слипались, Эмили зевнула раз, другой, напрочь игнорируя нетерпение Тони, выжидающе смотревшего на нее.
— Я устала, — раздраженно сказала Эмили. — Я хочу спать.
Третий бокал оказался явно лишним. Комната закружилась у нее перед глазами, Эмили попыталась угнаться за ней, но ноги у нее подкосились, и она провалилась в зияющую бездну.
Тони подхватил ее как перышко, опустил на диван. Эмили заснула крепким, беспробудным сном…
Она опьянела от трех бокалов белого вина… Но, видимо, она вообще не употребляет алкоголя и к тому же ничего не ела, напомнил себе Тони. Добавим к этому набору недавнюю неприятную встречу с Гарри, и получится, что удивляться нечему: утомлено тело, без сил осталась душа, так что сон единственное спасительное средство.
Надо бы отвезти Эмили домой, но пока она не растолковала своей странной мольбы, обращенной к нему, и Тони не мог отпустить ее, не докопавшись до сути.
Эми зачала ребенка от Гарри — возможно ли? Когда-то она холодно заявила, что у той ночи не было последствий. Но сегодня Тони узнал много нового, и, вполне вероятно, далеко не все. Так, значит, у бедняжки на душе еще и это бремя?
Он склонился над Эмили, взял на руки. Какая же она легонькая, хрупкая…
По счастью, у миссис Вулф комнаты для гостей всегда наготове. Подойдет .любая. Эмили останется здесь на ночь, а утром они поговорят о недосказанном. В одном Тони был твердо уверен: его чувства к этой женщине неизменны, независимо от того, родила она ребенка от Гарри или нет.
Однако если она забеременела в шестнадцать лет… Тони содрогнулся, представив, что ей, бедняжке, пришлось претерпеть. Из огня да в полымя.
Шшш, нельзя ее будить, пусть отдохнет. Он медленным шагом направился к двери, у порога приостановился, всмотрелся в ее умиротворенное, спокойное личико, мимолетно коснулся губами ее лба.
— Я люблю тебя, милая, — прошептал он в ее сомкнутые губы, и, словно пытаясь ответить, она улыбнулась во сне.
Доброе предзнаменование?..
7
Да, это чудесное предзнаменование, позволяющее надеяться, что у них с Эмили есть будущее. Тони поднялся со своей драгоценной ношей по лестнице, уложил спящую красавицу в постель, снял с нее платье и взамен достал из платяного шкафа и надел на нее свою рубашку, в которой могли уместиться две, а то и три Эмили. Он укрыл ее шерстяным пледом: после жаркого дня летняя ночь обещала быть прохладной.
Эмили заснула настолько крепко, что не почувствовала, как он отнес ее наверх, как раздевал. А потом еще долго стоял и смотрел на нее при тусклом свете ночника.
Ладно, пусть сегодня не суждено состояться их соединению, пусть ее желание было всего лишь следствием эмоционального всплеска, но она так охотно и пылко отвечала на его ласки! Еще не все потеряно, можно попытать счастья в другой раз.
Он даст ей время подумать, освоиться, привыкнуть, познакомиться с ним. Если в конце концов она все же отвергнет его… насильно мил не будешь, да ему и не хотелось принуждать ее. Только бы Эмили не оттолкнула его сразу, нужно успеть доказать ей, что все произошедшее между ними — не мимолетная прихоть.
Тони не удержался от искушения, наклонился, поцеловал ее. Потом резко выпрямился и вышел не оглядываясь.
В гостиной бокал Эмили валялся на полу около дивана, тут же лежал ее бюстгальтер. Тони подобрал его, отнес в комнату Эмили, повесил поверх платья на спинку стула. Ему вспомнилось, как он целовал ее грудь и с какой страстью чисто по-женски откликалось на ласку ее тело… Но вызвать в женщине ответное влечение — не велика заслуга. Гораздо сложнее завоевать ее любовь.
