мальчиков.

Мануэль шел первым. На нем была белая рубашка, чистые белые брюки, а на шее висела золотая монета на золотой цепи.

Юстин, следовавший за ним, был одет как наследный принц: бархатная двойка цвета лаванды, белые сатиновые бриджи, шелковые чулки и черные кожаные туфли с серебряными пряжками. За поясом кинжал с ручкой из слоновой кости. Он представлял собой идеальный образец человека какого-то отдаленного столетия, если не считать портупеи с кобурой под левой рукой.

Волосы Юстина были зачесаны назад и завязаны, к ним приколота косичка с ленточками. Манеры его отличались царственной уверенностью – он держал голову высоко поднятой и, пересекая поляну, не смотрел ни на кого, кроме Hay.

– Слушайте меня! – объявил Hay. Шум затих, слышались только звуки храпа, и в кустах кто-то облегчался.

– У меня был сын, и он умер, – объявил Hay. Он оказался пьянее, чем думал Мейнард; у него как будто отяжелела голова, и каждый раз, когда он ее слегка наклонял, он терял равновесие, и ему приходилось восстанавливать его, делая полшага вперед. – Я сделал бы своим вторым сыном этого, – он опустил руку на плечо Мануэля, – но в нем течет кровь и португальцев, и самбо и кучи других, поэтому если он и будет вождем, то лишь победив другого. Этого, – он вцепился другой рукой в плечо Юстина, – я беру в сыновья, чтобы делить тяготы и радости и... – он забыл, что хотел сказать. – И... остальное. – Hay закачался, но удержался, схватившись за плечи мальчиков. – Но я предсказываю, что будет день, когда вот этот Мануэль и этот вот Тюэ-Барб будут соперничать за власть. Кто победит? Лучший, и так тому и быть, ибо побеждать должен сильнейший.

Хиссонер заявил из-под своего дерева:

– Одно поколение уходит, а другое приходит, но земля пребудет во веки.

– Хорошо сказано. – Hay достал из мешочка на шее золотую подвеску, по размеру больше той, что была на Мануэле, и повесил ее Юстину на шею.

На лице Юстина появилась легкая снисходительная улыбка, типа “noblesse oblige”[13].

“Ты несносный маленький придурок”, подумал Мейнард, еле сдерживаясь, чтобы не вскочить и не дать своему ребенку по зубам, – это было бы его последним, смертельным актом.

– Итак, пришло время, – сказал Hay, беря Юстина под руку, – стать мужчиной. – Он повел мальчика между полусонными телами, останавливаясь то там, то тут, чтобы посмотреть в лицо, чтобы щипнуть ляжку. – Вот, – сказал он наконец, и тычком ноги разбудил шлюху. – Вставай, леди. Есть работа.

Шлюха зашевелилась и кашлянула.

– Забери этого парня и научи его пользоваться своим оружием.

Фыркая, плюясь и бурча, шлюха с трудом встала на ноги.

– Я буду поживей, если высплюсь.

– А я говорю, будь поживей сейчас.

Шлюха взяла Юстина за руку.

– Пошли, мальчик.

– Когда я в следующий раз его увижу, надеюсь, он будет уже не мальчиком, – пригрозил Hay. Он повернулся к Мануэлю. – Иди с ними. Эта свинья может заснуть еще до того, как выполнит свою обязанность.

Проходя мимо Мейнарда, Мануэль взглянул в его сторону, и в этом взгляде Мейнард прочитал твердую решимость – не допустить, чтобы Юстин когда-либо достиг того возраста, когда он сможет взять на себя бразды правления.

* * *

Один за другим они заснули. Сначала Бет, которая погрузилась в забытье, осушив до последней капли свой глиняный горшок. Затем Виндзор; бутылка выскользнула из его руки и побулькивала у него на груди. Хиссонер, разбирая положение о Царствии небесном, продолжил его храпом. И, наконец. Hay, который собирался укрыться в своей хижине, но не смог этого сделать, так что ноги его остались торчать снаружи.

