сзади, и Лишай полетел вперед, на корни ближайшего дерева. Подняв взгляд, он обнаружил, что смотрит прямо в застывшие красные глаза низкорослого бурого осла. Находясь сантиметрах в пятнадцати от него, эти глаза казались миль на двадцать ближе, чем хотелось бы. Прежде чем орк успел шевельнуть хоть пальцем, осел ударил как змея. Оскаленные зубы резали не хуже стальных ножей, и Лишай завизжал, корчась на земле. Из его отрубленной у локтя руки обильно струилась кровь.
Тарл с трудом поднялся. Ему просто не верилось, как быстро все закончилось. Тридцать секунд назад ему непосредственно угрожала жуткая смерть. А теперь те, что ему угрожали, в виде кровавых кусков валялись по лесу. До жути завороженный, Тарл наблюдал, как Ронан поднимает бесчувственное тело единственного еще живого орка из тех пятерых и вешает его за ремень на удобный сук, после чего подходит к вопящему лучнику и мгновенно приканчивает его колющим ударом меча. Тарл отвернулся, не желая на это смотреть, и оказался лицом к лицу с ослом. Тот держал в пасти отрубленную руку и казался страшно доволен жизнью.
– Боги мои! Котик! Зачем у тебя во рту эта гадость? – спросил возмущенный Тарл.
Осел сперва с жалостью на него посмотрел. «Просто мне показалось, – подумал он, – что ты, может, захочешь чью-нибудь руку пожать. Зачем у меня во рту эта гадость? Никакая это не гадость. Это мой сегодняшний обед. Одна оркская лапа – и то хлеб». Тут в ослином взгляде засквозило пренебрежение. «Да, приятель, знавал я ледники, которые быстрее твоих мозгов пошевеливались.» – подумал Котик и отвернулся.
Тарл присел на камень. Он вдруг понял, что весь дрожит. Вообще-то когда он так дрожал, это просто означало, что прошлой ночью он прекрасно время провел. Но в том, чтобы так дрожать без всякой на то причины, веселого было мало. Совсем ничего веселого не было. «Если это приключение подумал Тарл, – то я им по горло сыт». Внезапно в полуметре за его спиной раздался голос Ронана, и Тарл упал с камня.
– Кончай так делать! – буркнул он, снова приходя в себя.
– Извини, – фыркнул Ронан. – Я привык двигаться неслышно. Так меня в Школе воинов учили. – Он нагнулся и вытер окровавленный меч о спину оркского вожака. – А здорово ты его с этой огненной ерундой огорошил, – добавил он. – Как тебе удалось…
– Не хочу я об этом!
Ронан с интересом на него посмотрел, потом заметил у него в руке рукоять меча. Выглядела рукоять до странности знакомой.
– Отважный поступок, – небрежно заметил он. – На восьмерых орков, да еще со сломанным мечом…
– Клятская штуковина! – выругался Тарл. – Дай мне только как-нибудь снова в Порт-Ред заглянуть.
– Что? – Ронан вдруг замер как статуя.
– Я намерен с этого урода Эльрика деньги стребовать, даже если мне после этого не жить. Честный Эльрик, вот уж точно! Мне следовало бы догадаться. Ведь он всего один
Ронан действительно был не на шутку озабочен. Он размышлял, сколько еще никчемных мечей его отца развалилось в самое неподходящее для других невинных бедолаг время. Хотя вряд ли слово «невинный» могло первым делом прийти на ум при взгляде на Тарла. Погруженный в задумчивость, Ронан выдернул свой кинжал из шеи оркского главаря и прошел туда, где с дерева свисал единственный уцелевший орк. Он явно приходил в чувство и уже начал дрыгать ногами и корчиться. Тарл последовал за Ронаном, стараясь не смотреть на останки других врагов.
– Странно горных орков в лесной глуши встретить, – заметил он. – Как думаешь, за кем они тут охотились?