Эмили просыпалась с неохотой, подсознательно страшась пробуждения. Сон ее был непривычно глубоким и долгим, и теперь голова тяжелая как свинец и хочется пить.
Она потянулась к ночному столику, пошарила рукой в пустом пространстве, недоуменно приоткрыла один глаз… Незнакомая комната, чужие вещи, и она не в своей кровати…
В памяти разом восстановилась картина вчерашнего вечера, и Эмили в смятении закрыла лицо руками, чувствуя себя так, словно выгребла из сундука и швырнула на ветер золотые монеты, накопленные за многие годы. Оказывается, дожив до тридцати лет, она так ничему и не научилась. Сколько всего она наговорила, что вытворяла! Последнее особенно унизительно.
А вино? Она ведь отказывается от вина даже во время семейных застолий, а вчера, похоже, сваляла большего дурака, чем когда-либо в жизни. Правда, у нее есть смягчающие обстоятельства: стычка с Гарри, а потом Тони притащил ее сюда силком… Шок до неузнаваемости меняет человека… Вплоть до того, что всегда осторожная, осмотрительная женщина может броситься в объятия первого встречного?
Ее голова метнулась по подушке — вправо, влево, отгоняя назойливые мысли. Эмили откинула плед… Час от часу не легче: на ней только кружевные трусики и огромных размеров мужская рубашка с засученными рукавами.
Значит, Тони раздел ее перед тем, как уложить в кровать, и вместо пижамы одолжил свою белоснежную, безупречно отутюженную рубашку?
Тонкий материал был полупрозрачным, и сквозь него просвечивали соски, уже не бледно-розовые, а яркие, алые — как следствие бурно проведенного вечера.
Как же она допустила… нет, захотела этого до такой степени, что, если бы в последний момент не опомнилась, не сообразила, куда заведет ее эта безоглядная страсть, сегодня утром она могла проснуться в постели Тони, в его объятиях!
С ней происходит нечто невообразимее.
Двенадцать часов назад она даже не пыталась представить, каков бы он был в роли ее любовника, а сейчас… Сейчас он и подавно мне не нужен, сердито одернула себя Эмили. Чего я хочу, так это поскорее одеться и покинуть этот дом… И еще перечеркнуть вчерашний вечер и ночь. С какой стати я разоткровенничалась с ним, вывернула наизнанку свою интимную жизнь, раскрыла тайники души, в которые никому не было доступа?
Но, как ни странно, разделить их с Тони оказалось на диво легко. Он развеял все ее страхи, и Эмили ничего не боялась… до того кульминационного момента, когда здравый смысл достучался до помутившегося рассудка, и она начала умолять Тони остановиться. Перед ее мысленным взором всплыло выражение его лица, когда он услышал ее полупризнание.
Где он сейчас? Ждет внизу, чтобы устроить допрос с пристрастием, потребовать объяснений?
Эмили тревожно взглянула на дверь, осмотрелась и обнаружила, что ее платье и бюстгальтер висят на стуле у изголовья кровати, а поверх них — сложенный вдвое лист бумаги. Короткая записка гласила:
“Ушел на час по делам. Сварил кофе в 10.00.
Аспирин в кухонном шкафчике над плитой”.
Эмили зажмурилась и потянула носом: запах свежего, ароматного кофе разнесся по всему дому. Аспирин тоже не помешает, голова раскалывается. Она болезненно поморщилась, круговыми движениями помассировала виски.
Эмили спустила ноги с кровати, потянулась, раскинув руки. К предоставленной в ее распоряжение спальне примыкала прекрасно оборудованная ванная комната. Там было все, что могло понадобиться, включая новую зубную щетку. Почтенная миссис Вулф добросовестно выполняет свою работу… хотя и не любит цветов. Контрастный душ привел Эмили в чувство, она окончательно пробудилась ото сна, пожалуй, самого долгого за последние четырнадцать лет.
