процедил Краузе.
— — Он человек, к тому же белый, — возразила девушка.
— — Это бессловесная тварь, — ответил Краузе. — Говорить не умеет, человеческого языка не понимает. А то, что в него плюнул немец — для него большая честь.
— — Все равно, пусть Шмидт прекратит издевательство.
Пробили рынду, и Шмидт удалился, чтобы сменить на мостике первого помощника капитана.
— — Сам он свинья, — проговорила девушка, глядя вслед Шмидту.
С капитанского мостика спустился Ханс де Гроот и присоединился к Краузе и девушке, стоявшим возле клетки с дикарем. Приятной наружности, лет двадцати двух-двадцати трех, голландец был нанят на корабль первым помощником капитана в Батавии перед самым отплытием, когда обнаружилось, что его предшественник загадочным образом «упал за борт».
Шмидт, полагавший, что эта должность по праву принадлежит ему, возненавидел де Гроота и не скрывал этого. То, что они враждовали, никого на борту «Сайгона» не удивляло, ибо вражда являлась здесь скорее правилом, нежели исключением.
Капитан Ларсен, который не мог подняться с постели из-за жестокого приступа лихорадки, не разговаривал с Краузе, зафрахтовавшим судно, а члены команды, состоявшей в основном из ласкаров и китайцев, в любой момент были готовы перерезать друг друга. В общем, пленные звери были самыми благородными существами на борту.
Де Гроот в течение нескольких секунд разглядывал человека в клетке. Реакция его оказалась такой же, как и у девушки и Шмидта.
— — Это белый человек! — воскликнул он. — Надеюсь, вы не будете держать его в клетке, словно дикого зверя?
— — Именно это я и собираюсь делать, — обозлился Краузе. — Не ваше собачье дело. Не суйтесь, куда не следует, — и он бросил сердитый взгляд на девушку.
— — Дикарь принадлежит вам, — сказал де Гроот, — но хотя бы развяжите ему руки. Держать его связанным — излишняя жестокость.
— — Развяжу, — недовольно буркнул Краузе, — как только на палубу поднимут железную клетку, иначе с его кормежкой хлопот не оберешься.
— — Он ничего не ел и не пил со вчерашнего дня, — воскликнула девушка. — Мне все равно, кто он такой, Фриц, но я даже с собакой не стала бы обращаться так, как ты обращаешься с этим беднягой.
— — И я не стал бы, — отозвался Фриц.
— — Он ничтожнее собаки, — раздался за их спинами голос. Подошел Абдула. Он приблизился к клетке и плюнул в человека, находящегося в ней. Девушка влепила Абдуле звонкую пощечину. Рука араба схватилась за кинжал, но вмешался де Гроот, сжав его запястье.
— — Зря ты так, — сказал Краузе. Глаза девушки метали молнии, кровь отхлынула от лица.
— — Я не собираюсь стоять и безучастно смотреть, как он издевается над человеком, — сказала она. — Это касается и всех остальных. — И Джанетт взглянула прямо в глаза Краузе.
— — Я поддерживаю ее, — добавил де Гроот. — Может быть, то, что вы держите его в клетке, — и не мое дело, но оно станет моим, если вы не соизволите обращаться с ним достойно. Вы уже распорядились насчет железной клетки?
— — Буду обращаться с ним так, как мне заблагорассудится, — прошипел Краузе. — А что, интересно, вы предпримете в противном случае?
— — Изобью, — ответил де Гроот, — а в первом же порту сдам властям.
— — А вот и железная клетка, — сказала Джанетт. — Пересадите его и снимите веревки.
Краузе испугался угрозы де Гроота сообщить обо всем властям и сбавил обороты.
— — Да ладно вам, — произнес он благодушным тоном, — не стану я его мучить. Я выложил за него немалые деньги и собираюсь заработать на нем кругленькую сумму. Какой же мне резон относиться к нему плохо?
