смеха Мишеля. Она почувствовала, как дороги они ей стали, и комок подкатил к горлу. Но она не позволила чувствам взять верх. Ей нужно было сохранить все свое хладнокровие и присутствие духа. Она решительно положила руку на рукоятку кинжала, подвешенного к поясу, и повернулась спиной к знакомым стенам. Клинок принадлежал Арно, им он убил Мари де Корборн, и для Катрин это был самый дорогой подарок. Эти несколько сантиметров закаленной стали были ей дороже черного бриллианта. Ведь рукоятку кинжала согревала рука ее мужа. Она не колеблясь отдала бы бриллиант за кинжал.
Во дворе она встретила Кеннеди, который ждал ее с лампой в руке. Готье и брат Этьен стояли рядом с ним. Не говоря ни слова, нормандец забрал у Сары вещи, и маленький отряд отправился в путь. Один за другим все направились к крепостной стене. Холод усилился, мороз щипал кожу. Время от времени налетал шквалистый ветер, завихряясь белыми фонтанчиками, что вынуждало людей идти вперед, согнувшись, по широкому двору крепости. Но по мере их приближения к стене завихрения стихали, теряя силу. Иногда слышалось мычание коровы, крик ребенка или храп одного из беженцев, спавших просто на земле у огня, завернувшись в одеяло.
Несмотря на накидку из шкуры жеребенка, Катрин дрожала от холода, когда они добрались до башни, указанной Кабрияком, ожидавшим их внутри. Продрогнув, он притопывал ногами и хлопал руками по бокам. Под сводами башни сочившаяся вода образовала на стенах черные блестящие пятна льда, временами осыпающегося вниз.
— Надо спешить, — предупредил Кабрияк — Скоро взойдет луна, и на снегу вы будете видны, как днем. А Кастилец расставил, видимо, наблюдателей повсюду.
— Но как мы переберемся через частокол, вдоль стены? — спросила Катрин.
— Это мое дело, госпожа Катрин, — ответил Готье. — Пойдемте. Господин дворецкий прав. Нам нельзя терять ни минуты.
Он уже взял ее под руку и потащил к черной яме — входу на лестницу, с которой Кабрияк сбросил крышку, присыпанную сгнившей соломой. Но Катрин воспротивилась, повернулась к Кеннеди и протянула ему руку.
— Большое спасибо за все, мессир Хью. Спасибо за вашу дружбу и поддержку. Я никогда не забуду дни, прожитые здесь. Благодаря вам мне удалось пережить тяжелое время. Надеюсь скоро встретить вас у королевы Иоланды.
Она увидела при неровном свете лампы, как засияло широкое улыбающееся лицо шотландца.
— Если это будет зависеть только от меня, мадам Катрин, мы скоро встретимся. Но в наши дни никто не знает, что будет завтра. Поэтому вполне возможно, что я вас больше и не увижу…
Оборвав себя на полуслове, он обнял ее за плечи, прижал к себе и крепко поцеловал, но быстро выпустил из объятий, прежде чем она, задохнувшись от такого поцелуя, не начала сопротивляться, и разразился радостным смехом, что превратило все в хорошую шутку и позволило закончить начатую фразу.
— …но, по крайней мере, умру без сожаления! Простите меня, госпожа Катрин, такое больше не повторится… но мне так хотелось поцеловать вас!
Это было сказано с такой обескураживающей откровенностью, что Катрин смущенно улыбнулась. Она была чувствительна, даже более, чем ей того хотелось бы, к теплу грубой нежности. Увидев это, Готье побледнел. Снова его рука упала ей на плечо.
— Пойдемте, госпожа Катрин, — сказал он строго. Он поднял лампу и начал спускаться по крутой лестнице, Катрин вслед за ним, потом Сара и брат Этьен. Углубляясь в чрево скалы, молодая женщина слышала, как монах попрощался с шотландцем, порекомендовав ему не задерживаться в Оверни, и добавил:
— Война скоро возобновится, и вы будете нужны главнокомандующему.
