма. Приручение коня значило в первую очередь его объезжание, а стало быть, и возможность боевого применения. Благодаря отходу индоиранцев от европейского этнического ядра культура коня стала доступной тюркоязычным племенам, что резко изменило уклад их жизни. Образ всадника настолько поражал сознание человека древности, что он воплотил увиденное в мифическом существе — кентавре. Кстати, о воинственности индоевропейцев упомянул даже идеологизированный многотомник «История Европы» (1988г.), естественно выставляющий арийцев как скотоводческие племена: «Война, судя по общей индоевропейской военной терминологии, была одним из важных видов деятельности древних индоевропейцев…»
Читатель, вероятно, уже настроился на серьезный разбор индоарийской проблемы. Вынужден разочаровать, поскольку попытка конкретизировать индоевропейский вопрос в рамках той или иной научной гипотезы никак не влияет на идею сопричастности праславян либо прарусов с этой исторической общностью. Напомню суть спора. Одна часть исследователей вкладывает в специфику индоевропеизмов этнос, антропометрический тип и языковую обособленность, что в целом создает независимую этническую группировку, находящую даже своего прародителя — кроманьонца. Другая часть настаивает на том, что «археологические культуры, начиная по крайней мере с энеолита, полиэтничны; более того, не существует причинной связи между языком и физическим типом, физическим типом и культурой и т. п.» («История Европы»). Позволю себе сразу заметить, что к упомянутому энеолиту вопрос об индоевропейской общности не имеет отношения, ибо арийцы к этому времени уже расселились. Как вы понимаете, и здесь не обошлось без идеологизации. Ныне в этом вопросе правит интернациональный, или второй из упомянутых подходов. Он особенно отчетливо обозначился после использования Гитлером идеи Происхождения в свете пангерманистики. Однако, как и в вопросе с варягами, ни тот, ни другой подход не выдерживают элементарной критики. Точнее, в тупик загнана не сама идея индоевропейского этноса, а попытки обозначить арийцев в рамках одной культуры. Что же касается интернационализации, то как объяснить при упомянутом отсутствии взаимосвязи между физическим типом и языком тот факт, что темперамент южноевропейцев, например, формирует быстро произносимую речь (итальянский, испанский языки?) Южные народы более коммуникабельны, чем северные. Южанин легче идет на контакт, более возбудим, менее уравновешен. Соответственно, южанину сложнее следовать моральным ограничениям. Это сказывается на этических нормах и определяет систему поведения, которая, в свою очередь, формирует национальную культуру. Стало быть, связь между географической зоной проживания и культурой народа, по меньшей мере, нельзя отрицать. Причем сдержанных, твердохарактерных северян вообще можно противопоставить по темпераменту южанам. И не секрет, что даже внутри одного языка северные диалекты изобилуют твердыми согласными звуками, в отличие от диалектов южных. Найдите хоть одного монголоида, которому было бы удобно произносить шипящие звуки, столь свойственные славянам. Неужто уже не существует национального удобства произношения, знакомого по расхожему выражению «язык сломаешь»? Безусловно, и подобным явлениям есть объяснения. Например, активный темперамент требует больших энергетических затрат, что для северянина просто неоправданно. Как вообще организована фонетика? По двум принципам. Во-первых, чтобы вас понимали, во-вторых, чтобы слышали. Есть звуки гортанные или резонирующие в ротовой полости, есть просто выдыхаемые наружу. В одном случае вовсе необязательно широко раскрывать рот, в другом, напротив, губы представляют некий раструб, и звук усиливается именно за счет беспрепятственного выхода воздуха изо рта. Вполне логичным представляется суждение, что «закрытый» тип произношения адаптирован под условия постоянного проживания народа, скажем, в холодном климате (усиленная теплоотдача, связанная с активным выходом) или в условиях открытого ландшафта с частыми песчаными бурями и т. п. Адаптация!
Таким образом, древний индоевропейский язык можно считать результатом длительного процесса формирования связанной речи, процесса, который определяла необходимость, а не случайность. Впоследствии древний фонетический строй «разветвился» на родственные европейские языки.