Мейнард прислушивался, стремясь уловить хоть какие-то признаки бодрствования, но все спали.

Он был один, и свободен. Он мог уйти с поляны, отправиться в бухту, взять лодку и уплыть. Нет. Там будет охрана. Что-то не так; все оказывалось слишком просто. Может быть, они хотели, чтобы он уплыл; может быть, они думали – проявляя о нем какую-то извращенную заботу – что позволить ему уплыть и утонуть было бы вполне милосердно. В конце концов, они говорили, что он сам может выбрать, как умереть. Они не пойдут на риск – ведь он может и остаться в живых. Так уже было. Виндзор ведь выжил.

Здесь дело не в этом. Может быть, они знали, что он не уйдет без Юстина? Но что помешает ему взять с собой Юстина? Не шлюха же. Мануэль? Мануэля, может быть, удастся взять врасплох и быстро утихомирить. Или они думали, что у него не поднимется рука на Мануэля? Может, они рассчитывали, что его будет ограничивать его “мирской” моральный кодекс? Он надеялся, что дело было именно в этом. Будет очень приятно показать им, насколько они его развратили.

Он возьмет с собой Юстина и пойдет к бухте. Если ему нужно будет убить охранника, чтобы взять лодку, он так и сделает; если с лодкой ничего не выйдет, они пойдут на дальний конец острова и сделают плот – или что-нибудь в этом роде – и поплывут по течению. Мейнард пожалел, что не умеет определять время по звездам; ему хотелось знать, сколько ему осталось до рассвета – до обнаружения его побега и погони.

Он прополз к краю поляны, где на кусте висели брюки Джека-Летучей Мыши. Из ножен, привязанных к поясу, торчал нож, и Мейнард взял его с собой.

Когда он отошел от поляны достаточно далеко, тихо передвигаясь и стараясь не хрустеть сухими ветками, он остановился и срезал длинную лозу, чтобы использовать ее как гарроту, если Мануэля иначе не удастся утихомирить, или для того, чтобы связать его или охранника у лодок.

За поворотом тропы он увидел хижины проституток. Остановившись, он задержал дыхание, выискивая в темноте Мануэля. Поляна была пуста, в хижинах – темно и тихо.

Он пробежал по песку к ближайшей хижине и встал около нее, прислушиваясь. В ней никого не было, также пуста была и вторая, и третья. Пробравшись к стене четвертой, он услышал тяжелое дыхание и сердитый голос Юстина:

– Ну? Что теперь? В ответ послышался храп.

Раздалось “щелк-щелк” автоматического пистолета, когда патрон досылается в патронник, и угрожающий голос Юстина:

– Проснись, черт бы побрал твои глаза! Я снесу тебе башку! Мейнарда поразила ледяная решимость, звучавшая в голосе Юстина, но у него не было времени заниматься размышлениями – он не мог допустить, чтобы в тишине ночи раздался выстрел. Отбросив занавес, он ворвался в хижину, стремясь схватить руку Юстина.

Падая, он вышиб пистолет, и одновременно его глаза фотографически запечатлели картину голого зада его сына между мясистых бедер храпевшей, бесчувственной шлюхи.

– Что...? – крикнул Юстин. – Кто здесь?

Мейнард приложил палец к губам.

– Ш-ш-ш! Это я.

Юстин не стал понижать голос.

– Что ты здесь делаешь?

В голосе мальчика звучало замешательство, но одновременно и ярость.

Шлюха пошевелилась.

– Ш-ш-ш! Пошли.

– Что? Если ты думаешь...

В дверном проеме возникла фигура, и хижина погрузилась во тьму. Мейнард от толчка упал назад. Лоза была вырвана из его рук. Он слышал, как Юстин попытался крикнуть, но захрипев, упал на

Вы читаете Остров
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ОБРАНЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату