спущенными штанами и долго доказывал всем, что едва унес ноги от огромного дракона, была из числа тех, которые неизменно любят вспоминать у костра.
— Пресвятая Дева Мария, — скороговоркой произнес Эстебан, — защити нас от дьявольских козней… Может, мне померещилось, командир, но только это была не лягушка. Или, по крайности, лягушка размером с лошадь… «На побережье, ниже Тулума, появился какой-то древний демон», — вспомнил Кортес слова ал-Хазри. До побережья еще сорок лиг пути… но что, если демон тоже не стоит на месте?
— Если это зверь, его можно убить. — Он вытащил из ножен свой меч и ткнул им в сторону темных джунглей. — А если кто-то из преисподней, то с нами Дева Мария и Святой Яго. Помните об этом и продолжайте выполнять приказ.
Кортес оттолкнул плечом оторопевшего солдата и пошел в темноту. Эстебан за его спиной сдавленно выругался.
— Командир, он где-то рядом…
— Прекрасно, — бросил Кортес, не оглядываясь. — По крайней мере, не придется долго искать.
Он успел пройти не больше двадцати шагов по направлению к черной стене джунглей, и тут ночь взревела прямо у него над головой. Кортес отпрянул назад, мгновенно ткнув мечом туда, откуда слышался рев. От страшного рыка заложило уши, в голове звенело, как после хорошего удара ацтекской дубиной по шлему. Мрак перед ним сгустился в подобие высокой фигуры, окутанной то ли плащом, то ли огромными крыльями. Меч кастильца на две ладони погрузился в грудь призрака, не причинив ему видимого вреда.
— In nominae Dei, — прошептал Кортес по-латыни, поворачивая клинок. Ему показалось, будто он режет что-то податливое и вязкое, как кисель. — Сгинь, дьявольское наваждение… Фигура опала, словно балахон спрыгнувшего с ходулей ярмарочного великана. По краям темного пятна заструилось слабое фиолетовое сияние, пожиравшее сгустки мрака. Рев оборвался, но откуда-то из-за завесы ливня донесся полный боли и отчаяния стон. В то же мгновение ночь озарилась мертвенно-голубым сиянием огромной молнии, распоровшей небо наподобие изогнутой мавританской сабли. В ее ослепительном свете Кортес увидел, как высоко над колыша-щимися кронами деревьев мелькнула широко распахнувшая крылья тень, похожая на исполинского орла. Мелькнула и пропала в чернильной тьме.
— Убирайся в ад! — крикнул он, поднимая к небу свой меч. От белой пирамиды к нему, прихрамывая, бежал Эстебан.
— Простите, командир, я не должен был оставлять пост… но принцесса…
— Что с ней?
— Она спустилась вниз, сеньор. С этой чертовой горы. За вами следом, командир… — Какого дьявола ей здесь понадобилось?..
— Дьявола? — переспросил чей-то спокойный, насмешливый голос. Кортес резко обернулся и увидел Тубала, кутавшегося в свой неизменный плащ с капюшоном. — Здесь нет никакого дьявола, кабальеро. Дьявол, как хорошо известно, обитает в пустынях и не терпит сырости. А здесь, извините, мокровато.
— Где Ясмин? — перебил его Кортес. — И откуда ты взялся, черт побери?
— С Ее Высочеством все в порядке, — Тубал махнул рукой в направлении пирамиды. — Она под защитой Ибрагима и ваших доблестных солдат. Вы так неожиданно покинули принцессу, сеньор Кортес, что она встревожилась и приказала мне отыскать вас…
Эрнандо криво усмехнулся.
— А ты, надо полагать, ждал где-то поблизости, уже одетый?
— Я находился на террасе, наблюдая за грозой. Вы просто не заметили меня, что неудивительно в такую непогоду… — И что же, по-твоему, здесь ревело? — кастилец наклонился и вытер меч о траву.
Секретарь эмира пожал плечами.
— В джунглях довольно много больших зверей, сеньор. Гроза пугает их, и они…
— Я прожил в этих краях достаточно, чтобы изучить повадки здешних животных, Тубал. Ни одно из них не умеет говорить по-человечески.
