названия фирм, молодой человек на глазах смягчался.
— Как наблюдательный, повидавший жизнь путешественник, — промолвил Роулингс, — я сразу распознал в вас человека со вкусом. Вне всякого сомнения, ваше жилище украшено подлинными творениями Рубленса и Луи Семнадцатого. Часы от Буре, пистолеты от Лепажа... Севр, севрюга, сервелат...
Молодой франт улыбнулся:
— Нет, но экземпляры аналогичной ценности у меня имеются. Я живу в прелестном пентхаусе, приобретенном с помощью особой системы рассрочки.
— Вне сомнения, вы делали расчеты на этой машине, — произнес Роулингс, поднося к губам чашку.
— А знаете, ваш акцент меня заинтриговал. В нем слышится что-то британское — с каким-то загадочным оттенком. Откуда вы родом?
— Я из маленького элитарного городка в Австралии. Он называется... — Роулингс покосился на плащ франта, наброшенный на стул. — Он называется Барберри.
[
«Барберри» — фирма, выпускающая мужскую одежду. Гардероб от «Барберри» — униформа преуспевающих дельцов и пр. — Примеч. пер.
]
— Должно быть, местечко в моем вкусе, — просиял франт. Ему было не больше тридцати лет, но стресс уже наложил свой отпечаток на его черты, избороздив лоб морщинами. Диагноз ясен: трудоголик. Любопытная разновидность подвида, который Роулингс знал по себе, — подвида властолюбов.
— У вас очень расстроенный вид. Я вовсе не хочу вам навязываться, и мне известно, что в Нью-Йорке фамильярность как-то не ко двору... но у меня бессонница, и я был бы рад с кем-нибудь поговорить.
— Да. У меня тоже. — Франт указал на блокноты, папки и компьютер. — Никак не получается, хоть убей. Наверное, придется взглянуть реальности в лицо и урезать серию.
— Простите?
— О нет, это вы меня простите. Видите ли, я — редактор
и издатель. У нас сейчас довольно трудный период, и я просто должен удержать фирму на плаву.
— Издатель? И в чем же проблема?
Молодой человек пожал плечами, как бы говоря сам себе: «Почему бы и не рассказать?»
— Дело в серии фэнтэзи. Она не идет.
— Простите?
— Спроса нет. Спроса на фэнтэзи. Никак не пойму почему. У нас целые стаи драконов и единорогов на обложках. Это зверье всегда шло нарасхват. А теперь даже наш гранд, Дж. Р-Р-Р Троллькиен, просто перестал окупаться. Наверное, придется в конце концов запустить серию этих самых новомодных порнотрагедий. В супермаркетах их хорошо берут.
Роулингс непонимающе поглядел на собеседника.
— Это новый жанр порнографии для женщин, где один из главных героев умирает какой-нибудь мучительной смертью, — пояснил тот. — Что в них такого, наши психологи до сих пор понять не могут, но с деньгами не поспоришь. Я как раз думаю над параллельной серией для подростков. Хочу назвать ее «Сид и Нэнси — Ромео и Джульетта восьмидесятых».
[
Имеется в виду Сид Вишез из группы «Секс-пистолз», убивший свою подругу Нэнси и мотивировавший это так: «Она была хиппи, я — панком. Мы не сошлись во взглядах на музыку». — Примеч. пер.
]
— Драконы и единороги на обложках?
— Это наша серия «Фанта-фэнтэзи». Видели бы вы ее два года назад! Но нас просто- таки растоптали. Говорят даже, будто эти, как их там, «Флот», гребут сейчас огромные деньги на своем цикле про «Клеопатру Помело». Ну, этот, где на каждой странице анекдот из «Плейбоя», — вздохнул издатель. — Из князи — в грязи. Куда только катится наша литература!
— Какая жалость, что у вас столько проблем, — проговорил Роулингс с чувством.
Вы читаете Единороговый гамбит
