зато щедр, и он любит повеселиться, не то что некоторые!
В этом слове «некоторые» явно звучала досада и почти злоба на старого Жана де Красна, однако Катрин не обратила на это внимания. Она по-прежнему высматривала Арно. Но струи дождя заливали ей лицо, и глаза туманились, словно от слез.
— У вас, должно быть, острый глаз, — сказала она, — вы хорошо видите людей, которые окружают вашего господина? Вы можете их назвать?
— А как же! — сказал часовой, приосанившись. — Вон мессир Жиль де Силле, кузен монсеньера, а рядом сир де Мартинье. Это брат нашего хозяина Рене де ла Суз… Мессир де Бриквиль…
— А вы не видите сеньора в черном панцире, с ястребом на гребне шлема?
Солдат долго вглядывался в темноту, а затем покачал головой.
— Нет, госпожа! Ничего подобного я не вижу! Да они уже и подошли достаточно близко, так что вы сами можете посмотреть…
Действительно, она отчетливо видела Жиля де Рэ, гордо гарцевавшего во главе своего отряда, в фиолетовом плаще и с фиолетовым султаном на гребне шлема. Позади него ехали знатные сеньоры, и их лица были ясно видны в пляшущем свете факелов, высоко поднятых солдатами и слугами, вставшими в два ряда. От мокрой земли поднимался пар, крики радости оглашали двор, но в сердце Катрин отклика они не находили. Прислонившись к шершавому Ц камню стены, она чувствовала, как уходят силы и как душу заливает мучительная горечь. Среди этих людей не было Арно…
Теперь она понимала, что до последней минуты надеялась увидеть его, хотя и испытывала смутные опасения при мысли, что он тоже окажется в руках Жиля де Рэ… Надеялась увидеть его насмешливую улыбку, прищур глаз, появлявшийся у него, когда он смотрел на нее… Надеялась вновь обрести надежное укрытие в его объятиях… Часовой глядел на нее с явным беспокойством.
— Госпожа, — прошептал он, — дождь усиливается. Вы продрогли, дрожите. Вам надо вернуться к себе.
Несмело протянув ей руку, он одновременно взялся за факел, чтобы проводить ее по темной лестнице. Слабо улыбнувшись ему, она выпрямилась.
— Спасибо… мне нужно вернуться к себе, вы правы. Впрочем, здесь делать больше нечего.
Ветер завывал еще сильнее, и она пошатнулась под его свирепыми порывами, так что часовому пришлось поддержать ее. Вместе они спустились по лестнице. Радостные крики, казалось, заполнили весь замок, и Катрин чувствовала, как ее охватывает тоска, которая быстро сменилась гневом. Ни секунды не останется она у этого человека, обманувшего ее доверие. Сейчас она потребует вернуть ей Готье и раскрыть ворота проклятого замка. Тогда они смогут наконец уйти и отправятся на поиски Арно… Пусть для этого потребуется вернуться в Нормандию и схватиться голыми руками с Ришаром Венаблем! Она готова на все ради спасения любимого, даже пересечь море и бесстрашно ринуться в логово англичан. Гнев ее нарастал, и она ступала все тверже. Мужество возвращалось к ней вместе с бешенством, и по последним ступеням лестницы она промчалась вихрем, оставив далеко позади часового с факелом.
Вернувшись в свою комнату, Катрин обнаружила в ней не только Сару, но и незнакомого пажа в промокшей одежде. Очевидно, он пришел вместе с отрядом. При виде Катрин он едва заметно поклонился, и этот поклон даже при большом желании трудно было назвать почтительным.
— Я Пуату, паж монсеньора Жиля. Он послал меня сказать вам, что желает видеть вас немедленно.
Катрин сдвинула брови. Мальчику было на вид лет четырнадцать, и он был очень красив: темноволосый, с тонкими чертами лица, гибкий и сильный. Похоже, он был любимцем Жиля де Рэ, и его дерзкое поведение ей чрезвычайно не понравилось. Ничего не ответив, она прошла мимо него и сняла мокрый плащ, передав его Саре; затем, не удостоив Пуату взглядом, заметила пренебрежительно:
— Не знаю, кто обучал тебя манерам, милый мой, но, судя по положению, которое занимает маршал де Рэ, у него должны быть более воспитанные слуги. Ни при дворе короля Карла, ни при дворе герцога Бургундского невежа не может рассчитывать на то, чтобы стать пажом.
