Тени со спокойной совестью, а нас оставил бы тут?
— Не знаю, — признался я. В конце концов все, во что я привык верить с пеленок, оказалось искусно сплетенной ложью. И в Джунипере Дворкин меня то и дело обманывал. Я-то думал, что он обо мне заботится — и обо всех нас заботится — и пытается всех нас защитить. Но бросил ли бы он нас, если бы для него это стало единственным способом спастись самому?
Я откусил еще кусочек медовой булочки и попробовал более вдумчиво изучить создавшееся положение вещей. Наш отец обладал могуществом, которое я пока даже не смог полностью оценить. Сейчас он мог находиться где угодно. Он мог стоять за дверью этой столовой, а мог затаиться в ему одному ведомом замке за несколько тысяч миль отсюда… А могло быть и так, что он вообще исчез из этого мира. Смотался, к примеру, в другую Тень, где его никто не найдет.
Способен ли он был бросить нас на произвол судьбы? Если бы дела пошли худо, разве он мог покинуть нас здесь, одиноких, ничего не понимающих в происходящем, а сам при этом спастись бегством, и тем уберечь свою шкуру?
Я вспомнил обо всех передрягах, которые ему довелось пережить, чтобы спасти меня в Илериуме. Для него куда безопаснее было бы бросить меня там и дать мне погибнуть от рук адских тварей. И все же отец рискнул собственной жизнью, чтобы спасти меня — а также жизнью любимой дочери Фреды. Люди, готовые бросить своих отпрысков и бежать куда глаза глядят, так себя не ведут.
И все же я мог представить, что отец, почувствовав беду, в спешке мог бы и оставить здесь меня и Эйбера. Если он убедил себя в том, что в Запределье мы будем в безопасности, почему бы ему нас тут не оставить? Да, он был моим отцом и притом — могущественным волшебником, но в последние двадцать лет моей жизни я от него ни одного слова правды не слышал. Все, во что я только верил, оказалось ложью. Теперь я осознавал, что на самом деле совсем не знаю Дворкина и не могу предсказать его поступки.
Итак: мог он нас бросить? Да, мог.
Бросил бы? Этого я не знал.
— И потом, — изрек Эйбер, оторвавшись от порции бифштекса с яичницей, которую перед ним поставил слуга, — мы понятия не имеем о том, вправду ли с ним что-то стряслось.
— И где же он, в таком случае? — спросил я.
— Может быть, решил погостить у каких-нибудь приятелей-придворных.
— Я думал, у него никаких дружков при дворе нет.
— Ну… пара-тройка наберется, я так думаю, пусть они и не выказывают ему открытого расположения. Возможно, пытается восстановить и укрепить былые союзы.
— Ты пробовал вызвать его через Карту?
— Ты сбрендил? Когда я в последний раз попытался такое сделать, он мне чуть голову не откусил. Я, видите ли, испортил ему какой-то архиважный опыт. Ну и он заставил меня дать клятву, что больше я так никогда делать не буду.
Я хмыкнул.
— Ну а я ему таких обещаний не давал. Так что позавтракаю — и попробую до него достучаться.
— Уж лучше я, чем ты.
— Может, он после аудиенции встретил старую подружку…
— Скорее — старую женушку.
Я вздернул брови.
— И много их у него было?
— По моим скромным подсчетам, — ответил Эйбер, — как минимум шестеро из Владений Хаоса, и еще две — из Запределья… правда, я слышал, будто бы одна из жен не дожила до конца первой брачной ночи, так что ее, пожалуй, можно не считать. Ну а сколько у него было супружниц в Тенях — это ему одному известно. В том числе — и твоя матушка, верно?
— Нахал.
— Ублюдок.
Я не спросил, кого из нас он имел в виду. Для меня это было буквальное определение, для отца — образное, а в данном случае годилось и для меня, и для Эйбера.
— Когда он вернется, — посоветовал мне Эйбер, — можешь сам у него уточнить насчет точного количества. Если он считал, конечно.
Я фыркнул.
— Он всю жизнь врал. И до сих пор врет, насколько я понимаю. Я не могу верить ни единому его слову.
— Правильно. — Эйбер пожал плечами. — Всем до единого в семье известно, что он соврет — недорого возьмет. В этом — часть его обаяния.
Я вздохнул.
— М-да. Наша сказка хороша, начинай сначала. Мы не знаем, где он, не знаем, что произошло во время его встречи с королем Утором, не знаем, когда он может явиться домой.
Эйбер снова пожал плечами.
— Да, примерно в таком духе. И все равно я считаю, что пытаться связаться с ним тебе пока не стоит.
— Если у тебя есть план получше, я готов его выслушать.
— Увы, такого плана у меня нет.
Потом мы молча поглощали пищу. Я замечал, что Эйбер искоса поглядывает на меня, и начал нервничать и ерзать на стуле, поскольку всегда терпеть не мог, когда на меня вот так пялятся. Всю жизнь из-за этого психую.
— Ладно, — изрек я, когда терпение у меня лопнуло. Я положил вилку рядом с тарелкой и посмотрел на брата в упор. — Ты уже минут десять на меня таращишься. Что не так? — Я похлопал себя по макушке. — У меня рога растут, или что?
— Я все думаю о том видении, которое тебе было вчера, — признался Эйбер. — И о том, каким образом ты разделался с воинами лай ши`он. Это очень сильно смахивает на фокус с Логрусом. А когда змей впихнул тебя обратно в твое собственное тело, он прибегнул к помощи первородного Хаоса.
— Это еще что такое?
— Природная стихия. Ее опасно вызывать и управлять ею очень трудно, если не имеешь опыта и терпения. Змей ни за что не воспользовался бы этой силой, если бы у него еще что-то было в запасе.
— Говоришь, опасно вызывать? А в чем опасность?
— До какого-то момента ты можешь управлять первородным Хаосом, но у него, можно сказать, есть собственное могущество и собственная воля.
— То бишь он может предать тебя?
— Угу. И если он вырвется на волю, он угробит все и всех, к чему только ни прикоснется. Питаясь смертью, он будет становиться все огромнее. И если станет достаточно велик, может уничтожить всю Тень целиком.
Я ахнул.
— И змей, стало быть, пульнул в меня этой дрянью?
— К счастью, ты там присутствовал не в телесной форме. Будь это так, ты бы сейчас здесь не сидел. — Он изучающе посмотрел на меня. — Он явно тебя боится. Этот твой трюк с Узором… Какие У тебя еще, интересно, имеются способности?
Я небрежно махнул рукой.
— Лично я никаких за собой не знаю.
— Может быть, тебе все же стоит попытать счастья с Логрусом, — задумчиво проговорил Эйбер. — Если бы только ты смог им управлять…
— Благодарю покорно. — Я покачал головой. Я точно знал, что с Логрусом у меня ничегошеньки не выйдет. — Думаю, отец не врал, когда говорил, что Логрус убьет меня, если я попытаюсь войти в него. Так что я не горю желанием рисковать.
— Я мог бы замолвить за тебя словечко хранителю. Может, у него есть в запасе какое-нибудь другое испытание. Если он решит, что тебе не опасно войти в Логрус, то почему не попробовать. Ты сам говоришь,