Что же касается боевого искусства, то здесь исторический обзор выводит нас к исходной точке. Древнейший, равный нам по типу человек Европы — кроманьонец Тридцать тысяч лет назад он оставил в своей пещерной графике свидетельство боевого применения оружия. Правда, как считают исследователи, ограниченная численность кроманьонцев (плотность их расселения была равна двум человекам на 100 кв. км) не позволяет говорить о сколько-нибудь серьезных войнах. Но графические свидетельства знакомят нас не только с применением оружия, а со сложившимся уже культом, в частности, лука. (См. рис.) Показательна поза, в которой находится раненный стрелами воин — через десятки тысяч лет подобная позиция почти без изменения будет применяться в древнерусской системе оборонительных движений — Свиле. Однако об этом мы поговорим потом. Итак, в двухстах километрах от Москвы 23 тысячи лет тому назад в торжественном и пышном погребальном обряде был похоронен знатный кроманьонец, известный по месту своей стоянки как «сунгирский человек». Он был еще не стар. Может быть, его сразила в бою вражеская стрела?
Многое сейчас кажется сходным в развитии этносов. Народы идут по одному историческому пути. Однако не будем забывать, что «кроманьонцы— воистину первооткрыватели Америки и Австралии; еще больше для них подходит русское слово „землепроходцы“, ибо они действительно прошли земли всех континентов до их пределов» (Том Придо. «Кроманьонский человек.» Пер. с анг. М., Мир, 1979). А значит, возможно, это они передали опыт применения оружия и его конструкции более примитивному виду доисторического человека — неандертальцу. Ведь еще никто не доказывал, что сам кроманьонец является антропологическим наследником неандертальца, точно так же как современного жителя московского Арбата нельзя назвать наследником современного полудикого и антропометрически равного неандертальцам австралийского аборигена.
Род — хранитель кастовых знаний
Воинская каста — что это такое? Психология, культура, традиции, специальные знания, обучающие системы, морально-нравственные критерии, информационный язык, система ценностей. Начнем с того, что особую, священную ценность имеет оружие, оно символизирует божественное начало. Сарматы, например, покланялись богу Меча, символом которого был воткнутый в землю клинок.
В воинские инициации входят обряды освоения или, точнее, овладения стихией оружия. Это — натяжение тетивы лука и стрельба из него, завладение мечом или выковывание его и другое. Стрельба из лука сюжетно прослеживается в родственных мифологиях и связана с женитьбой, а также выбором удела при создании собственной родовой общины. Аналогии: скифский эпос, греческий миф об Одиссее и сватовстве женихов к Пенелопе, русская сказка «Царевна-лягушка». Показателен здесь и сюжет на знаменитом роге-ритоне из курганного захоронения Х века «Черная могила». Ритуальное овладение невестой предваряет здесь стрельба из лука и последующие единоборства, выраженные в символике. Стрела невесты перебита стрелой жениха.
Меч также не обделен мифологическими хитросплетениями. Овладение этой стихией начинается с кузницы, или с извлечения клинка из-под валуна. По-моему, под валуном, рождающим клинок с чудесными свойствами, следует понимать болотную руду. Вообще язык мифологии подразумевает двойственность. Это вызвано тем, что сюжет — не просто красивая прибаутка, а специфические кастовые знания, подлинное значение которых открыто только посвященным.
Не следует забывать, что организация этих знаний и мировоззрение, которое они отражают, тесно связаны с таким важнейшим критерием развития человеческого общества, как религиозное сознание. На пути развития боевого искусства руси славянской когда-то был поставлен мощный идеологический заслон — христианство. Мало кто сейчас знает, за исключением разве что молчащих специалистов, что некогда могучая балтинско-славянская Русь — последний оплот североевропейского язычества — обладала могущественным, не имевшим себе равных, храмов Святовита на острове Руяне (ныне — Рюген, север Германии). Храм являлся «кузницей боевых искусств европейского Севера». Его триста отборных воинов