Красивое лицо мальчика вспыхнуло, а в черных глазах сверкнула ненависть. Судя по всему, он не привык к подобному обращению. Однако Катрин устремила на него властный взгляд своих фиалковых глаз, и он опустил голову, а затем нехотя преклонил колено. Катрин видела, что руки у него сжались в кулаки.
— Монсеньор Жиль, — произнес он глухо, — послал меня просить госпожу Катрин де Брази оказать ему честь и занять место за праздничным столом, накрытым в большом зале.
Несколько секунд Катрин смотрела на склоненную голову пажа, потом, слегка улыбнувшись, промолвила сухо:
— Вот так будет лучше! Благодарю тебя за послушание. Что до приглашения твоего хозяина, то об этом не может быть и речи. Я не желаю занимать место за его столом. Ступай и скажи Жилю де Рэ, что госпожа Катрин де Брази ждет от него объяснений здесь, в своей комнате.
На сей раз Пуату поднял голову и посмотрел на Катрин с нескрываемым удивлением.
— Я должен сказать… — начал он.
— Да, — прервала Катрин, — и немедленно! Я жду здесь твоего господина. Пора ему понять, с кем он имеет Дело.
Ошеломленный паж поднялся и вышел, не проронив ни слова. Проводив его взглядом, Катрин посмотрела на Сару.
— Ты приобрела врага, — сказала цыганка. — Мальчишку просто раздувает от спеси. Должно быть, это фаворит хозяина замка.
— Что мне за дело? Я не намереваюсь искать здесь союзников. Жиль де Рэ нарушил слово. Арно нет с ним.
— В таком случае ты правильно поступила. Он должен дать тебе объяснения… Ты думаешь, он придет?
— Думаю, придет, — ответила Катрин.
Действительно, через четверть часа Сара распахнула дверь перед Жилем де Рэ.
Он уже успел переодеться. Теперь на нем был широкий плащ темно-синего бархата, чьи полы и длинные рукава с бахромой волочились по земле. На плаще были вышиты золотой, серебряной и красной нитями знаки зодиака, отчего этот знатный сеньор походил на некроманта. На указательном пальце левой руки сверкало кольцо с огромным кроваво-красным рубином. Катрин не могла не признать, что выглядит он величественно, но она заранее решила, что не поддастся никаким попыткам произвести на нее впечатление. Гордо выпрямившись в единственном кресле с высокой спинкой, предоставив тем самым гостю лишь табурет с бархатной подушкой, она холодно смотрела на маршала. На ней было черное бархатное платье, ибо она желала подчеркнуть намеренную простоту своего одеяния, более подходившего для траурной церемонии, нежели для праздничной встречи. К волосам была приколота вуаль из черного муслина, и единственным ярким пятном был золотой блеск кос, уложенных короной на голове. Сара, сцепив руки на животе и потупившись, стояла чуть позади, как благонравная служанка знатной дамы.
Жиль де Рэ, возможно, слегка удивленный этим высокомерным приемом, низко поклонился и улыбнулся, сверкнув белыми зубами, которые казались еще более ослепительными на фоне синей бороды.
— Вы просили меня прийти, прекрасная Катрин? Я к вашим услугам и в полном вашем распоряжении.
Ничем не ответив ни на поклон, ни на улыбку, она сразу же бросилась в атаку.
— Где Арно де Монсальви?
— Так-то вы встречаете меня? Как, дорогая моя, вы не подарите мне ни единой улыбки? Ни одного приветливого слова? Отчего вы глядите на меня с такой суровостью, отчего не разомкнете уста, чтобы приветствовать самого преданного своего слугу?
— Сначала ответьте на мой вопрос, мессир, а затем уж я буду приветствовать вас! Как случилось, что с вами нет человека, которого вы поклялись освободить и привезти сюда.
— Я освободил Арно де Монсальви из рук Ришара де Венабля.
Катрин не смогла сдержать вздох облегчения. Будь благословенно имя Господне! Арно больше не в плену у англичан. Но тут же тревога вернулась к ней.