— Не беспокойтесь, я не заставлю себя ждать! Потом Катрин уже ничего не слышала. Высокие неровные ступени, сделанные из едва отесанных грубых камней, спускались почти отвесно меж двух стен каменной скалы, и она старалась шагать как можно осторожнее, чтобы не упасть. Спуск был опасен: вода, сочившаяся по ступенькам, замерзла, и было очень скользко. Когда наконец они достигли кустарника, маскировавшего расселину, куда выходила лестница, Катрин облегченно вздохнула. Благодаря Готье, раздвигавшему колючие кусты, ей удалось без труда и потерь пробраться через это несложное препятствие, но затем они выбрались к высокому частоколу из бревен, образовавшему изгородь, прикрывшую подходы к скале.
Катрин на глаз прикинула высоту огромной стены.
— Как мы преодолеем ее? Впору возвращаться назад. Бревна очень высокие и заостренные. Тут веревка не поможет.
— Конечно, — ответил Готье, — для этого они и сделаны.
Идя вдоль забора по кустарнику вправо от того места, где они спустились по лестнице, он принялся отсчитывать бревна и остановился на седьмом. Удивленная Катрин увидела, как он ухватился за огромное бревно, ничем на первый взгляд не отличавшееся от других, и с огромным усилием, от которого вздулись вены на висках, поднял его вверх. Через открывшийся проход просматривалась ложбина, спускавшаяся к ручью и двум-трем домам селения Кабан, приютившегося на противоположном склоне. В этот момент луна выглянула из-за тучи и послала на землю свои бледные лучи. Снежное пространство осветилось. Стволы деревьев и кустарник, покрытый изморозью, стали видны как днем. Столпившись у изгороди, беглецы безнадежно смотрели на чистый склон, открывшийся перед ними.
— Нас будет видно, как чернильные пятна на листе белой бумаги, — пробормотал брат Этьен. — Достаточно того, чтобы один часовой повернул голову в сторону этого склона. Он тут же заметит нас и забьет тревогу.
Никто не ответил. Монах сказал вслух то, о чем думал каждый. Волнение охватило Катрин: «Что делать? У нас есть только один шанс убежать сегодня ночью, пока кольцо осады еще не сомкнулось. Но нас видно, мы в ловушке». Как бы давая ответ на ее вопрос, раздались близкие голоса. Готье просунул голову через отверстие в заборе в тотчас отпрянул.
— Ближайший пост расположен в нескольких туазахnote 1, там дюжина людей. Как бы нам не столкнуться с ними, сказал он с сожалением. — Придется ждать.
— Чего? — спросила Катрин встревоженно. — Восхода солнца?
— Когда спрячется луна. Слава Богу, зимой начинает светать поздно.
Пришлось остаться там, где они были, и ждать в холоде, на снегу. Четверо беглецов, затаив дыхание, смотрели на бледный диск луны. Как будто нарочно огромные плотные тучи бежали вдоль горизонта, и ни одна не могла поглотить предательское светило. Руки и ноги Катрин замерзли. Затворническая жизнь, которую она вела последние месяцы, сделала ее более уязвимой, и молодая женщина страдала больше других от неподвижного ожидания в этом ледяном коридоре. Время от времени Сара растирала ей спину своей сильной рукой, но это слабо помогало. Нервное напряжение нарастало.
— Я уже больше не могу, — шептала она Готье, — надо что-то делать… Надо попытаться, и будь что будет! Ничего больше не слышно, наверное, часовые заснули?
Снова Готье посмотрел на небо. И как раз в этот момент сильный порыв ветра поднял облако снега и закружил его. Луна, казалось, отступила в глубь неба, поглощенная плотным облаком. Стало темнее. Готье бросил быстрый взгляд на Катрин.
— Вы можете бежать?
— Думаю, что да.
— Тогда бегите… Сейчас!
Он вылез первым, пропустил вперед всех остальных и, пока они спускались вниз, быстро опустил на место бревно. Катрин бежала так быстро, как могла, но ее замерзшие ноги и руки не слушались. Склон быстро убегал у нее из-под ног, сердце бешено билось. Увлекаемая движением, она влетела в куст, когда догнавший ее Готье без церемоний поднял ее с земли и взял на руки.
— Надо бежать еще скорее, — ворчал он, без труда ускоряя бег с дополнительной ношей. Глядя через его плечо, Катрин вдруг увидела четкие следы.
— Наши следы… Они заметят их! Надо бы их замести!
— У нас нет времени. Эй, вы двое, идите по ручью, потом выйдете там, около кустов.