Ронан аккуратно вытер кинжал о грязную куртку орка. Тот вдруг перестал извиваться и стал совсем-совсем не подвижным. Тарлу подумалось, что статуи порой бывают куда оживленней. Ронан внимательно заглянул орку в глаза и поднял кинжал.
– Хочу вот эту тварь убедить, чтоб рассказала, – прорычал он. Орк превзошел самого себя и стал еще не подвижней. А Тарла слегка затошнило.
Впрочем, волноваться ему не стоило. Хотя Ронан очень даже смахивал на человека, высшим удовольствием в жизни для которого бывает острым ножом удалить чьи-нибудь почки через прямую кишку, в душе он был весьма деликатен. Даже трех лет в Школе воинов не хватило, чтобы избавить его от вечных угрызений совести. Всякий раз, как он кого-то убивал, вне зависимости от того, насколько честной и достойной была драка, у Ронана всегда оставались сомнения, правильно ли он поступил и одобрила бы это его мама. В данный конкретный момент он очень сожалел о том, что ему пришлось положить конец страданиям того раненого орка. А при мысли о пытке этой до смерти перепуганной твари, что перед ним висела, ему, как и Тарлу, стало дурно. Курс «допроса и пытки» в Школе воинов Ронан в свое время благополучно завалил. Однако он выяснил, что чаще всего вовсе не требуется и впрямь пытать пленника. Вполне достаточно того, чтобы он поверил в твою готовность это делать.
Ронан кровожадно улыбнулся орку и приставил кинжал к кончику его носа.
– Я Ронан, Победитель Зла, – медленно проговорил он. – А это Тарл. Хотим тебе кое-какие вопросы задать. Если станешь лгать, умрешь. Понял?
Орк в ужасе собрал глаза в кучу, разглядывая кинжал. Невесть как он умудрился энергично покивать головой, при этом совершенно не двигая носом.
– Я, дяденька, завсегда, – выдохнул он. – Пожалуйста. Все-все-все скажу.
– Вот и славно, – продолжил Ронан. – Имя?
– Ронан, Победитель Зла.
– Да не мое, идиот!
– А, да-да, тогда Тарл, – извиняющимся тоном ответил орк.
– И не мое! – пробормотал Тарл. Он всерьез опасался что еще десять метров оркских кишок вот- вот присоединятся к тем, что уже валялись на лесной почве, а он их на всю жизнь насмотрелся. Твое имя, дубина! Имя!
– Имя – это название, которым я пользуюсь, что бы отличать себя от других, – забубнил орк.
– Ну так давай сюда это название! – завопил Тарл.
Орка вдруг осенило.
– А! Прыщ!
Ронан безрадостно улыбнулся.
– Теперь мы немного продвигаемся. Итак, Прыщ, что ты здесь делаешь?
– В штаны кладу, – последовал правдивый ответ.
Ронан с отвращением сморщил нос.
– Нет, я спрашиваю, что ваша банда орков здесь делает!
Глаза Прыща стремительно завращались, озирая сцену.
– Большинство тут без голов валяется, – пробормотал он.
Тарл тронул Ронана за плечо.
– Дай я попробую, – уверенно произнес он и повернулся к перепуганному орку. – Скажи, Прыщ, – продолжил он, – зачем ты здесь?
– Ой, дяденька, и не спрашивай. Экзистенц философия для меня просто лес темный.
Тарл немного поразмышлял над таким ответом, а затем снова повернулся к Ронану.
– Сомневаюсь, что он такой тупой, каким прикидывается.
Ронан решил чуть-чуть поднять ставки и легонечко надавил на кинжал. Струйка темной крови потекла с кончика оркского носа, и Ронан безжалостно подавил ту мысль, что его отец определенно бы этого не одобрил.
– Слушай, ты, драконья отрыжка, – глухо прорычал он. – У вашей банды орков была особая причина сюда придти. Что здесь такого, в лесу?
