Все для эго

рода логике, но жизнь – не точная наука, Подсознание ничего не смыслит в логике, и у случая гораздо больше фантазии, чем у нас. Эта Оппортюн частенько приходила пообедать со своим братом в нашу столовую, она была не замужем, прелестна, как майское утро, и не пользовалась духами.

– Я пойду возьму кофе. Вы поищете столик? Он не ведал, что творит, оставляя меня в тот день один на один со своей сестрой.

– Вы очень близки со своим братом.

– Наверное, если бы я не была так одинока, мы бы виделись реже.

– Не могу представить себе, что вас не осаждают толпы поклонников.

– Я общаюсь только с женатыми мужчинами – предпочитаю оставаться независимой и люблю просыпаться в одиночестве.

Я принес шампанское, она приготовила что-то закусить, диван был мягким, голубые шторы отбрасывали пастельные тени на ее кожу. Я горю так, что скоро превращусь в пепел. Бесконечно счастливый, я воскликнул:

– Иди ко мне, Оппортюн, займемся любовью под луной, Оппортюн!

И она пришла в мои объятия. И сказала, улыбаясь:

– Обычно все смеются над моим именем.

– Как оно мило и так оригинально!

– А вас как зовут? Вы мне так и не сказали – все произошло так быстро.

– Франсуа.

Она выскользнула из моих объятий. Одно движение ресниц – и шаловливое выражение лица исчезло.

– …Франсуа?

– Да, конечно, везде сотни Франсуа, не всем же повезло с таким редким именем, как вам. Это даже к лучшему!

– Вот именно… У меня был очень… очень бурный роман с одним Франсуа… Я только-только пришла в себя… От одного звука его имени у меня все внутри сжимается…

– Но как же так!!! Называйте меня… Барнабе!.. Донасьен!.. Родриго! И вообще, зачем меня как-то называть, просто любите меня!

– Это невозможно, это сильнее меня, и тут уж ничего не поделаешь. Мне так жаль. Вы такой милый.

Неделей позже Форлани (уже несколько месяцев назад он стал моим доверенным лицом) достал свою лучшую ручку, чтобы настрочить следующее:

«Муж. 40 лет, приятн. наружн., жаждет пережить идиллию с дев. по имени Оппортюн. Возраст, внешность значения не имеют. Срочно».

– Это объявление просто нелепо.

– Для специфических проблем нужны адекватные решения. Через неделю или ты рухнешь под натиском разных Оппортюн, или ты решишь жить без греха. На твоем месте, с такой женой, как у тебя, я бы ни секунды не сомневался.

– Это ты мне говоришь?

– Именно я. Если бы у меня была такая жена, я бы возблагодарил Небеса и тут же прекратил свои похождения. Я и вправду сомневаюсь, заслуживаешь ли ты ее.

– Моя бедная Майте, хоть ты и моя лучшая подруга, я должна тебе сказать, что ты совершенно свихнулась.

– Здесь так написано, черным по белому. Человек хочет познакомиться с Оппортюн.

Что и говорить, это показалось мне странным – парень, который хочет познакомиться с девушкой, носящей такое же безумное имя, как у меня.

– Я и не знала, что ты читаешь такие журнальчики.

– Не уводи разговор в сторону. Нет, ты только подумай! Мужик, влюбленный в имя! И добавляет «возраст, внешность значения не имеют», по-твоему, это не признание в любви? Думаешь, со мной такое когда-нибудь случится? Дудки! Надо было, чтоб это случилось с мадам, которая ни на шаг не отходит от своего благоверного, который на нее даже не смотрит.

– Не говори так о Франсуа.

– И кто тебе сказал, что он не принялся за старое?

– Уверена, что нет.

– Когда он тебе не изменяет, он на тебя дуется, по-твоему, это нормальная жизнь? В то время как какой-то романтик уже без ума от тебя? Это волнует, это приятно… это… так… возбуждает! Пойди посмотри по крайней мере, на что он похож! Это тебя ни к чему не обязывает, хоть развеешься немного! Иди!

– …Думаешь?

В тот бар он пришел первым. Она подсела к нему. Он чуть не сказал: «Я знал, что ты придешь», и она была готова ответить: «Я была уверена, что это ты», но вместо этого они долго притворялись, будто не знают друг друга. А потом, поздно ночью, он предложил заняться любовью под луной.

IQ

Я не устаю изумляться, когда вижу, как папаша трудится, как каторжный, над будильником в тот день, когда все переходят на летнее время (пропустить невозможно, каждый год в последнее воскресенье марта я имею право задать вопрос: «Так как, мы переходим на час вперед или на час назад?»). То же самое, когда он решает расслабиться с кроссвордом в руках и задает маме вопросы вроде: «Приютивший все пары, из трех букв… Три буквы – это не слишком много для всех для них». Он хотел бы написать «зонт» или «брачный контракт», но не влезает. А я снова утыкаюсь в книгу, вместо того чтобы сказать ему «Ной», потому что определение не блестящее, а ответ и того меньше. Мне не хочется его обижать. Налоговая декларация для него целая драма, а поздравительные открытки – катастрофа. Иногда он настолько выводит меня из себя, что хочется крикнуть: «Если не знаешь, спроси меня, идиот!» Но я никогда этого не говорю. Все-таки он мой отец. И когда я говорю, что меня это удивляет, я хочу, набравшись смелости, сказать, что… что мне просто тяжело это видеть.

Ведь мне всего девять лет и четыре месяца.

В школе все по-другому. Руки у меня развязаны, Но я этим не пользуюсь. Училка ничего, скорее даже хорошенькая, но когда она пытается объяснить, что правописание «не» с причастиями подчиняется логическим правилам, которые мы должны вбить себе в голову, я говорю «нет». Нет, оно не подчиняется никакой логике. Надо напрячься, это да, согласен, но логики никакой нет и в помине. «Несъеденный апельсин» или «не съеденный за обедом апельсин» пишется по-разному, но как бы там ни было, этот чертов апельсин остался целехонек. Только вот если я стану возникать, начнутся неприятности, училка раздраженно скажет мне, что я отвратительно веду себя на уроках, а все потому, что мне просто нечего здесь делать. Я отлично знаю, что на педсовете они изучают мои документы и что в один прекрасный день они наконец решат, что со мной делать, но сколько можно ждать! Я уже перепрыгнул через два класса, похоже, больше просто невозможно. Так что я научился сдерживать свое неуемное любопытство, но мне невыносимо скучно. Так как я постоянно зеваю на уроках, многие считают меня тупым лентяем. Я же не виноват, что родился таким. Я ведь не просил. Последний раз, когда человек в желтом костюме приходил, чтобы протестировать меня, он выставил мне 148. Расположи эти предметы, малыш, что это тебе напоминает, малыш, говори все, что приходит тебе в голову, малыш. Коэффициент умственного развития 148, а он разговаривает со мной, как с дебилом… Ну и посмеялся же я, когда отвечал на вопрос, формулировку которого он даже не понял. Я не из тех, кто любуется собой, но этот тип с ногами-циркулями, который регулярно приезжает измерять мои нейроны, должен перестать называть меня «малыш», мне кажется, это не совсем уместно. Помню день, когда он явился сообщить моим родителям, что я не похож на других. Человек в желтом пиджаке объяснял моему отцу, что, если бы я родился в России, я бы уже находился на секретной базе, где дни напролет играл бы в шахматы. В Америке меня бы поселили как принца при каком-нибудь научном комплексе, с другими такими же умниками. Но во Франции, к сожалению,