— — Вот и постарайтесь относиться к нему хорошо, — сказал де Гроот.
Поднятую из трюма большую железную клетку поставили вплотную к деревянной, дверь в дверь. Краузе достал револьвер. Затем обе двери были подняты. Человек в клетке не шелохнулся.
— — Перебирайся, ты, немой идиот! — заорал Краузе, наставляя на человека револьвер. Тот даже не взглянул в сторону Краузе.
— — Принеси железный прут, эй ты там, — скомандовал Краузе, — и пихни его сзади.
— — Погоди, — сказала девушка, — дай-ка я попробую. — Она подошла к противоположной стороне железной клетки и стала жестами подзывать пленника. Тот глядел на нее, не шевелясь.
— — Подойдите на минутку, — позвала она де Гроота. — Дайте ваш нож, а теперь сомкните запястья, словно они у вас связаны. Да-да, вот так. — Она взяла нож и стала изображать, будто перерезает веревку на руках у де Гроота. Затем снова поманила человека из деревянной клетки. Он приподнялся, ибо не мог выпрямиться во весь рост в низкой клетке, и перешел в железную.
Девушка стояла вплотную к решетке, держа в руке нож. Матрос опустил дверь железной клетки. Узник подошел к девушке и, повернувшись к ней спиной, прислонил запястья к решетке.
— — Ты говорил, что он глуп, — сказала Джанетт Краузе, — но это не так. По одному его облику видно. — Она перерезала путы, сковывавшие побелевшие вспухшие руки человека. Тот обернулся и поглядел на нее, не говоря ни слова, но глаза его, казалось, благодарили девушку.
Де Гроот стоял рядом с Джанетт.
— — Впечатляющий экземпляр, верно? — спросил он.
— — И красивый, — отозвалась девушка и тут же повернулась к Краузе. — Вели принести воды и пищи, — распорядилась она.
— — Хочешь стать его нянькой? — усмехнулся Краузе.
— — Хочу, чтобы с ним обращались по-человечески, — ответила она — А что он вообще ест?
— — Не знаю, — откликнулся Краузе. — Так что же он ест, Абдула?
— — Этот пес не ел двое суток, — ответил араб, — так что, думаю, он будет жрать практически все. В джунглях он, словно зверь, питается сырым мясом, добытым на охоте.
— — Постараемся снабдить его и мясом, — сказал Краузе. — Кстати, таким образом будем избавляться от падали, если она у нас появится.
Он отправил матроса на камбуз за мясом и водой. Человек в клетке уставился на Абдулу и глядел так долго и пристально, что араб сплюнул на палубу и отвернулся.
— — Не хотел бы я оказаться на твоем месте, если он, не дай Бог, вырвется из этой клетки, — произнес Краузе.
— — Не стоило развязывать ему руки, — ответил Абдула. — Он опаснее льва,
Вернувшийся матрос вручил мясо и воду Джанетт, которая передала их дикарю. Тот отхлебнул глоток воды, затем прошел в дальний угол клетки, уселся на корточки, вонзил в мясо крепкие белые зубы и урча принялся есть.
Девушка вздрогнула, мужчины неловко задвигались.
— — Так же ест и большеголовый, — сказал Абдула.
— — То есть лев, — пояснил Краузе. — А под каким именем этого человека знают туземцы, Абдула?
— — Его зовут Тарзан из племени обезьян, — ответил араб.
III
«Сайгон» пересек Индийский океан, и на Суматре Краузе взял на борт двух слонов, носорога, трех орангутангов, двух тигров, пантеру и тапира. Опасаясь, что де Гроот осуществит свою угрозу и сообщит властям Батавии о присутствии на корабле заключенного в клетку человека, Краузе не зашел в этот порт, а двинулся дальше в Сингапур за обезьянами, еще одним тигром и несколькими удавами. Затем «Сайгон» взял курс через Южно-Китайское море к Маниле, последнему порту на долгом пути к Панамскому
