человека, которого не то что не знаешь, но ни разу не видела?
— Но у него песни хорошие.
— Это я уже слышал. Ты другое объясни! Ты ничего о нем не знаешь, Коррелли ведь псевдоним, он же на русском поет, портретов его нигде нет. Ну не хочет он видимо светится. И как можно фанатеть не по песням, а по человеку?
— По песням и клипам, они такие классные и красивые.
— Ох, — Эрих тяжело вздохнул и покачал головой, возвращая диск, — если судить о личности исполнителя по песням и клипам, то половина певцов сбежала из резервации для дегенератов, а половина из дешевого фильма ужасов.
— Зря ты так, — обидчиво заявила Инна, — мне, например, когда плохо становится, я его песни послушаю, и вроде как все снова нормально.
— Прекрасно, я же тебе его слушать не запрещаю, — улыбнулся Эрих, — помогает от депрессухи — очень рад. Но ставить его сегодня не надо, сегодня и так весело будет.
— Ладно, — подала плечами Инка, — по плееру послушаю. Кстати, ты слышал? Ходят слухи, что у него концерт скоро будет. Если это правда, я в лепешку расшибусь, но билет достану.
— Лепешкам билеты не нужны, — ехидно заметил Эрих. Но когда Инка отошла, по его лицу прошла мрачная тень грусти и сожаления. Но всего на миг, и он снова побежал помогать устанавливать аппаратуру.
Концерт начался. В зале выключили свет, оставив освещенной только сцену. Солнце еще не зашло, но все окна закрыли принесенными шторами. Поэтому в зале получился приятный полумрак. На сцену не торопясь поднялся Эрих и улыбнулся всем своей «фирменной» улыбкой. Вместо обычного «Здравствуйте дорогие зрители!» последовало:
— Знаете, что в человеке самое главное? Крылья, когти, хвосты — это ерунда, — начал он с чувством, — самое главное… — повисла пауза, во время которой старшеклассники с задних рядов успели прокричать свою версию из трех букв, услышав их, Эрих громко завершил вступление:
— В Бобруйск, животные! Самое главное — это ум!
И хоть с задних рядов продолжались раздаваться реплики: «На себя посмотри, маньяк сексуальный… Ты кого животным назвал?..». Эрих продолжал говорить.
