капля гордости.
— О, эта проклятая гордыня! — пробормотал Хубер. Он еще что-то хотел добавить, но спохватился и замолчал.
— Теперь уж все равно. Так случилось, — продолжала Бланка. — Вечером ты уедешь, через несколько дней увидишься со своим сыном и начнешь новую жизнь. И я тоже попробую. Хотя и не верю, что мне это удастся…
— Тебе, Бланка, как раз удастся, — убежденно проговорил Хубер. — А вот удастся ли мне, не знаю… Мне еще предстоит долгий путь. И для этого нужно еще кое-что сделать… В частности, продолжить то, что начал Меннель…
— И не говори мне об этом, — замахала руками Бланка, а ее лицо стало суровым и непреклонным.
— Нет, мы должны об этом поговорить, дорогая.
— Ты думаешь заставить меня?
— Меня тоже заставляют, Бланка. Мы все — жертвы принуждения.
— Ты не сможешь заставить меня. И никто не заставит. До какого-то рубежа я еще готова была идти. Но дальше — нет. Дальше я не пойду. Обречь себя на гибель я могла. Это было мое право. Но стать причиной гибели других людей я не могу. Не имею права. И ты не имеешь права. А если ты все же попытаешься совершить это безрассудство, мы оба погибнем.
Хубер ясно видел, что слова ее — не пустая угроза. Но он продолжал:
— Мы не погибнем, Бланка. Теперь уже нет. И если ты все трезво обдумаешь, то поймешь, что это и в твоих интересах…
Бланка протестующе подняла руку.
— Я все обдумала. Еще когда Меннель посвятил меня в свой адский план.
— Это не план, а решение руководства «Ганзы».
— План или решение — мне все равно.
— Бланка, я очень прошу тебя, не вынуждай меня…
— Ты мне угрожаешь? Но теперь я уже не боюсь твоих угроз.
— Дело не в нас с тобой, — уговаривал Хубер. — От твоего ответа зависит судьба всех, в том числе Матэ и Казмера.
— Что ты хочешь этим сказать? — настороженно спросила Бланка.
— Девятнадцатого утром я разговаривал с Виктором, — медленно начал Хубер. — Он говорил со мной по рации из оперативной машины. Наш разговор я записал на пленку. А через час он уже был убит. Но он успел сказать мне, что накануне ты завтракала с ним. И вы снова говорили о «безумном плане» и поругались. Потом ты сообщила Меннелю, что кто-то хочет с ним встретиться утром, в восемь тридцать. Вы вышли на террасу, и ты показала ему место на берегу, где его будет ожидать тот человек. Ты сказала также, что за человеком ведется наблюдение. Поэтому хорошо было бы, если бы Меннель вышел на озеро в лодке: с воды просматривается весь берег.
Бланка побелела как мел.
— Меннель назвал имя этого человека?
— Назвал.
— И ты знаешь, кто убил Виктора?
— Я знал это еще в Гамбурге, — ответил Хубер. — Но только я. Браун и Шлайсиг ничего не знают. Пожалуй, один только Шалго догадывается, кто это сделал. Его я боюсь… Итак, ты по-прежнему не желаешь говорить о том плане?
Бланка глубоко вздохнула и, словно человек, сбросивший с плеч тяжелую ношу, негромко рассмеялась.
— Я уже сказала тебе: не будем об этом, — произнесла она решительным тоном. — Ни слова больше.
На улице перед домом остановилась машина. Через несколько минут на веранду вошел Казмер со светло-коричневым чемоданом в руках. Он поцеловал мать, поздоровался с Хубером и тут же начал рассказывать:
— В Балатонфюреде я видел Шалго в машине Меннеля. С ним, между прочим, сидели какая-то красивая рыжеволосая девушка и парень немного постарше меня в сопровождении лейтенанта Фельмери. Девушка и парень были в наручниках. Я полюбопытствовал у старика, чего это в такую жару молодые люди нацепили «браслеты»? Шалго ответил, что они покушались на жизнь господина Хубера; при этом старик добавил, что вы, господин Хубер, гениально провели их.
— Дело совсем не в том, что они хотели убить меня, — заметил Хубер. — Господин Шалго, как видно, решил пошутить. Этот парень и девушка оказались самыми обыкновенными провокаторами. Кстати, пришли они ко мне по поручению все того же господина Шалго, представившись агентами Меннеля.
— Значит, они были агентами Шалго! Понятно… Впрочем, ничего не понятно! Зачем же Шалго понадобилось надевать на своих людей наручники?
— Такой сейчас в мире порядок, господин инженер, — с улыбкой ответил Хубер. — А точнее, никакого порядка, анархия. Угоняют самолеты, крадут дипломатов…
— Да, все запутано… К счастью, меня это не касается… Мамочка, — обратился Казмер к Бланке, — мне не звонили из МИДа?
— Нет.
— Когда вы уезжаете, господин инженер? — спросил у Казмера Хубер.
— Недели через две. Вы уже бывали в Москве?
— Нет, — ответил Хубер. — Рядом с ней, правда, был. Издали любовался. Зимой сорок первого… Ну, если позволите, я откланяюсь. Нужно готовиться в дорогу. Встретимся за обедом. — Хубер кивнул головой, повернулся и уверенными шагами вышел из комнаты.
Шалго, сидевший рядом с водителем, повернувшись вполоборота, поглядывал на Фельмери, Тибора Сюча и девушку. Тибор и Беата были скованы друг с другом одними наручниками.
— В Фюреде, товарищ, остановитесь перед зданием городского совета, — сказал Шалго водителю. Старшина, еще совсем молоденький парнишка, кивнул головой.
— Беата, — обратился Шалго теперь уже к девушке, — вы не знаете случайно, кто такая Сильвия?
— Нет, не знаю.
— А вы, Тибор?
Сюч с ненавистью взглянул на старика.
— Вот что я вам скажу, старичок, — произнес он сквозь зубы. — Не желаю я с вами разговаривать. Более того, я и видеть-то вас не могу. Я хотел бы поскорее освободиться, чтобы разделаться с вами. А теперь оставьте меня в покое. Можете считать меня шпионом, изменником родины, всем, чем угодно.
— Предельно ясно, милейший, — проговорил Шалго.
— Дать бы этому наглецу по губам, товарищ Шалго, — угрожающе сказал старшина. — Отребье последнее, изменник!
— Спокойно, товарищ старшина, — остановил его Фельмери. — Скоро этот господин станет куда скромнее.
— Плохо вы меня знаете, лейтенант, — огрызнулся Тибор Сюч. — Меня не запугать. Не так-то уж я дорожу жизнью, чтобы в ножки вам упасть.
— Не намерен спорить с вами, — прекратил разговор Фельмери.
Шалго еще раз попытался вызвать на разговор Беату. Но та упорно молчала, уставившись в одну точку. Она думала, что всему конец: молодости, любви, словом, всему. Получит она самое малое лет десять тюрьмы со строгим режимом. Что ей еще может помочь? Все отрицать? Ведь Меннеля больше нет в живых, а кроме него некому дать показания против нее. Геза, правда, может рассказать, что два года назад она была завербована. Но она будет отрицать все, в том числе и встречу с Меннелем в Ливорно. Спасибо тому, кто убил Виктора Меннеля. Если вести себя умно, и десяти лет не дадут.