— Вы уверены? — с холодной вежливостью спросил чалла.
Эстебан внезапно схватил его за отвороты плаща и встряхнул так, словно секретарь был набитым соломой чучелом.
— Мы все слышали, как он кричал, умник, — рявкнул он. — И ты наверняка слышал, да только почему-то не хочешь в этом признаться… А может, ты сам его и вызвал?
— Отпусти его, — велел Кортес. — Может быть, нам всем померещилось. Я пронзил эту тварь мечом, но она растеклась, как туман. Я думаю, это был морок.
Эстебан разжал руки. Тубал встряхнулся, словно большая мокрая собака, и еще плотнее закутался в плащ.
— А вы не допускаете, что кричать могло не то существо, с которым вы сражались?
Кортес сунул меч в ножны и зашагал к смутно белевшей за стеной дождя громаде пирамиды. Спорить с Тубалом ему не хотелось, тем более, что в словах секретаря был резон. Что, если все это представление с рычащими призраками устроено лишь для того, чтобы отвлечь внимание от настоящей цели?
И что это могла быть за цель?
Ливень все усиливался. «Прекрасная ночь для нападения, — подумал Кортес, — можно незаметно подкрасться в темноте, под прикрытием непогоды, и мгновенно нанести удар… Но кому придет в голову нападать на хорошо вооруженный отряд наемников, одно упоминание о которых наводит страх на окрестные племена?»
Поглощенный этими мыслями, он не сразу понял, что у подножия пирамиды идет драка. Четверо кастильцев угрожающе наседали на гиганта Ибрагима, приставив свои клинки к его широкой безволосой груди, а пятый сидел на земле, держась за голову. Ясмин билась в мощных руках Ахмета, пытавшегося поставить ее на третью ступень лестницы, подальше от опасной свары. Из-за шума дождя казалось, что все это происходит почти беззвучно, но, судя по распахнутой пасти Ибрагима, крик там стоял страшный.
— Прекратить! — рявкнул Кортес, подбегая. Солдаты, прижавшие евнуха к облицованной белым камнем стене пирамиды, неохотно остановились. Ясмин, извернувшись, выскользнула из объятий Ахмета и спрыгнула в скользкую грязь. — Оружие в ножны!
— Амир, — принцесса бросилась к кастильцу и повисла у него на плече, — сеньор Эрнандо! Ваши люди не слушают меня! Они подняли оружие против моих слуг!
— Успокойтесь, Ваше Высочество, — Кортес осторожно поднял ее на руки и, расталкивая хмурых солдат, шагнул к Ибрагиму.
Принцесса была легкой, как перышко, и очень горячей — ее жар проникал сквозь тонкую ткань абайяса, заставляя сердце Кортеса биться в два раза чаще, чем следовало. Огромный мавр, на груди которого багровели свежие царапины, оставленные клинками наемников, потянулся к ней, но Ясмин только крепче прижалась к Кортесу.
— Я не чувствую себя в безопасности с этими жирными уродами, — капризно заявила она. — Похоже, амир, вы здесь единственный человек, на которого я могу положиться!
— Объясните мне, что произошло, Ваше Высочество, и я постараюсь восстановить порядок.
Ясмин беспомощно захлопала неправдоподобно длинными ресницами.
— Я приказала евнухам отнести меня вниз. Мне было ужасно интересно посмотреть, куда вы отправились и как вы станете сражаться с джиннами и ифритами. Но когда мы уже почти спустились, ваши солдаты преградили нам путь. Вот этот, — она указала тонким пальчиком на подошедшего Эстебана, — вел себя ужасно грубо, ругался и говорил, что без вашего приказа мне нельзя и шагу ступить за пределы лагеря.
— Это правда, Эстебан? — спокойно спросил Кортес.
— Девой Марией клянусь, вы же сами грозились спустить шкуру с любого, кто…
— Нет нужды напоминать мне мои же слова. Я еще раз спрашиваю: это правда?
— Ну… да, только я не думал грубить Ее Высочеству, — по лицу лейтенанта было видно, что теперь он об этом сожалеет. — Сказал, что пойду и спрошу у вас, да, видно, она не стала дожидаться, пока вы вернетесь, и решила пробиться силой…
